Эпицентр бури

Фахи включил радио и стал искать «Би-би-си».

– Ничего нет, – сказал он, – только эта чертова музыка и болтовня.

– Оставь радио включенным и наберись терпения, – успокоил его Диллон. – Скоро ты все услышишь.

Он закурил сигарету и откинулся на сиденье, тихо насвистывая.

В маленькой операционной на столе лежал Мордекай Флетчер. Доктор Азиз, седой индус в очках в круглой металлической оправе, осматривал его бедро.

– Харри, друг мой, я считал, что ты бросил такие дела. И вот снова то же самое, как в ту поганую субботнюю ночь в Бомбее.

Флад сидел на стуле, сняв пиджак. Молодая медсестра, тоже индуска, хлопотала над его рукой. Она отрезала рукав рубашки и теперь прочищала рану. Броснан и Мэри стояли рядом и смотрели.

Флад обратился к Азизу:

– Как он?

– Придется ему остаться на два-три дня. Я могу удалить пули под наркозом, но у него задета артерия. Теперь давай посмотрим тебя.

Он взял руку Флада и полез в рану небольшим пинцетом. Сестра держала перед ним эмалированный лоток. Азиз бросил туда сначала одну, потом другую пулю. Флад сморщился от боли. Азиз вытащил еще одну.

– Это, видимо, все, Харри, но надо сделать рентген.

– Сейчас просто перевяжи и дай мне джина, – сказал Флад. – Я приеду еще раз, позднее.

– Хорошо, если ты так хочешь.

Он умело с помощью сестры перевязал руку, открыл буфет и нашел там пакет с ампулами морфия. Одну из них он впрыснул в руку Флада.

– Как во Вьетнаме, Харри, – произнес Броснан.

– Это снимет боль, – пояснил Азиз Фладу. Сестра помогла ему надеть пиджак.

– Я советую тебе вернуться не позднее сегодняшнего вечера, – добавил доктор.

Сестра подвязала руку Флада, перекинув бинт через шею. Набросила ему на плечи пальто. В это время распахнулась дверь и вошел Чарли Солтер:

– Все полетело в чертям! Только что передали по радио: бомбовая атака на дом десять по Даунинг-стрит.

– О, Бог мой! – воскликнула Мэри Таннер.

Флад повел ее к двери. Обернувшись к Броснану, она сказала:

– Пойдем, Мартин, по крайней мере мы знаем, куда ушел этот подонок.

В это утро кабинет собрался в расширенном составе: присутствовало пятнадцать человек, в том числе премьер-министр. Совещание только что началось в зале заседаний кабинета министров, когда взорвалась первая мортира, пролетевшая двести ярдов от «форда». Взрыв был настолько сильным, что его услышали в кабинете бригадира Чарльза Фергюсона в здании министерства обороны, окна которого выходили на авеню Хорс-Гардз.

– Господи! – воскликнул Фергюсон и бросился к ближайшему окну.

В комнате на Даунинг-стрит разлетелись бронированные стекла, но основной удар приняли на себя специальные сетчатые занавески. Первая бомба оставила в садике большой кратер, выворотив с корнем вишневое дерево. Две другие упали дальше, на Маунтбаттен-Грин, где стояло несколько машин телевидения. Взорвалась только одна. В ту же секунду взлетел на воздух фургон – сработало устройство Фахи.

Удивительно, но большой паники не возникло. Все бросились на пол, некоторые пытались спрятаться под столами. Из разбитых окон дул холодный ветер, слышались отдаленные голоса.

Премьер-министр встал и ухитрился улыбнуться. С невероятным спокойствием он произнес:

– Господа, я думаю, нам лучше продолжить наше заседание в другом месте. – И первым вышел из комнаты.

Мэри и Броснан сидели на заднем сиденье «мерседеса». Харри Флад сидел впереди рядом с Чарли Солтером, который делал все возможное, чтобы ехать максимально быстро в густом потоке машин на дороге.

Мэри сказала:

– Послушайте, мне необходимо переговорить с бригадиром Фергюсоном. Это очень важно. – В этот момент они находились на мосту Путни. Флад повернулся и посмотрел на Проспана. Тот кивнул головой.

– Хорошо, – обратился Флад к Мэри. – Делайте что хотите.

Она воспользовалась телефоном, имевшимся в автомобиле, и позвонила в министерство обороны. Фергюсона там не было. Никто точно не знал, где он может находиться. Она оставила в приемной министерства свой номер телефона и положила на место трубку.

– Он крутится сейчас как сумасшедший, впрочем, как и все остальные, – заметил Броснан и закурил сигарету.

– Запомни, Чарли, Эпсон, потом Доркинг и, наконец, Хоршам-Роуд и вовсю жми на газ, – сказал Флад Солтеру.

Сообщение «Би-би-си», которое услышали в фургоне «моррис», было выдержано в обычной спокойной манере: «Около десяти часов утра была совершена бомбовая атака па дом десять по Даунинг-стрит. Зданию нанесен некоторый ущерб, но премьер-министр и члены кабинета, которые заседали там в это время, не пострадали».

Анжела разрыдалась, и фургон занесло в сторону.

– О Боже! Не может быть! – всхлипнула она. Диллон положил руку на руль.

– Спокойно, девочка, все внимание на дорогу. Фахи выглядел так, как будто его затошнило.

– Если бы у меня было время приварить это оперение к цилиндрам, все получилось бы по-другому. Ты слишком торопился, Син. Ты позволил Броснану испугать тебя, и это нас погубило.

– Может быть, и так, – заявил Диллон. – Но в конце концов важно только то, что мы промахнулись.

Он достал сигарету, зажег ее и внезапно захохотал.

Арон покинул Париж в половине десятого на реактивном самолете «ситасьон». Он управлял сам, а Рашид сидел на месте второго пилота: так полагалось по правилам полета на таких самолетах. Макеев сидел в кабине и читал утреннюю газету. Арон запросил диспетчера на контрольном пункте аэропорта Маупертус в Шербуре о возможности посадки на частном аэродроме в Сен-Дени.

Диспетчер дал ему разрешение на посадку и добавил:

– Мы только что получили экстренное сообщение. Бомбовая атака на здание кабинета министров на Даунинг-стрит в Лондоне.

– Что произошло? – спросил Арон.

– Это все, что они передали.

Арон взволнованно посмотрел па Рашида и улыбнулся. Рашид слышал слова диспетчера.

– Бери на себя управление и приземляйся, – сказал ему Арон. Он перешел в кабину и сел напротив Макеева. – Только что передали срочное сообщение. Бомбовая атака на дом десять по Даунинг-стрит.

Макеев отбросил газету:

– Последствия?

– Это все, что известно на данный момент. – Арон поднял глаза и воздел руки к небу. – Слава Всевышнему!

Фергюсон стоял возле передвижной радиостанции на Маунтбаттен-Грин с инспектором-детективом Лейном и сержантом Маки. Шел легкий снежок. Группа полицейских-специалистов тщательно обследовала третью бомбу Фахи, которая не взорвалась.

– Плохо дело, сэр, – сказал Лейн. – Как говорили раньше, удар прямо в сердце империи. Я имею в виду, разве можно позволить уйти от наказания за такие дела?

– У нас демократия, инспектор. Жизнь должна продолжаться, и мы не можем превращать Лондон в вооруженную крепость по типу стран восточного блока.

К Маки подошел молодой полицейский с переносным телефоном и что-то ему прошептал. Сержант обратился к Фергюсону:

– Извините меня, бригадир, это срочно. Ваше бюро пытается связаться с вами. Им звонила капитан Таннер.

– Дай сюда. – Бригадир взял телефон. – Фергюсон слушает. Понимаю. Сообщите мне номер.

Он кивнул Маки. Тот быстро достал блокнот и карандаш и записал номер телефона, который продиктовал ему Фергюсон.

«Мерседес» ехал по Доркингу, когда зазвонил телефон. Мэри немедленно сняла трубку:

– Бригадир?

– Что происходит? – спросил он.

– Бомбовый удар по дому номер десять. Это должен быть Диллон. Мы узнали, что он достал пятьдесят фунтов семтекса вчера вечером в Лондоне у Джека Харвея.

– Где вы сейчас?

– Выезжаем из Доркинга, сэр, следуем по Хоршам-Роуд. Мартин, я и Харри Флад. Мы достали адрес Диллона.

– Сообщите его мне. – Он вновь кивнул Маки и повторил вслух то, что говорила Мэри, чтобы сержант мог записать.

Мэри сказала:

– Дорога не очень хорошая, сэр, снег, но мы должны быть на этой ферме Кадж-Энд через полчаса.

– Хорошо. Не надо спешки, Мэри, дорогая. Но не дайте улизнуть этому подонку. Мы окажем вам поддержку, как только сможем. Я буду в своем автомобиле, у тебя есть номер телефона.