Страница 5 из 8
— Пойдемте скорее! — сказала я. — Дома разберемся, что к чему!
Настроение у Светина после данного инцидента резко испортилось. В глазах клиента, несмотря на все его попытки скрыть свое состояние, я смогла прочесть страх.
— Значит, охота на меня продолжается, — задумчиво произнес Виктор Владимирович. — Знать бы вот, кому это нужно…
— Полагаю, тому, кто не желает, чтобы вы выяснили правду об убийстве Игоря Сергевича Маркова, — сказала я.
— Да уж… Как вы думаете, Евгения Максимовна, в какую сторону нам теперь податься?
— Неплохо бы пообщаться со студентами, повыяснять насчет этого преподавателя «икс», который увлекается взятками и молодыми студентками, — предложила я.
— А мне кажется, куда перспективнее раздобыть побольше информации о конференции, на которой должен был выступать мой отец.
— Вы можете спросить у него.
— Могу, но я хочу начать прояснение ситуации прямо сегодня, а в СИЗО, как я уже говорил, этот день — неприемный. А потому я думаю вот что…
— Я вся внимание, готова следовать за вами, куда прикажете, и попутно оказывать посильную помощь.
Светин кивнул:
— Так вот, как сказал Степан Олегович, на биофаке о теме докладов никто не знает: ни мой отец, ни Марков тайны никому не открывали. Но что, если мы отправимся за информацией прямиком в Дом журналистов?
— Хорошая мысль.
— А как, по-вашему, Евгения Максимовна, нам лучше себя повести, чтобы в Доме журналистов согласились ответить на наши вопросы?
— Я думаю, следует прикинуться именно журналистами. Сотрудниками какой-нибудь мелкой газеты из другой области, скажем, Пензенской. Немного поблефовать, что, мол, мы слышали о сенсационном докладе, с которым должны были выступить такие-то люди и который сорвался. Если в Доме журналистов не будут молчать как рыбы, если мы не наткнемся на глухую стену секретности, у нас все получится. А вы не знаете, когда точно должна была состояться конференция?
— Десятого апреля, в понедельник.
— Прекрасно, эта информация нам еще пригодится.
— А если у нас потребуют журналистские удостоверения?
— А вот на такие случаи жизни у меня дома имеется все необходимое! Доверьтесь мне, Виктор Владимирович! С подобными случаями я сталкивалась в своей практике не раз и имею опыт выхода из ситуаций, аналогичных той, в которой мы сейчас оказались. От вас понадобится лишь фотография такого формата, какие используются для паспортов, и немного театрального таланта. У вас есть фотография?
— Найдется.
— А талант?
Светин улыбнулся.
— И талант найдется, — повторил он свой ответ.
— В таком случае собираемся и едем ко мне, — заключила я.
Тетушка, как всегда в это время, готовила. На сей раз она занялась пельменями. Вы пробовали когда-нибудь пельмени моей тетушки Милы? Нет? Многое потеряли! Ее пельмени — совсем не то, что вы можете купить в магазине, и даже не то, что вам случалось отведать у многих хозяек. Это, что называется, пальчики оближешь!
Тетушка к нашему приходу как раз успела сварить первую партию пельменей. А потому, прежде чем заняться делами, мы уселись за стол. К пельменям тетушка подала сметану, и, мне кажется, моему клиенту быстро удалось расслабиться настолько, что он позабыл обо всех своих проблемах. А проблемы-то эти, прошу заметить, были нешуточные, я сама убедилась.
Затем я проводила Светина в свою комнату. Там отыскала несколько бланков удостоверений корреспондента мифической газеты «Пензенская интеллигенция» и соответствующую печать. На один из бланков уже была наклеена моя фотография. Однако дата на удостоверении стояла прошлогодняя, и потому я переклеила фотографию на новый бланк, поставила печать, лично вписала вымышленные фамилию-имя-отчество, проставила год и завершила «произведение искусства» загадочной росписью. Полюбовавшись содеянным, я принялась изготовлять удостоверение для Виктора Владимировича. Естественно, фамилия-имя-отчество снова оказались вымышленными. Потом я попросила Светина выйти и побеседовать с тетушкой, так как сама собиралась переодеться.
Я порылась в своем гардеробе и отыскала одежку, способную скрыть кобуру с пистолетом и вместе с тем не противоречащую имиджу журналистки. Я выбрала строгий пиджак с длинными полами и серые брюки. На всякий случай захватила и запасные номера для машины, поскольку намеревалась посоветовать Виктору Владимировичу заменить номера на его авто на время. Вскоре я могла сказать, что нахожусь в состоянии полной боевой готовности, и вернулась в гостиную.
— Эту рыбу я тушила в духовке два… — тетушка показала Светину два пальца, словно хиппи, — два часа!
Сам Виктор Владимирович только кивал и за обе щеки уплетал тушеную рыбу с капустой, морковью, свеклой и луком.
— Потрясающе! — восклицал он. — У-у, как вкусно!
— А потом такая рыба обязательно должна настояться, — заключила тетушка. — Иначе эффект будет совсем не тот.
— Я готова, Виктор Владимирович, — улыбаясь, сообщила я.
— Погодите совсем немного, Евгения Максимовна! — с набитым ртом произнес Светин. — Я никак не могу обидеть вашу милую тетушку, не доев до конца эту тушеную два часа, а потом так замечательно настоянную рыбу!
Наконец Виктор Владимирович окончил трапезу. Перед тем как уйти, он долго отвешивал тетушке похвалы, выражал безумное восхищение. Я думала, он не найдет в себе силы вернуться в обыденную реальность никогда. Вот как вкусно готовит моя тетушка!
В три часа дня мы приблизились к зданию Дома журналистов. Я все-таки убедила Виктора Владимировича, что номера машины стоит на время заменить. Мало ли кому в ходе расследования вздумается нас преследовать? Ни к чему этому «кому-то» знать, кому машина принадлежит на самом деле.
— Что я должен говорить? — разволновался Светин, идя к входу в Дом журналистов.
Я его успокоила:
— Говорить буду я, вы должны только мне поддакивать. Постарайтесь выглядеть как можно более официально. Справитесь?
— Уж как-нибудь…
Вот так болтая, мы очутились на крыльце здания, построенного еще в девятнадцатом веке, перед большой застекленной дверью. Я потянула дверь на себя. Надо заметить, она оказалась тяжелой. Переживавший по поводу того, удастся ли нам провернуть задуманную операцию, Виктор Владимирович, спохватился, и сам дернул за ручку, дабы пропустить меня вперед.
Мы оказались лицом к лицу перед вахтером.
— Вы к кому? — спросила строгая, но вместе с тем безобидная на вид бабулька за столом перед «вертушкой».
Я вынула удостоверение, краем глаза отметив, что Светин делает то же самое.
— Мы журналисты из Пензы. Нам требуется материал по поводу конференции, посвященной проблемам экологии и охране окружающей среды, состоявшейся десятого апреля. К кому можно обратиться?
Вахтерша смутилась.
— Да, что-то такое у нас, кажется, было. Я попробую созвониться с Алексеем Григорьевичем, он — главный редактор «Тарасовского вестника». Кажется, он что-то такое возглавлял…
Мы застыли в ожидании, пока вахтерша свяжется с Алексеем Григорьевичем по телефону.
— Алло? Алексей Григорьевич? Тут какие-то журналисты из Пензы. По поводу конференции десятого апреля. Экология, охрана среды…
В трубке послышалось невнятное бормотание. Потом вахтерша повернулась к нам.
— Какая газета? — зашептала она.
— «Пензенская интеллигенция», — ответила я.
— «Пензенская интеллигенция», — сказала старушка в трубку… — Да… Да… Хорошо.
Старушка повесила трубку и вновь обратилась к нам:
— Алексей Григорьевич вас примет. Четыреста первый кабинет. Лифт там.
Мы миновали «вертушку», вызвали лифт. Пару минут спустя мы петляли по извилистым коридорам старинного здания в поисках четыреста первого кабинета.
Наконец кабинет отыскался. Табличка на двери гласила: «„Тарасовский вестник“. Главный редактор Дмитриев Алексей Григорьевич». Я постучала, дождалась, когда из глубины кабинета донесется «Да!», после чего вошла. Следом за мной юркнул Светин.