Заложник зла

— О, Господи, — бормочу я.

Текила одаривает меня самой натянутой улыбкой, которую я когда-либо видела, как будто это причиняет физическую боль, пожимает плечами, как бы говоря, что это ерунда, а затем уходит в кладовку за баром.

Внезапная вспышка ненависти к Драгону охватывает меня, и мое сердце разрывается из-за Текилы.

Спайдер наблюдает за мной с одной из своих адских ухмылок. Он поворачивает голову и смотрит, как исчезает Текила, и когда он смотрит на меня, его глаза танцуют.

Ему это нравится.

— Ты выглядишь так, словно с удовольствием расцарапала бы кому-нибудь лицо, — небрежно замечает он, опираясь одной рукой на стойку бара.

— Они делают то, что должны для клуба, верно, Спайдер? — холодно говорю я.

— Да, — его тон непреклонен, — Текила знает, как это работает. И она примет того, кто захочет ее.

Итак, Текила — просто клубная девушка.

Безнадежность ситуации Текилы и, как таковое, стремление Моники к Пипу никогда не казались такими тщетными, как сейчас.

— И Сэм тоже, — вздыхаю я.

— Я не думаю, что она сильно страдает из-за этого, Дикая Кошка, — он кивает в сторону задней части помещения.

Я смотрю на диваны. Арсон растянулся на одном из них, а Сэм свернулась калачиком у него на груди.

— Я ничего из этого не понимаю, — говорю я Спайдеру, чувствуя себя шокированной. Я соскальзываю со стула, нуждаясь в том, чтобы выпустить накопившуюся энергию из-за всего, что только что произошло.

Проводя большим пальцем по ошейнику на моей шее, он открывает рот, как будто собирается что-то сказать, но Драгон подходит прежде, чем он успевает заговорить.

Взгляд Преза скользит по мне, и его рот кривится, когда он видит цепь, которая проходит вдоль моего живота, и поводок, который держит Спайдер. — Зверь и его маленький питомец, — урчит он.

Текила возвращается, и она протягивает ему пиво.

Не глядя на меня, Драгон берет кружку и, подмигнув, касается ее под подбородком.

Текила одаривает его улыбкой, но это не касается ее глаз. Когда Драгон отворачивается от нее, ее челюсть сжата так сильно, что может порезать стекло.

— Спайдер, иди сюда, — говорит Драгон, направляясь к столу в другом конце помещения. Нужно обсудить дело.

— Конечно, През, — он сматывает поводок со своего кулака и закрепляет петлю на перекладине, — когда я вернусь, я ожидаю, что поводок будет прямо тут.

Пип заходит с улицы и идет за пивом. Как только Текила протягивает его, Спайдер забирает его.

— Слишком медленно, проспект, — говорит он, — иди убери бильярдный стол.

Пип смотрит на стол, на котором только что была Сэм, и качает головой. И идет туда.

Спайдер прижимается ко мне и сжимает мою ягодицу. — Веди себя прилично, Дикая Кошка.

Он следует за своим главнокомандующим. Не имея ничего другого, кроме как ждать его, я откидываюсь на табурет, смотрю на кожаную петлю на конце поводка, а затем опускаю лоб на стойку.

— Ты выглядишь так, словно тебе не помешал бы хороший крепкий напиток, — говорит Текила.

— Я не пью, — бормочу я.

— Все бывает в первый раз.

Я поднимаю голову. Мой мозг все еще не пришел в себя от того, что я увидела. Мой клитор все еще пульсирует от желания. Я не могу поверить, что Спайдер действительно заставил меня увидеть всю эту сцену. А потом он ушел, как будто это ничего не значило.

Он снова перевернул мой мир, и он просто ожидает, что я приму это. Слова Текилы звучат так обыденно, так что идея смочить горло звучат неуместно. Я чувствую себя так, словно нахожусь на американских горках эмоций, и это вызывает у меня головокружение.

Я сосредотачиваюсь на Текиле. Стоя передо мной, она не выглядит так, как будто мужчина, к которому она, очевидно, неравнодушна, только что вырвал ее сердце, жестоко отымев другую женщину на ее глазах, а затем ткнул этим ей в лицо. Она выглядит приятной и доступной, как будто все это связано с ежедневной работой.

— Мои нервы на пределе, — говорю я ей, — я не думаю, что алкоголь — это то, что мне сейчас нужно.

Я не уверена, что могло бы остановить меня от ощущения, что я попала в шторм, который швыряет меня во все стороны. Мои эмоции переполняют меня повсюду.

— Тогда рюмка пойдет тебе на пользу. Ты не сможешь долго находиться рядом с этими парнями, не научившись отбивать сильные удары, — она берет бутылку и рюмку с полки позади себя, — особенно учитывая то, что я слышала, что Спайдер собирается сделать с тобой позже. Это поможет тебе расслабиться. — Она наполняет рюмку до краев. На этикетке бутылки написано Джек Дэниелс.

Что Спайдер собирается со мной сделать? Мой зад сжимается, и я с трудом сглатываю. От этого никуда не деться. Мой желудок сжимается, даже несмотря на то, что моя кожа горит.

— Отлично. Если ты думаешь, что это поможет.

— Так и есть, — она ставит стакан передо мной, — фокус с этим напитком в том, чтобы выпить его весь сразу. Быстро.

Я выдыхаю и беру стакан.

— Если бы мои родители могли видеть меня сейчас, — я угрюмо смотрю в янтарную жидкость. Затем я опрокидываю ее в себя одним глотком. Это обжигает мое горло, как огонь, и вкус заставляет меня содрогнуться. — Фу, — я встряхиваюсь, высовывая язык, — это мерзко.

Но это также согревает мои внутренности и заставляет мое тело чувствовать себя странно свободной и плавающей. Это не так уж отличается от ощущения оргазма.

Текила смеется над моей реакцией. — До дна.

— Я начинаю понимать, почему пасторы называют эту дрянь демоническим ромом.

— Еще одну? — она со смешком машет бутылкой.

Я качаю головой и снова утыкаюсь лбом в стойку. — Я и так отправляюсь прямиком в ад. Что это место делает со мной?

Но это не это место. Это он. Спайдер настолько запудрил мне мозги, что вид Сэм, растерзанная пятью мужчинами, и угроза того, что Спайдер допустит то же самое со мной, заводят меня. Как это вообще происходит?

— Кстати, этот ошейник великолепен, — Текила кивает в сторону моей шеи.

Я застенчиво прикрываю его, в то время как странное чувство гордости пронизывает меня. Гордость за то, что я ношу то, что, как я знаю, является признаком собственности Спайдера. Это говорит о том, что я принадлежу ему так же ясно, как шрамы от паутины на моей груди. Это чувство наполняет меня стыдом.

— Я бы хотела, чтобы он его снял, — говорю я ей ледяным тоном.

— Почему?

— Он надел на меня поводок, — ворчу я, глядя на кожаную петлю на перекладине, как будто она прибита гвоздями, удерживая меня здесь.

— Тебе это идет.

Я пристально смотрю на нее. — Ты не помогаешь.

— Они действительно сделали бы с тобой все то в том месте, не так ли? Что бы они сделали с тобой, если бы узнали, что ты смотрела, что парни сделали с Сэм?

Я вскидываю голову, от этой мысли меня бросает в дрожь. — Ты не захочешь узнать. Это было так неправильно.

Ее накрашенная бровь приподнимается, а рот кривится. — Это возбудило тебя, не так ли?

Мое лицо горит.

Я не должна хотеть иметь ничего общего со Спайдером, но я жажду всего, чем он является, всего, что он делает, до глубины моей души. Мое тело — такой предатель.

— Убей меня, — говорю я ей, — просто убей меня.

— Почему? Что в этом плохого?

— Все, — стону я, — я не должна была заводиться от... от этого.