Страница 6 из 45
Языком слизывает с моих губ собственный вкус, но не целует. Ждёт, и я чувствую, как по швам трещит его самообладание. На носочках подаюсь, корябая затылок ногтями.
— Блять, ты невероятная.
Срывается его шёпот, и меня рывком вздёргивают на себя. Его поцелуй вышибает весь воздух из груди. Развожу ноги и оплетаю его торс. Тонкие кружевные стринги насквозь мокрые, и на его рубашке точно останется пятно. Хотя кого это волнует?
— Куда? — спрашивает, не прерывая поцелуй. Мы ударяемся об стены, но не чувствуем боли, полностью поглощённые друг другом.
— Прямо, — выдыхаю, прикусывая нижнюю губы, — направо.
Мужчина запинается, и мы падаем на мою кровать. Одежду срываем словно одержимые. Рома выпрямляется на вытянутой руке, не спешит, смотрит.
Чёрт! На меня никто и никогда так не смотрел. Он будто уже трахает меня. Я могу кончить только от этого взгляда. Аж пальцы на ногах поджимаются.
Склонившись, вбирает в рот тугую вершинку, прикусывает и бьёт языком. Меня просто коротит. Рвано выдохнув, выгибаюсь. В волосы вновь зарываюсь, удерживая голову.
Его пальцы к заветной развилке пробираются, дёргают бельё в сторону и проезжаются по влаге. Всхлипываю и тазом подаюсь. Хочу его внутри себя. Так сильно хочу, что это боль причиняет.
— Не медли! — нетерпеливо рычу, впиваясь ногтями, дёргаю за ремень его брюк, сетуя, что он так до сих пор и не разделся окончательно. Да и моя юбка на талии болтается.
— Презерватив достань из заднего кармана, — требует, отстранившись и оставив болезненный укус на соске.
Мои ладони уверенно ныряют в его карманы. Нахожу целую пачку, выуживаю один и протягиваю. Улыбаюсь, когда он хватает за уголок квадратика зубами. Руки-то у него заняты.
Стянув с себя лишнюю одежду, он уверенно разрывает фольгу и раскатывает по своему толстому, большому, безупречному члену. Я аж на локтях привстаю и любуюсь им. Всё нутро трепещет, и даже крамольная мысль настигает, что он не влезет в меня.
Рома выпрямляется, под коленками подхватывает, дёргает поближе и накрывает собой. Обняв за шею, падаю на лопатки, утягивая его, и опять теряюсь от жёстких поцелуев, что обрушивает на меня мужчина.
Его ладони ложатся на ягодицы, сжимают их и приподнимают меня. Одним толчком он полностью заполняет меня, заставляя вскрикнуть от искр болезненного удовольствия. Внутренние мышцы пульсируют и сжимают крепкий мужской член, подстраиваются под него.
Мужчина заставляет голову запрокинуть, в глаза смотрит пристально. Губами ловит тяжелое дыхание. И двигаться начинает. С каждым разом всё резче, быстрее и глубже.
Я задыхаюсь и растворяюсь от этих жёстких, беспощадных и столь необходимых толчков. Выгибаюсь, грудью вжимаясь в каменное тело. Его горячие губы к шее прижимаются, слизывают капли пота, что стекают с меня.
Комнату оглушают шлепки наших тел и мои стоны. Впиваюсь ногтями в плечи, удержаться в этой реальности за него хочу. Чувствую, как накрывает агония, и сжимаюсь внутренними мышцами.
— Блять, да! Сожми ещё! — матерится Рома с хриплым гортанным стоном.
Он движется необузданно, дико. Сильнее наваливается. Меня это почти в эйфорию погружает. Всё трепещет от того, как он теряет себя в моих объятьях.
Сжимаюсь сильнее, как он просит. Кажется, даже чувствую, как он увеличивается во мне. Хотя куда уж больше-то? Но очередной толчок, Быстрый, мощный, громкий, смывает меня окончательно. Напряжение разрывается, погребая в жарком освобождении.
Всё тело в конвульсиях бьётся. Я оглушена и ослеплена, а он продолжает двигаться во мне, усиливает мою агонию, продлевает оргазм. С шумом выдохнув, приходит к своему финишу и падает на меня.
Стискиваю его потное горячее тело. Дышать не могу, сердце в ушах стучит так бешено и нещадно. Кажется, сейчас выпрыгнет из грудной клетки.
Глава 6. Валерия
Во мне столько неудовлетворённых желаний, столько гормонов, которыми я себя на протяжении года пичкаю. Именно они разрушают меня окончательно. А безумие… сладкое, обволакивающее разум безумие сжирает в животном желании.
Эта ночь превращается в настоящий марафон страсти. Чувственного, сладострастного удовольствия. Мы, словно изголодавшиеся путники, срастаемся друг с другом.
Обнажённые, мокрые, всклоченные, обкусанные тела сплетаются вновь и вновь. И мой яростный захватчик столь неутомим, столь ненасытен, это даже пугает. Что, если не выживу к утру?
За окном кромешная тьма, даже уличные фонари отключили. Значит, где-то четыре утра, скоро рассвет. А мы падаем на мокрые простыни после очередного жёсткого оргазма. Мышцы гудят и подрагивают. Я не уверена, что смогу сегодня выйти на работу. Ироничный внутренний голос предлагает взять отгул. Далеко идти не нужно, только голову поверни.
Рома сгребает моё обмякшее тельце, обнимает крепко, почти до хруста и, разгоняя горячим дыханием мурашки по влажной коже, отключается.
А ко мне сон не идёт. Где-то глубоко внутри взрослой эмансипированной женщины выглядывает маленькая, слишком правильная девочка. И напоминает, что нельзя спать с начальством. Да вообще нельзя спать с почти незнакомцем! Нельзя позволять такое, что я позволила Роме за эту ночь. И гореть мне за это в чьём-нибудь котле.
Я обещаю сидящей во мне правильной девочке, что обязательно выпровожу мужчину из дома. Прям с утра правила установлю, потребую забыть и держать субординацию. Обязательно.
Клянусь.
Успокоив совесть, засыпаю.
Будильник звенит очень настойчиво, громко и в коридоре. Ну да, телефон-то вместе с сумкой валяется именно там. Мне больно даже открыть глаза. Я безумно хочу спать. Тем более в этих тёплых руках, что держат меня в объятьях. А в теле такая сладкая нега.
Истеричный телефон, наконец, замолкает. Только я уже проснулась. И, судя по тому, как напрягается подо мной мужское тело, шеф тоже.
— Который час? — хрипит Роман Геннадьевич, впиваясь пальцами в бока и не давая сползти с него.
— Семь утра.
— Дьявол! — мужчина скидывает меня на соседнюю подушку и резко садится. Трёт ладонями лицо и поднимается.
Я на бок переворачиваюсь, подтягиваю повыше одеяло и любуюсь игрой мышц под смуглой кожей. Татуировки его рассматриваю. Шеф совершенно не стесняется своей наготы. Подбирает разбросанные вещи. В какой-то момент поворачивается ко мне и ловит за подсматриванием. Чувствую, как щёки горят от этих пронзительно-зеленых глаз.
— Слушай, Ланская…
Заткнись, Бессонов! Не порть момент! Не говори ничего сейчас!
— Не стоит мне ничего объяснять, я взрослая девочка, — моим голосом можно лед рубить. — Вам пора, мне тоже.
Зло дёргаю край одеяла и, отвернувшись, встаю с другой стороны кровати. Жмурюсь, оставаясь к нему спиной. Мужчина молчит. Неужели мысли прочёл?
Поворачиваю голову, натыкаясь на очередной его взгляд. Чёрт, он всю ночь трахался, а в глазах до сих пор голод стоит. И член стоит по стойке смирно в мою сторону. Что за терминатор?
Поспешно дёргаю покрывало и кутаюсь в него. Иначе он точно на очередной заход пойдёт. И я не уверена, что устою.
— Все мысли вышибаешь, рыжая! — внезапно заявляет мужчина и выходит из комнаты.
Ретироваться из моей квартиры шеф не спешит. О нет! Пока я перевожу дыхание, собираю разбросанные по полу презервативы да коробки от них, он благополучно запирается в моей ванной. И, судя по шуму воды, принимает душ.
Один из презервативов протекает и пачкает пальцы. Хлопаю глупо ресницами. Странно будет осматривать их, да? Может, просто Рома не дозавязал концы? Ну точно, не связал парочку. Уф! Аж на сердце отлегло.
Меня, конечно, не страшит залёт по неосторожности. С моим диагнозом забеременеть от одного контакта — задачка на миллион. У мужа за пять лет брака ничего не получилось. Пришлось прибегнуть к ЭКО, которое, впрочем, тоже закончилось выкидышем. Что меня пугает, так это разные венерические букеты, которые могут быть у мужчины с его половой активностью. Если, конечно, я ничего не испортила сексом, то вот ЗППП точно отложит мою долгожданную подсадку как минимум на месяц. А там опять терапия, опять графики и протоколы.