Красный волк

Ун поначалу еще отмахивался от этой абсурдной идеи, но скоро она начала жечь нутро, как проглоченный камень-тепловик. И когда он уже был готов задать почти оскорбительный, полный недоверия вопрос, Варран остановился и указал на старое черноствольное дерево, окруженное свитой чахлых больных побегов.

– Вот.

Ун подошел поближе и сразу понял, на что должен смотреть. Почти на уровне глаз на черной коре белел вырезанный крест, шириной с открытую ладонь, заплывший окаменевшими комками смолы.

– Я не знаток растений, но думаю, этому знаку как минимум несколько дней. И это не первый. Мы миновали с десяток таких.

Ун дернул плечами. У патрулей была своя система ориентиров, но чтобы заметить их, надо было знать с десяток правил и принципов, иначе лес казался совершенно нетронутым и нехоженым. Этот же знак не увидел бы только слепой.

– Зачем они это сделали?

– Наверное, боялись заблудиться.

Боялись? Кто? Девчонка, которая влезла туда, куда как будто бы нельзя было влезть? Или ее зверь? Нет. Такие не боялись ничего.

Когда они пошли дальше, Ун обернулся на дерево со знаком и задержался на несколько лишних секунд, пораженный внезапным осознанием.

Вызов.

Вот что это такое. Варран слишком наивен, чтобы понять такую очевидную вещь. Правда, и сам он забылся и потерял бдительность. Отступая, островитяне могли оставить ловушки. И отнюдь не сигнальные.

«Если у них есть такие мины, то что может быть еще?»

Ун началс подозрением посматривать на землю, но скоро был вынужден признать, что только попусту волнуется. Если мины и капканы и были, то, скорее всего, где-то у дороги, стоило задуматься о них раньше. Да и разве Варран просмотрел бы такое? От него ничего не скроешь. Но даже самые логичные объяснения не могли успокоить Уна в полной мере, и каждый раз, когда среди подгнившей листвы показывался камень, присыпанный землей, он внутренне напрягался в ожидании чего-то ужасного.

Они смогли подбросить «Быка» в воздух. А что могли сотворить с живым существом?

Ун прогнал яркие, но нелицеприятные образы, и постарался сосредоточиться на том, чтобы избавиться от вновь усилившейся хромоты, вернувшейся вместе с новыми всплесками боли. Когда они перебирались через узкий ручей, он едва не поскользнулся из-за нее – не смог как следует встать на камень – и снова заслужил этот изучающий взгляд Варрана.

– Вы точно в порядке? – спросил норн полушепотом. – Можем устроить привал.

– Нет, идем дальше, – упрямо ответил Ун.

Неожиданно пронзительный птичий крик донесся откуда-то сверху, из-за густых крон. Этот зов был наглым, бросающим вызов таящемуся лесу и его порядкам. Ун вскинул голову, ничего не увидел из-за листвы, но этого и не требовалось. Голос морского белого крикуна он бы ни с чем не перепутал. Ун хмыкнул, прислушался, с удивлением понимая, что так сосредоточился на дурацких подозрениях, на самом себе, на боли, на ловушках, что не заметил, когда это издалека начал доноситься равномерный шум, сопровождаемый пока что едва слышным хором вскриков: «гва-а-а», «гва-ва...», «гва-а».

В воздухе сразу как будто появился запах моря, какой можно услышать только на самом берегу, и было ли это правдой, или только самовнушением – уже не имело значения. «Мы почти пришли». С каждым шагом далекие звуки становились как будто все четче, хор дробился на отдельные голоса, на множество нескладных птичьих песен. Так близко! Нетерпение теперь мучило хуже боли, а они все шли, и шли, и шли. Лес снова начал казаться непреодолимым, а потом, в один момент, закончился.

Ун сощурился и прикрыл рукой глаза, отвыкшие от яркого света. Солнце, пусть уже и начало свой медленный спуск к горизонту, не спешило облачаться в вечернюю алую блеклость. Бухта блестела – смотреть больно, над ней метались белые точки птиц, за ней простиралось бесконечное черное полотнище моря.

«Злобная хитрая тварь», – в этот раз Ун смог понять его сущность, и не почувствовал никакого восторга, как тогда, на скрипящей, покосившейся вышке.

Море не защищало Империю. Оно усыпляло ее мнимой безопасностью, оно укрывало замыслы врага, отгораживало, помогало подобраться незаметно.

Ун осторожно приблизился к каменистому обрыву, поморщился, когда порыв соленого ветра сбил с головы капюшон, царапнув по свежим ссадинам, и посмотрел вниз.

Берег здесь был не просто высокий, они как будто забрались на небольшую каменную гору. Ун посмотрел на запад, где виднелся ближайший к ним край бухты. Зрелище оказалось внушительным: сотни и сотни птиц, бесчисленные точки, ютились на отвесных скалах и метались вокруг них, напоминая белые, полупрозрачные облака. Вблизи эти склоны, конечно, не были настолько плоскими и гладкими, какими выглядели издалека, и все же у Уна не получалось представить, как кто-нибудь бы смог забраться по ним вверх или, тем более, спуститься и не сломать шею.

«Как господин Кел-шин».

Восточную часть бухты отсюда разглядеть не получалось – ее скрывал изгиб берега идеревья, росшие прямо над обрывом.

– Мы опоздали? – спросил Ун, переборов волнение.

Варран озадаченно покачал головой.

– Не знаю. В каменистом овраге следов было не найти. Пришлось действовать наугад. Но не думаю, что мы отклонились от их тропы слишком далеко. Надо бы найти место с обзором получше. Оставайтесь здесь, я скоро.

Ун не успел задать ни единого вопроса, не успел даже окрикнуть: «Постой!» – а норн уже скрылся за деревьями, уходя вдоль обрыва на запад. Себе он выбрал самую легкую часть работы. Ожидать – вот что действительно невыносимо.

«Ладно, – Уну пришлось утихомирить нетерпение, которое зудело под стать комариным укусам и требовало выкинуть какую-нибудь очередную глупость, – у меня будет всего одна попытка, стоит перевести дух». Он выбрал место, где росло побольше мха, уселся, растер ногу, как мог, потом вытащил из заплечного мешка упаковку сухого походного концентрата и заставил себя съесть все до последней крошки, хотя и не чувствовал голода. Ун задумался, не стоит ли прикончить еще и вторую, обмороки и приступы бессилия были ему совершенно ни к чему, когда послышался ритмичный, едва уловимый мягкий стук.

Островитяне? Дикий кот?

Ун не успел еще перебрать все варианты, а нож уже оказался в его руке – открытый и готовый к любым неожиданностям, но среди веток мелькнул знакомые плащ. Варран едва не выскочил из-за деревьев, второпях позабыв про свою осторожность, и указал на восток:

– Боги милостивы, они все еще здесь, – несмотря на волнение и сбивчивое дыхание, голос его оставался приглушенным, – я прошел совсем недалеко, там берег ниже и есть уступ с хорошим обзором. Они спрятали «водомерку» среди скал, но ее спина бликует...

– Далеко? – Ун поднялся с земли.

– Не очень.

– Ты видел их спуск?

– Я не смог рассмотреть. Но что-то там точно должно быть. Давайте я схожу один, а потом...

– Нет.

Это «нет» прозвучало достаточно твердо, чтобы Варран воздержался от споров. Или, может быть, он все-таки тоже что-то чувствовал? Или догадывался, что есть всего одна попытка? Что раан, идущий за ним, не может доверить ее никому другому? Не может позволить дикарям ускользнуть в самый последний момент из-за лишних предосторожностей и задержек?

Они снова углубились в лес, держась на приличном расстоянии от берега. Ун перехватывал нож то так, то сяк и все прислушивался, ожидая вот-вот уловить отдаленные голоса или звуки лагеря, но слышал только море и незатыкающихся птиц, которые, кажется, могли заглушить и несущийся поезд. Впрочем, если это значило, что и зверю будет сложнее услышать приближающихся охотников, один из которых нет-нет, да и неловко наступал на какую-нибудь ветку или пригоршню сухих листьев, – пусть орут поусерднее.