Страница 92 из 93
Пётр Никола́евич Не́стеров (15 [27] февраля 1887, Нижний Новгород — 26 августа [8 сентября] 1914, Жолква, Королевство Галиции и Лодомерии) — русский военный лётчик, штабс-капитан. Основоположник высшего пилотажа (петля Нестерова). Погиб в воздушном бою, впервые в практике боевой авиации применив таран.
https://iz.ru/918290/georgii-oltarzhevskii/raskolotoe-nebo-kak-byl-sovershen-pervyi-v-istorii-vozdushnyi-taran
Эпилог
Пришло время подводить итоги моего прибывания в этом мире. Самые тёплые эмоции во мне вызывают мои дети. Трое малышей Александр, Николай и Павел от Марии Андриановны Кузнецовой. Её отец хорошо спелся с моим дедом, мол жизнь у меня опасная: то с неба прыгаю, то ножами тыкают, то к царю вызывают. Настоял дед на продолжении рода. Ох и переживал я каждый раз по поводу уровня современной медицины и правильности принятия родов. Это другим попаданцам легко всё даётся, а я инженер. Как готовить пенициллин? Учёные над этим годами бьются, я тоже участвую в финансировании этих исследований. Но пока делаются первые шаги остаётся уповать на стерилизацию инструментов, спирт, йод и опытных докторов.
Хрунов человек к деньгам привычный, но даже он светился, как новенький червонец. В кои веков он был обласкан властью, попал на страницы газет с самыми положительными, можно сказать хвалебными отзывами и тоже получил наследственное дворянство. Царь расщедрился на долю нам двоим в предприятии по добыче алмазов. А чтобы был пригляд, то несколько процентов акций раскидал в управление своим родственникам. Мы как услышали, вот даже не знали, горевать или плакать от такой помощи. Все положительные и отрицательные стороны решения Его Императорского Величества описывать будет долго, но иметь "императорские алмазы" в Российской Империи стало престижно. Со своей стороны вспомнил платину, которая в будущем использовалась, как драгоценный металл. Успех был оглушительный. Платина твёрдый металл, всегда блестит, в отличии от серебра, которое постоянно нужно натирать. Платина идеально подходила к холодному блеску самых твёрдых на земле камней.
А ещё под ювелирный шумок удалось монополизировать рынок добываемой платины. В Сибири есть её россыпи, есть месторождения. До нашего прихода на рынок это был металл для химических лабораторий, но для меня он имел огромное значение со стороны производства аммиака. азотной кислоты, пороха и взрывчатки. Если пропустить нагретую смесь водорода и азота над металлической стружкой, то получится аммиак. Если сжечь аммиак в присутствии платины, то получится оксид азота. Оксид азота можно использовать для получения азотной кислоты. Другой путь очень дорогой - окисление азота кислородом с помощью электрической дуги. Как же долго я мучил свою голову, чтобы вспомнить эти далёкие школьные знания.
Аммиак и азотная кислота - это основа для удобрений. Это основа для борьбы с голодом и повышения урожайности. Это спасение миллионов человеческих жизней. Здесь тоже пришлось поработать. Одних формул мало, как потом оказалось, платины тоже мало. По мере разработки промышленного способа получения так нужных нам компонентов оказалось, что металл потихоньку испаряется. Медленно, но в рамках промышленного синтеза связанного азота весьма заметно. Пришлось делать новые опыты, искать новые катализаторы. С другой стороны эти тяжёлые поиски оправдались. Наше производство взрывчатых веществ на первых этапах еле - еле удовлетворяло горно - рудные работы в Мирном, зато потом никто не мешал и не следил за нашими разработками в этой области.
В этих трудно обживаемых местах был передовой край добывающей промышленности: машины и экскаваторы, взрывные работы и самые разные виды взрывчатки, передовые методы заготовки продуктов и утепления стен. Для каждого шага имелись свои причины. Зачем везти молоко, если можно отделить воду и везти самую ценную часть? Зачем напрягаться с углём, если нефтепродукты дают большую энергетическую отдачу на единицу веса? Зачем индивидуальные дома, если работники могут жить в больших утеплённых пятиэтажках с паровым отоплением? Каждый шаг в экономии требовал от нас вкладываться в науку, механизмы и математику. Когда Хрунов стал вникать во все эти хитрости и требовать отчёта по каждому нововведению, то на него было больно смотреть, зато потом с удвоенной силой он осмысливал собственное производство.
Казалось бы, с моим участием совершены тектонические изменений? А вот и нет. Мир остался прежним, каким он был. Люди рожали и умирали, кушали и голодали, радовались своим прекрасным моментам и воевали. Тем более что для войн сохранились все предпосылки в экономике и политике, которая, как известно, строится в зависимости от экономических возможностей и потребностей.
Война началась ровно по расписанию, как только англичане насытили японцев потребным им количеством кораблей. Крейсер Варяг принял бой и был затоплен. В Порт - Артуре царили самые разные настроения, но пока на них я мало обращал внимание. У меня был подготовлен собственный сюрприз для японцев, созданный большей частью на свои деньги. Самолёты, торпеды и бомбы, топливо и запчасти, даже офицеров, пилотов и техников приходилось обучать на свои деньги. Режим секретности с одной стороны и слабое понимание эффективности авиации со стороны генерального штаба. По бумагам мы были "Личным воздухоплавательным отрядом разведчиков Его Императорского Величества".
Сейчас я находился в штабе авиационного отряда и слушал, внимательно анализируя получаемые по радио данные. Авиаторы вернулись с очередного вылета и передали морякам сведения о приближающемся японском флоте. От полученных новостей морской штаб всё больше напоминать развороченный улей. Ну как же, готовились к войне и вот она внезапно наступила, да ещё без рыцарских поединков и бросков перчатки в виде официального объявления войны.
Японцы просто взяли и напали в то время и в том месте, где им было выгодно. Они причинили нам урон, понеся минимальные потери. Для нас, для лётного отряда воздушных разведчиков тоже были плохие новости. Атака торпедоносцев была сорвана. Японцы оказались готовы: корабли окружали противоторпедные сети, а с бортов каждого корабля били пулемёты. Отчаянная смелость пилотов первой эскадрильи завершилась провалом. Крейсер шёл дальше невредимым, а самолёты сбиты все до одного. Вернулся только разведчик - наблюдатель. Видимо, в Риме отлично поняли, что я остался жив и присматривали, чтобы нанести удар по моему детищу - авиации. Впрочем, надо решать проблемы по мере их поступления.
Пришлось отказаться от торпед. Мы сейчас летим с бомбами, начинённых гексогеном. Яркий огонёк трассёра, состоящего большей частью из натрия, показывал путь первой бомбы передового отряда. Наверняка за ним следили все лётчики. Вот поступило сообщение наблюдателей, давших корректировку по курсу и ветру, но даже без этих данных мне стало понятно, что рассеивание будет слишком велико. Придётся рискнуть и опуститься ниже.
На всякий случал покачал крыльями, отдавая приказ "делай, как я" и направил самолёт вниз. Лётная куртка из кожи и такой же шлемофон защищали от ветра, очки позволяли видеть цель даже на такой скорости, когда щёки щиплет от мороза. Мы приближались, как огромная грозовая туча. Такое мне доводилось видеть только в фильмах про войну, японцам довелось первым увидеть, как на корабль плотным строем заходят сразу два бомбардировочных авиационных полка. Вот метки на прицеле сравнялись с кораблём противника. Ещё чуть - чуть вправо для поправки на ветер. Сброс. Раз, два, три - вниз полетели бомбы, вверх полетели сигнальные ракеты, а на хвосте замигали посадочные фары. Это мы так подстраховались на случай, если противник будет нам давить радиоэфир.