Страница 10 из 17
Удовлетворение полового инстинкта является здесь обязанностью по отношению к божеству, заповедью божьей. Так, в древнеиндийском эпосе «Махабхарата» король Иаиати говорит по этому поводу: «Мужчину, к которому обращается с просьбой зрелая женщина, если он не исполняет ее просьбы, знатоки Веды называют убийцей зарождающегося существа. Кто не пойдет к вожделеющей зрелой женщине, обратившейся к нему тайно с просьбой, тот теряет добродетель и называется у белых убийцей зарождающегося существа». Еще и теперь в низших классах Индии девушка должна в известном возрасте выбирать между браком и свободной любовью, и если она выбрала последнюю, ее венчают фиктивным браком с изображением божества. Свободная половая любовь посвящается здесь, следовательно, богу как защитнику древних обычаев.
В связи с этим оплодотворение рассматривается как священный акт, которому приписывается божественное действие. Это доказывает вера в чары оплодотворения путем совершения полового акта на открытом месте, на полях, для возбуждения роста растений. Так поступают, например, на Яве, на Молуккских островах, у кая-кая на Новой Гвинее, где половой акт совершается только на открытом месте (большей частью среди растений); у южных славян. Ту же цель преследует вырезание изображений женских половых органов на плодовых деревьях, встречающееся на Амбоне и на других островах.
Сюда же относится и почитание половых органов как божественного символа в так называемом культе фаллоса, который распространен как повсеместное явление по всему земному шару и привел к удивительным обычаям, многие из которых сохранились до настоящего времени. Тот факт, что искусственные половые органы представляют собой божество и ими пользуются, например, для дефлорирования девушек, ясно доказывает религиозный взгляд на половую жизнь. О лишении невинности посредством божественного символа, искусственного фаллоса, нам сообщают, например, из Ост-Индии.
Этническая элементарная мысль, что божеству угодно господство ничем не ограниченного полового инстинкта, находит себе наиболее полное выражение в религиозной проституции. Мы видим здесь служение необузданному естественному началу, которому противны тесные оковы брака и которое воплощается только в неограниченной никакими правилами свободной половой жизни. Отдача себя является «сладострастной жертвой», приносимой этому естественному началу, половым отправлением, которое совершается в форме проституции, в форме неограниченных половых сношений с любым желающим, без всякой индивидуальной любви, только как акт грубой чувственности и за вознаграждение. Здесь имеются все те признаки, совокупность которых мы называем теперь «проституцией», хотя моральная оценка их совсем другая, и в этом смысле нельзя было бы говорить о проституции. Однако внутреннюю связь между этими двумя явлениями обнаруживает происхождение религиозной проституции из первобытного промискуитета и частый переход ее в светскую проституцию. Подобно тому, как служащие религиозной проституции храмы часто происходили из домов для мужчин и долгое время сохраняли некоторые их особенности, сами они были прообразами позднейших борделей и часто даже выступали в качестве таковых.
Религиозную проституцию можно разделить на две категории:
1) однократную проституцию в честь божества; 2) постоянную религиозную проституцию. При первой речь идет о принесении в жертву целомудрия девушки или об однократной отдаче себя уже дефлорированной женщины. В обоих случаях, если роль мужчины не исполняет какой-нибудь божественный символ (искусственный фаллос и т. п.), то женщина отдается одному или нескольким мужчинам, которых нужно рассматривать как заместителей божества. Такая временная религиозная проституция является своего рода замещением, или искуплением за ограничение первоначальной половой разнузданности, которую из религиозного страха перед старым обычаем не осмеливаются совершенно устранить, но по возможности временно ограничивают.
Постоянная проституция есть дальнейший шаг в этом направлении, так как отныне все другие девушки исключаются, и одни только проститутки поддерживают принцип ничем не ограниченных половых сношений, исполняя тем самым большую задачу, которая в глазах их земляков не только не заслуживает презрения, но достойна благодарности и приобретает ореол святости. Этим объясняются религиозные празднества при посещении публичных женщин, известные у первобытных народов.
Наряду с этими очевидными социальными причинами религиозной проституции могут играть роль индивидуальные моменты в отношении божества к половой жизни. Признавая социальные причины при замещении промискуитета проституцией первичным фактором, я думаю, однако, что имеет основание и нижеследующий взгляд.
Когда женщина отдается в честь божества, этот акт связан с религиозным чувством. Сочетание жгучей чувственности с религиозным ощущением может послужить для женщины поводом всецело посвятить себя богу и во имя его всегда отдавать свое тело. Или в храмовой проституции, при которой божество пользуется многими женщинами через посредство мужчин, нашла земное осуществление идея о божественном гареме. Или же этот обряд мог, наконец, явиться последствием обычая совершать совокупление – которое считалось религиозным актом – в храме или в священных местах дома. За это говорит замечание столь сведущего в этнологии Геродота. В то время как он сообщает о египтянах, что совокупление в храме у них строго запрещено, он говорит далее: «А все другие народы, кроме египтян и греков, совокупляются в святилищах или после совокупления, не совершив омовения, отправляются в святилища. Они думают, что люди подобны животным. Ведь мы видим, говорят они, что животные и птицы совокупляются в храмах богов и священных рощах. Если бы это было неприятно богу, так и животные не делали бы этого. Так они поступают и такое приводят основание для своих поступков. Мне это, однако, не нравится.» (Геродот, кн.II, гл.64.).
Обычай совокупления в храме возник из религиозного чувства, из желания, оставаясь в храме во время акта, вступить в непосредственную связь с божеством. Когда божество получило впоследствии своих собственных жриц, не было больше надобности приводить с собой в храм жену или другую женщину, так как можно было сноситься с божеством при посредстве его жриц.
Блудницы-жрицы, благодаря своей красоте и выдающимся умственным дарованиям, часто считались изображениями богинь. Этим объясняется греческий обычай, по которому красивые гетеры, например, Фрина, служили моделью для изваяния статуй богинь.
Религиозный первоначально, священный характер храмовой проституции доказывает и многозначительное изречение из Книги Притчей Соломоновых (14; 12):
«Начало блуда есть обращение к идолам».
Явления половой жизни были угодны божеству, они изначально божественны, чисты и благородны, потому что вытекают из той же страсти, что и религия. Еще в настоящее время у многих людей с глубоко религиозным чувством можно заметить указанное тождество. Отрицать – это значит противоречить всем наблюдениям истории культуры и индивидуальной жизни.
Фрина считается одной из знаменитейших гетер древности. Профессией этой она занималась в Афинах с таким успехом, что испросила разрешения вновь отстроить за свой счет разрушенные Александром стены города Фив, а знаменитый «Эрос» Праксителя подарила своему родному городу Веспии. Этот великий художник сделал ее статую, которая стояла рядом с его «Афродитой» в храме Весты. В Дельфах стояла ее статуя из золота – жертвенный подарок «эллинской разнузданности», как выразился киник Кратес. Во время одного из празднеств Посейдона в Элевзине она пред всем народом вошла голая в море, послужив таким образом Апеллесу прообразом для его «Афродиты Анадиомен-ской», а Праксителю – для «Афродиты из Книдоса». Обычно она тщательно закрывала свои прелести и, в противоположность другим гетерам, не пользовалась белилами и румянами, так что сохранила до старости свежий цвет лица и многочисленных любовников, которым, как она выражалась, она «продавала отстой дороже, чем вино». Только один упорно противостоял ласкам Фрины, несмотря на то, что она ночью пришла к нему, – платоник Ксенократ. «Он не мужчина, – сказала Фрина, – а только изображение мужчины».