Страница 17 из 32
Глава 12. Роман
Пока Женя дремлет, я выбираюсь на улицу и принимаюсь за расчистку дорожки до бани. Вокруг все белое-белое! Снега навалило столько, что это прямо не снегопад, а настоящее стихийное бедствие. Сугробы высотой до пояса.
Лопата врезается в белую массу, как в растаявшее масло, и меня накрывает странное чувство бодрости. На душе как-то легко, а мышцы приятно напрягаются, разогревая тело. Минут пять спустя скидываю куртку. Давно мне так не хотелось размяться и скинуть пар.
Вспоминаю вчерашнюю ночь и передергиваюсь от мурашек. Все же, виски с шампанским очень интересный коктейль. Я не позволил бы себе ничего лишнего, если бы не он… наверное.
Мне и сейчас хочется забраться к Жене под одеяло, прижать к себе ее разгоряченное тело и, подавив любое сопротивление, любить ее до хриплых гортанных криков. С ее “рррр” это звучит как сексуальная атомная бомба.
Женя не помнит ничего, что произошло. Это неприятно корябает по самооценке. Офигеваю, если честно, от того, что она ничего реально не помнит. Забыть то, как кончала у меня на пальцах?.. Хотя, перед тем, как я ушел на улицу, у нее в глазах мелькнула какая-то подозрительная осознанность. Она даже спросила, не приставала ли ко мне.
А я что? Я ответил честно, что не приставала. С одной стороны, смешно, с другой — ей пока совершенно не обязательно знать, что произошло.
А еще я ловлю себя на мысли, что кайфую от того, что выпал снег и ей придётся задержаться у меня. Целый день, как минимум, проведём вместе. Снега насыпало столько, что я почти уверен, что до нас могут добираться и два дня. Все-таки, это не деревня, а небольшое СНТ, и есть шанс, что никто на снежный плен не пожаловался.
Мне на руку, что никто не спешит сюда, потому что такой приятной компании у меня давно не было, а запасы продуктов у меня есть.
Улыбаюсь, глядя на расчищенную дорожку. На улице довольно тепло, но мое тело разогрелось от хорошей нагрузки и изо рта вырывается пар, пока я стою, выравнивая дыхание.
Растапливаю баню, подбрасываю дрова в каменку. Пусть нагревается, пока мы займёмся чем-нибудь другим. Время уже близится к вечеру, надо бы подумать об ужине. И об выпивке, потому что мне хочется, чтобы моя гостья снова немного раскрепостилась. Но шампанского с нас, по-моему, достаточно. Возвращаюсь в дом, обстукиваю на пороге валенки от липкого снега, скидываю одежду и тихо иду к комнате, где лежит Женя.
Она все еще мирно спит. Из-под одеяла выглядывает только изящная щиколотка с длинными пальчиками. На лице Жени безмятежность и спокойствие, розоватые волосы разметались по подушке веером. На мгновение замираю, разглядывая её. Но потом решаюсь все же разбудить.
— Женя, вставай, — тихо говорю, а сам поглаживаю ее голую стопу. Даже на такой невинный участок тела мое тело снова реагирует желанием и приподнимает… настроение. Хочется перецеловать каждый пальчик. Щекочу за пятку, потому что она не реагирует. — Пойдём, пора уже проветриться.
Женя морщится, медленно открывает глаза и смотрит на меня с лёгким замешательством.
— Роман Петрович? Вы здесь откуда?.. А, точно, — улыбается с зевком, тянется так, что прогибается в спине и выпячивает грудную клетку. Сглатываю.
— Как ты себя чувствуешь? — уточняю у нее, стараясь смотреть в лицо. Неужели она не понимает, как мужчина может отреагировать на соски, торчащие сквозь шелк?
— Кажется, жить буду, — резко выдыхает Женя и садится на кровати.
— Ну и отлично. Пойдём, освежишься, — улыбаюсь, подавая ей руку.
— Ой, моя одежда в машине осталась… — хлопает она себя по лбу и тут же приглаживает растрепавшиеся волосы.
— Ничего страшного, я тебе что-нибудь дам, — отмахиваюсь.
Иду к шкафу, нахожу свой спортивный костюм — тёплый, флисовый, как раз для такой погоды. Пока Женя переодевается, ухожу вниз и в гардеробной достаю ещё валенки, бушлат и шапку-ушанку, подаренную кем-то из друзей.
— На. В этом точно не замёрзнешь, — говорю, протягивая ей одежду, когда она спускается.
Женя оглядывает вещи с улыбкой:
— Валенки сорок шестого размера? Серьёзно?
— Ну, если хочешь, можешь на каблуках идти, — ухмыляюсь. — Но валенки лучше, поверь.
— Ладно-ладно, мне подходит, — смеётся она, забирая одежду.
Когда она, наконец, одевается и мы выходим на улицу, прохлада приятно бьёт в лицо. С удовольствием вдыхаю невероятный запах свежести, который бывает только зимой. Женя повторяет за мной, глубоко вдыхая и шумно, с кайфом выдыхая. Смотрю на нее с умилением.
Она в моей одежде выглядит... забавно. Она явно ей велика. Это добавляет какой-то своеобразный шарм и хрупкость образу. Шапка то и дело сползает на выразительные глаза, и Женя поправляет ее.
— Ну как тебе, а? — спрашиваю, наблюдая, как она в очередной раз делает глубокий вдох, балуясь и выдыхая облачко пара.
— Слушайте, Роман Петрович, круто! Столько снега намело. Я такой зимы за всю свою жизнь не видела! — смеётся она.
— Не поверишь, я тоже, — усмехаюсь, закидывая дрова в мангал.
— А динозавров видели? — раздается из-за спины.
— Ах ты, жучка! — разворачиваюсь и легонько толкаю Смирнову плечом, отчего она тут же падает в сугроб, как легкий фантик.
— Я так не играю! — возмущается Женя, проваливаясь глубоко и пытаясь выбраться.
— Вот и отлично, — киваю, поджигая и бросая в дрова роллы для розжига. — Шашлык будешь?
— Конечно! Какая зима без шашлыка? — отвечает она запыхавшись от усердия.
Тяну ей руку. Вытаскиваю из сугроба рывком. И тут же толкаю обратно.
— Криопроцедуры, Женя. Я злопамятный. Динозавров никогда тебе не забуду.
— Да они наверное из-за вас и вымерли, — ржет она из сугроба.
— Смирнова, сейчас ты тут до весны останешься лежать. — рычу, снова подавая ей руку.
— Нет, спасибо, — игнорирует она мою руку, ворочаясь в снегу. — Я как-нибудь сама.
Женя разворачивается на живот и пятится жопой на меня. А мне так хочется ей по этой самой жопе!.. Да ладошкой!.. Едва сдерживаюсь. Все же, она не знает, на сколько мы с ней на самом деле близки.
— Ты что, снеговика решила слепить? — поддразниваю её, глядя, как она возится.
Женька распрямляется и комкает в руках шар из снега.
— Если кинешь в меня, снова будешь загорать, — хмурюсь, но на губы лезет дебильная улыбка.
— Это голова для снеговика, — щурится Женька, будто не боится моей угрозы.
— Ну давай, слепим этого красавца, — говорю миролюбиво, подходя ближе.
Вместе начинаем лепить снеговика, она командует, я подкатываю огромные шары снега. Развлекаемся, как дети. Её смех звонко раздаётся вокруг, и это согревает похлеще костра.
Снеговик получается кривой. Вместо глаз ставим угли из костра. Ими же рисуем рот. Получается страшным, как пугало.
— Надо нос сделать. Есть морковка? — говорит Женя, довольно глядя на снеговика и переводя дыхание.
Поправляю ей шапку, съехавшую на глаза.
— Лень идти за ней. Ну... давай из ветки, что ли, сообразим? — отвечаю, нахожу кривую короткую ветку и вставляю её на место носа. — Теперь он выглядит ещё более устрашающе.
— Страшновик! — смеётся Женя, упирая руки в бока.
— Пугавик, — предлагаю свой вариант, обнимая ее за плечо. Снова ощущаю, какая она маленькая и хрупкая под огромной курткой.
Отвлекаюсь, насаживая мясо и раскладывая шампуры над огнем.
В какой-то момент понимаю, что Женька притихла. Оборачиваюсь и в меня тут же прилетает снежок. Попадает прямо в плечо.
— Ах, так? — притворяюсь обиженным, набираю горсть снега и кидаю в ответ.
Начинается снежная битва, снежки летят в разные стороны, я пытаюсь поймать Женю, а она визжит и убегает, неловко путаясь в валенках.