Страница 15 из 45
Рома окидывает меня быстрым взглядом и закрывает дверь. К медсестре поворачивается. Та ему что-то выговаривает и улыбается кокетливо, волосы за ушко заправляет, глазками стреляет. Вот сучка! Заигрывает с моим… боссом!
Мужчина тоже хорош. Слушает внимательно, кивает. Достаёт телефон и что-то пишет. Нашёл место, где девочек снимать! Возмутиться бы, открыть окно и гаркнуть. Только ничего из этого не делаю. Прикрываю глаза и засыпаю окончательно.
В себя прихожу оттого, что меня настойчиво раздевают. Мычу, вяло отбиваясь. Голова очень тяжелая, веки не открываются, сон затягивает в свою паутину, не давая окончательно проснуться.
— Ланская, не дерись! — шипит Бессонов. — Трахать тебя не буду. Сегодня точно.
Наверное, последнее утверждение успокаивает. Или просто я понимаю, что это свой, и расслабляюсь. Даже приподнимаю корпус, помогая стянуть с меня куртку. И платье.
— Твою мать, рыжая, — выдыхает мужчина, и тёплые ладони накрывают совершенно голую грудь.
Ну да, я без бюстгальтера. Не стала надевать в клинике, чтобы время сэкономить. Мычу опять и выгибаюсь от этих приятных прикосновений.
— Дождусь ведь и не слезу с тебя, Ланская, — обещает большой босс.
Оставляет поцелуй на одном полушарии и лишает столь желанных прикосновений. Я почти просыпаюсь и хнычу. Поплывшим взглядом ловлю нависшую надо мной мужскую фигуру.
— Спи, рыжая, — он гладит по голове и, склонившись, в губы целует. — Я тебя закрою. Как освобожусь, заеду и верну ключи.
— Спасибо, Рома..н Геннадич, — язык заплетается, улыбаюсь блаженно и проваливаюсь вновь в сновидение. В котором Роман, чтоб его, Геннадьевич никуда не ушёл. Лёг рядом и долго-долго, много-много качественно любил меня.
Вновь просыпаюсь уже в обед. Голова от крепкого сна во внеурочное время немного гудит и тяжёлая. Пытаюсь вспомнить, как тут оказалась? Босс моего босса приволок? Ну, это логично, он же забирал. И раздел! До самых трусов! Вот ведь гад!
Чёрт, надеюсь, всё остальное было сном!
Со стоном откидываю тяжёлое одеяло и медленно сажусь. Плетусь в ванную и смываю сонную хмарь. Вернувшись, переодеваюсь в удобную мягкую пижаму.
Когда щёлкает замок на входной двери, я как раз включаю электрический чайник. Вспоминаю ту часть сна, где мужчина уходит, но обещает вернуться, и иду встречать его.
Рома заходит с целым ворохом пакетов.
— Это ещё зачем? — вместо приветствия, опешив, выдаю.
— У тебя постельный режим, не пойдёшь же ты по магазинам. И сама сказала, тяжести поднимать нельзя, — мужчина скидывает обувь и, обогнув меня, топает на кухню. — Та медсестричка подсказала, что тебе можно и нельзя. Кстати, кофе пока исключи и корицу тоже.
— То есть ты не флиртовал с ней? — выпаливаю и мысленно хлопаю себя по затылку.
Заткнись, Ланская!
Рома разворачивается. Я прям вижу эту расцветающую хищную улыбку на мужском лице.
— Ревнуешь, рыжая?
— Вот ещё! — закатываю глаза и сую нос в пакеты.
Мужчина хмыкает громко, но ничего не говорит и выходит из кухни. Растерянно семеню за ним. Не хочу, чтобы он вот так ушёл. Глупость какая, он не обязан возиться со мной, но мне так хочется ещё немного его заботы. Даже плаксивость гормональная просыпается.
Останавливаюсь в прихожей и глупо и широко улыбаюсь. Не уходит. Пальто снимает и вешает в шкаф. А под пальто он совершенно домашний. В бежевом, чуть растянутом свитере и потёртых джинсах. Так необычно, впервые вижу большого босса не в идеально выглаженном с иголочки костюме.
— Ты бы тапки надела или носки, — ворчит, показывая на мои босые ноги.
— Спасибо, Ром, — совершенно искренне и немного слезливо выдыхаю. Он аж замирает и брови хмурит.
— Реветь собралась?
— Это всё из-за терапии, — машу перед лицом ладонями, высушивая собравшуюся в глазах влагу.
— Своё спасибо отработаешь, — шагает ко мне, бровями играет. — Можно ротиком, я не привередливый.
— Роман Геннадьевич! — фыркаю и бью по груди. А он гогочет.
Дёрнув плечом, ретируюсь обратно на кухню.
И ведь плаксивость мою остановил. Пошляк!
Глава 13. Валерия
Роман Геннадьевич остаётся со мной на обед, который он же по дороге и забрал из какого-то ресторана. Мы выбираем нейтральную тему — работу. Мужчина хвалит меня, особенно за Горцева, с которым он заключил долгосрочный контракт. Намекаю, что благодарность принимаю премией, на что шеф опять всё переводит на тему секса и пошлит.
С глупой улыбкой провожаю его. И, наконец, остаюсь совершенно одна. На целых пять дней.
Я люблю своё одиночество. Люблю свою квартиру и двух котов. Могу не выходить из дома несколько дней, что, собственно, и делаю. Вдоволь сплю, читаю отложенные книги, смотрю сериалы взахлёб.
За эти дни мама несколько раз звонит, спрашивает, как я и нужна ли мне помощь. Она, конечно, вместе с остальным семейством осуждает, но всё равно любит меня и переживает. Сестра порывается приехать, но я её не пускаю. И пусть Настя уже выздоровела, лучше перестраховаться. Я себя знаю, ко мне ОРВИ липнет за десять километров. Помню, ещё при первой беременности просто вышла на рынок мандаринов купить. Вернулась, и к вечеру температура поднялась. Повторения мне не надо.
Обо мне не забывает и шеф. Пару раз отправил доставку моих любимых роллов. А Генерал пропал. Ну, собственно, чего я от него ждала? Один раз оказал помощь. Причём очень оперативную. Продуктами меня снабдил на всю неделю. Предлагал звонить, если нужна помощь. Я не звоню, соответственно и он своими делами занимается. Тем более рабочая неделя началась, а он человек занятой.
Самое дурацкое и тягомотное в моём состоянии — это ждать. Ждать и не волноваться. И это два взаимоисключающих фактора. Потому что из-за ожидания я накручиваю себя и думаю о самом плохом, от этого волнуюсь и нервничаю. Сама себя ругаю, ведь нельзя! Матка начнёт сокращаться. И плакать, кстати, нельзя по этой же причине. А как тут не плакать, когда накатывает? Из-за побочек или из-за сцены душераздирающей в книге. Лучше бы детские сказки читала вместо этих любовных романов. И авторы — суки! Предупреждение надо вешать «Осторожно стекло». Чтоб такие как я, впечатлительные, не ревели полночи.
В общем, очень чувствительный орган нужно беречь. И мою ныне тонкую душевную организацию тоже. Наверное, собственное заточение и безделье делают меня слабой.
Как же хорошо, что «отпуск» заканчивается. И этим утром я бодро собираюсь на работу. Предвкушаю, как ворвусь в мир большого бизнеса. Как сяду за своё любимое кресло. И… Возможно… Увижу Генерала. Он редко к Натану спускается, конечно. Предпочитает всех к себе на вершину вызывать. А вдруг!
В общем, ровно в без пятнадцати девять я влетаю на крыльях радости в вестибюль родного бизнес-центра. Правда, останавливаюсь возле турникета с несрабатывающим пропуском и глупо таращусь на незнакомых охранников.
Неужели за пять дней меня уволили-таки?
— Отойдите от турникета, вы загораживаете путь, — басит незнакомый бодигард.
— Я Ланская Валерия! Помощница Рахлина! — раздражаюсь, тыча пропуском.
— Пропуск недействителен, пропустить не имеем права, — вторит его товарищ.
— Твою мать! Я вам сейчас такое право покажу! — рычу себе под нос и вытягиваю телефон.
— Ты уже вышла? — возле меня останавливается Роман Геннадьевич. Слишком близко останавливается. Буквально грудью на спину давит и окутывает своим терпким парфюмом.
— Вышла, — облизываю губы, чувствуя очередной прилив. Только не сейчас, женщина! — Пропуск не сработал. Сейчас узнаю в отделе кадров.
— Пойдём, — мужская ладонь ложится аккурат на поясницу, даже немного на ягодицу влезает.