Нефть

— И что же теперь?

— А ничего. Забудьте про Путина и того преемника, на которого он укажет пальцем, а народ с радостью выберет. Выбросьте вообще из головы президентские выборы. Забудьте про них. Потому что повлиять на них нам никак не удастся.

— Не понимаю.

— Ну, если одна дверь закрыта наглухо, замурована и попасть через нее нет никакой возможности, а попасть в дом нужно до зарезу? Вопрос жизни и смерти. Что следует делать?

— Искать другую возможность — крышу, дымоход, окно.

— Правильно. И какова другая возможность в нашей ситуации?

— Выборы. Парламент.

— Абсолютно верно.

— Но какая связь? Правящая партия не избирает президента, если только они не изменят конституцию. Но он перед всем миром и не раз клялся, что этого не произойдет.

— Холодно.

— Я скажу, чтобы разожгли камин.

— Холодно. В смысле далеко от правильного ответа.

— Отмена выборов? Но на каком основании? Опять что-то кровавое, но вы же сами говорили…

— Теплее. Но не то.

— Тянуть. Стопорить. Как на Украине.

— А зачем? Чтобы баррель перевалил за сотню? Хотя Украину вы вспомнили не зря.

— Нелегитимны.

— Есть!

— Но каким образом, почему?

— Вот для этого, а вовсе не для того, чтобы убивать маленьких детей — уж простите, я еще недостаточно профессионально деформирован, — создавался проект «Психи».

— Вы можете объяснить?

— Конечно. И даже показать. Видите ли, Конди, сидя в изгнании в NDI, с командой, разумеется, мы потихоньку готовил материал, работали с людьми из этой папки. С будущей российской оппозицией, которая — единственная — будет противостоять партии власти на выборах. И конечно, проиграет. Но в предвыборном процессе будет творить такое, что власти вынуждены будут принимать ответные меры. В итоге — у нас будет больше чем достаточно оснований для признания выборов нелегитимными. И вопрос президента, как на Украине, станет уже не вопросом выбора, а вопросом торга.

— Занимательно. Но вы обещали что-то показать.

— А! Сию минуту — кое что любопытное я захватил: Ну, вот, к примеру:

«— Гарри, когда состоялась Куликовская битва?

— Не знаю…

— Ярослав Мудрый, Батый и Фридрих Барбаросса — это в самом деле один человек, лишь называемый по-разному?

— Не знаю…

— Правда, что Христа казнили в Константинополе и что именно в сегодняшнем Стамбуле следует искать гору Голгофу?

— По поводу Иисуса и всего с ним связанного советую повнимательнее перечитать «Мастера и Маргариту» Булгакова. Как известно, великая литература может содержать массу откровений. Чалма на голове у Иешуа, два километра, отделяющие городскую крепостную стену от Голгофы… Похоже на Иерусалим? По-моему, мало. Но наиболее интересное — фраза Маргариты: «Двенадцать тысяч лун за одну луну когда-то, не слишком ли это много?»

— А евреи?

— Что евреи? Евреи — это не народ, а профессиональное сообщество финансистов.

Следуя вашей логике, Гарри, можно предположить, что ни Древней Греции, ни Древнего Рима не существовало?

— Да, именно так. История этих цивилизаций не выдерживает критики, она не втискивается ни в какие рамки.

— И Древнего Китая не было?

— Похоже на то. Ведь европейцы в XVIII веке на месте Поднебесной империи обнаружили одни руины… Не могу заставить себя поверить, что жил великий народ, процветал, а потом все вдруг рухнуло, развалилось. Почему китайцы не воспользовались своими открытиями и изобретениями? Почему, придумав порох, не создали артиллерию? Почему, имея компас, не открыли Америку? Говорят: в страшные Средние века знание исчезло, поскольку оно никому не было нужно. Как? Неужели сразу всем правителям отказал разум и они перестали понимать очевидное: знание — сила? Значит, в Римской империи существовала фундаментальная наука, а в Византии, пришедшей на смену Риму, нет? Ну глупость же! Только не надо говорить, будто церковь возражала против научных изысканий. В Византии патриарх полностью подчинялся императору, который обязан был понимать, что знание — даже не сила, а власть. Таков закон диалектики. Поэтому научные открытия всегда старались засекретить, сохранить».

— Что это?

— Интервью одного из лидеров объединенной оппозиции.

— Но это комикс?

— Нет, это совершенно серьезное интервью по поводу одной теории происхождения и справедливости принятой исторической хронологии.

— И любой человек может это прочесть?

— Разумеется. Тут уж кремлевская пропаганда расстарается, моя задача была — исключительно подбросить им информацию. А вот еще, из программного заявления, правда уже другого оппозиционера:

«Надо перестать давить малый бизнес — это безумие, люди бегут из России, только в Англии уже триста пятьдесят тысяч русских. Открываются русские магазины, рестораны, газеты.»

— Так это малый русский бизнес в Лондоне открывает газеты и рестораны?

— И покупает футбольные клубы. Это я к тому, насколько оппозиция владеет ситуацией в России. Еще будете читать?

— Нет, достаточно. Ну, хорошо, вам удалось собрать, подготовить и даже обучить нехитрым приемам команду не совсем адекватных людей. Что дальше?

— Нет, кое-что вы должны прочесть. Это мое едва ли не самое главное достижение.

— Ну, давайте.

«— Допустим, на президентских выборах вы, вопреки собственным прогнозам, не победите. А наберете 2–3%. Как кандидат Малышкин. Вы готовы к тому, что вас причислят к политическим маргиналам?

— Давайте пропустим этот вопрос.

— Почему «пропустим»? Молчание…

— Вы знаете, что так интервью журналистам не дают?

— А вы знаете, что так себя не ведут?!

— Как? Молчание.

— Известна ли вам позиция, допустим, «Яблока» относительно формирования коалиции?

— Да.

— В чем же она заключается?

— Ну-у… Вы знаете?

— Нет, не знаю.

— Это общеизвестно. Посмотрите прессу.

— Может, вы, Михаил Михайлович, и расскажете, раз уж это общеизвестно?

— Сами и скажите, если вам известно.

— Говорю же, неизвестно.

— Я вам сейчас дам распечатки, и тогда посмотрите.

— А почему вы сами не можете сказать?

— Потому что это — общеизвестная позиция! Вы что, хотите, чтобы я пересказывал мнение других?!

— Почему нет? Молчание.»

— Ну и что это?

— Интервью.

— По некоторым признакам я догадалась. Чье же?

— Экс-премьер министра России и лидера объединенной оппозиции. А возможно, кстати, и кандидата в президенты России.

— Вы шутите.

— Какие шутки. Есть подлинная газета, вышедшая в свет миллионным тиражом. И эти люди, Конди, еще смеют критиковать нашего президента, когда он.

Она не дает ему договорить, грозно покачивая перед лицом тонким длинным пальцем с ярким лаком на длинном ухоженном ногте. Но при этом — улыбается. «Интересно, какая бы из нее вышла пианистка», — внезапно думает Стив. А она думает исключительно о своем:

— Ну, ладно. Допустим, вы их филигранно подобрали и очень забавно представили миру. Что дальше?

— Дальше эти не совсем адекватные люди выйдут на улицу, Заметьте, в отличие от Майдана у них не будет четких политических требований, кроме отставки Путина и криков «это наш город», вести они себя будут неадекватно, потому что такие люди просто не могут вести себя адекватно. Дальше — техника, но в результате власть разгонит их демонстрации под сотни телекамер и крики избиваемого шахматиста. Причем я полагаю, что это должно повториться многократно. И в разных городах России. Тут есть еще один тонкий момент, связанный с президентом Путиным, — местные князьки старой формации, чувствующие, что дни сочтены, сделают все, чтобы продемонстрировать Кремлю свою лояльность. Вот в этих городах и следует планировать акции, потому что реакция властей будет наиболее жесткой.

— Допустим. А еще?

— А еще нужно будет немного мирового кошмара. Но, разумеется, подальше от нас, где-нибудь в Европе. Или Британии.

— Это что еще за зверь?

— Я не знаю, но буду думать. Это должно быть что-то ужасное, угрожающее всему человечеству, непременно исходящее из России. Вот тут пригодится господин Березовский, которого так бездарно использовал ваш сотрудник.