Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 29 из 39

Глава 25. Плохой хороший человек

Глава 25. Плохой хороший человек

Мы так долго целовались, и в то же время так мало!

– Ты простудишься, – прервавшись, вдруг говорит мне в губы Марат. – Поднимайся.

– Только вспомнил? – осторожно сажусь и лишь потом осторожно встаю на ноги. Ёжусь от ветерка. – Холодно…

– Вот, – Ахматгариев снимает с себя флисовую олимпийку и накидывает на меня. – Надень.

Она мне почти как раз, только остаётся немного подогнуть рукава и стянуть края олимпийки на груди. Молния не застёгивается, я слишком большая, но всё равно становится теплее, и я улыбаюсь Марату.

– Спасибо…

Он вздрагивает, отводит взгляд, а потом вдруг хватает меня за руку и зло выпаливает:

– Быстрее!

На бегу скольжу кроссовками по снежной каше и балансирую, с трудом удерживаясь на ногах.

– Помедленнее! Марат! Я упаду…

Но он не слушает. Не снижая темпа, тащит меня до самого дома и отпускает лишь у ворот. Едва дыша, я приваливаюсь к забору и проклинаю этот день. Да, ещё недавно мы целовались, но сейчас я наверняка выгляжу, как варёный гоблин! Пот льёт ручьями, вся красная и в грязи. Хочется провалиться под землю… Нет. Сначала убить Ахматгариева, а потом провалиться под землю!

– Ты… – с угрозой начинаю я.

– Таня?

Осекаюсь, услышав слабый голосок, верчу головой и замираю, не веря глазам. У соседнего дома вижу мальчика в инвалидной коляске. На моём подопечном лишь тонкая футболочка и шорты.

– Толя?! – Подбегаю, по дороге стаскивая с себя флиску Марата. – Что ты здесь делаешь? Один! Раздетый!

Накидываю кофту на его дрожащие плечи.

– Бабушка, – подбородок его дрожит, глаза наливаются слезами. – Её увезли на скорой.

– Как так? – теряюсь и хватаю Толю за руку. – А ты?

– Я ключи дома оставил, – дрожа, бормочет он. – Случайно… А дверь захлопнулась.

– Врачи, что, не видели тебя? – не понимаю, как можно оставить на улице ребёнка-инвалида. – Неужели никто так не выходил из подъезда?

Он качает головой.

– Так, – Марат вступает в наш разговор. Решительно отодвигает меня. – Тебе не кажется, что приятнее общаться в тепле? Открывай дверь!

И катит коляску к нашему дому. Легко поднимает, внося внутрь, ставит в коридоре.

– Вскипяти чайник, – командует мной. – Принеси тёплое одеяло. Есть грелка?

Через несколько минут Толя, укутанный до горла, пьёт тёплый чай из большой кружки, а Марат подталкивает меня к лестнице.

– Бегом в душ. И как следует разотри тело махровым полотенцем. Я после тебя…

– Пхчи! – не сдерживаюсь я.

– Где аптечка? – вздыхает Ахматгариев.

Ухожу наверх и быстро привожу себя в порядок. Когда спускаюсь, замираю у стола. На кухне тихо, царит странно напряжённая атмосфера. Смотрю на Толю, но мальчик отводит взгляд. Оборачиваюсь на Марата, а тот дёргает уголком рта и тоже отворачивается.

– Что происходит? – спрашиваю у них.

– У тебя даже градусника нет? – игнорируя мой вопрос, уточняет Марат и показывает на аптечку. – Половина лекарств просроченные. Как можно быть настолько безответственной к своему здоровью? Приму душ и схожу в аптеку. Но сначала…

Он шагает ко мне и прижимается губами к моему лбу. Замираю, едва дыша, а сердце рвано стучит, и кровь приливает к щекам. Ахматгариев отстраняется и недовольно цыкает:

– Вся горишь. – Глаза его темнеют, губы зло поджимаются. – Я, должно быть, спятил.

И стремительно идёт к лестнице, бегом поднимаюсь по ней. Я же медленно оседаю на стул и растерянно моргаю. Спятил? Он о поцелуе? Конечно, странно, что Марат вдруг набросился на меня, забыв о непогоде, неподходящем месте и времени.

Наверняка, он перетрудился, вот и переклинило в момент. Как ни странно, оказалось, что Ахматгариев ещё более гиперотвественный, чем я. С тех пор, как мы договорились подтянуть его по учёбе, он почти не пропускает занятий, после них занимается со мной, а поздно вечером гоняет меня в стрелялке. Когда я отползаю спать, делает курсовые работы, а утром уже на пробежку…

– Да он вообще, похоже, не спал? – тихо ахаю, глядя на лестницу. – А ещё нашёл время организовать чудесный праздник. Потрясающий…

– Он плохой человек, – неожиданно заявляет Толя.

Вздрагиваю, виновато глядя на мальчика, о присутствии которого напрочь забыла после поцелуя в лоб.

– Не смотри на него так, – зло выпаливает он.

– Как? – поднимаюсь и иду к нему, чтобы поправить покрывало, сползшее с худых ног.

– Как на божество, – недовольно ворчит он и утыкается носом в кружку. – Он не такой, как ты думаешь.

Сажусь на корточки и заглядываю в глаза Толе.

– А какой он?

– Он только себя любит, – пылко заявляет он. – И ты ему не нравишься. Совсем-совсем не нравишься!

– Знаю, – касаюсь его волос и улыбаюсь. – Я толстая. Он меня тыквой прозвал.

Вспоминаю, когда и как это произошло. Кстати!

– Прости, – виновато улыбаюсь Толе, – но твой подарок я случайно разбила…

– О мою голову, – слышу насмешливый голос Марата. – И вряд ли это было случайностью. Скорее, старательно подготовленная диверсия.

Выпрямившись, неловко разворачиваюсь, глядя на молодого мужчину. Ему так идёт чёрная рубашка, что у меня перехватывает дыхание. Всё же Ахматгариев непростительно хорош! И как на него смотреть, если не как на божество? Далёкое и прекрасное.

Мне невероятно повезло, что Марат переутомился настолько, что поцеловал меня. Королёва, думаю, согласилась бы и воспаление лёгких получить, лишь бы оказаться в тот момент на моём месте.

Представив Ахматгариева с первой красавицей нашего университета, мрачнею.

– Можешь не верить, но это действительно вышло случайно. Ничего не было бы, следуй ты общепринятым правилам.

– Если ты не заметила, больше я на территорию камбуза не заезжал, – улыбка его, к сожалению, гаснет. – Кстати, чтоб ты знала, проезд мне разрешил ректор. Очень настаивал на этом и выписал бессрочный пропуск.

Он поворачивается и направляется к выходу.

– Я в аптеку. Скоро вернусь.