Страница 25 из 39
Глава 22. Неправильное свидание
Глава 22. Неправильное свидание
Весь оставшийся день старательно игнорирую собственную совесть, воющую волком, и отсылаю каждого, кто подходит или звонит по делам старосты, к Марату. Устаю так, что когда звенит последний звонок, едва волочу ноги.
– Что с тобой? – волнуется Лола. – Заболела? Выглядишь неважно…
– О, ты со мной снова разговариваешь? – пытаюсь улыбнуться, но выходит жалко. – Уже не считаешь, что я даю учителям взятки? Или считаешь?
– Да никто не поверил бы в такое, – сухо говорит Даша, но глаз не поднимает. Продолжает что-то писать в телефоне. – Глупости.
– Тогда почему вы двое меня избегали? – недоверчиво прищуриваюсь.
– Кто кого избегал? – возмущается Лола. – На большой перемене тебя и след простыл. Мы искали, даже в столовку не успели. А после…
– Не у тебя одной проблемы, Тань, – обрывает её Даша. Поднимается, пряча телефон в карман. – Мне нужно бежать.
– Что-то случилось? – волнуюсь я.
– Мама поехала в больницу, – она пытается быть спокойной, но волнение выдают влажно блестящие глаза. – Желудок болел. Думала, обострение гастрита, а оказалось, это острый аппендицит. Только что написала, что её готовят к операции.
– Ужас какой, – Лола прижимает ладонь к груди. – Но сейчас час пик. Такси в это время по сумасшедшим ценам, а на перекладных долго… Может, на Танином велике?
– У меня идея получше, – тяну подруг к выходу. – Скорее!
Мы спускаемся, но по пути Даша всё равно пытается вызвать машину.
– Ожидание полчаса, – зло выпаливает она. – Минимум!
Я же замечаю яркую машину и машу:
– Марат! Сюда!
Он усмехается и неторопливо подъезжает к нам. А вокруг тут же собирается толпа, и в первых рядах, как по заказу, Королёва и её подружки.
– Марат, прокатишь нас?
– Ум меня свидание, – отмахивается Ахматгариев и кивает мне: – Садись, Тыква… Ах, да!
Выходит и открывает мне дверцу, и вокруг все затихают. Я же подталкиваю замешкавшуюся Дашу:
– Скорее!
Марат, придерживая дверь, растерянно смотрит, как моя подруга запрыгивает на сидение, затем Лола, а потом втискиваюсь я. Становится тесно, и Даша вскрикивает:
– Раздавите!
Приходится вылезать и садиться рядом с водительским сидением. Марат хмыкает и, захлопнув дверцу, обходит машину. Когда мы отъезжаем от университета, ворчит:
– Я не нанимался вашим водителем. Мы договорились, что я подвезу тебя одну…
– Форс-мажор! – перебиваю его и умоляюще складываю ладони. – У Дарьи маму неожиданно положили на операцию, и нам нужно в больницу. Пожалуйста, подвези! А я тебе…
Что ему предложить? Условия снять? Да, так и сделаю. Но не успеваю и слова сказать, как Марат, резко переключив скорость, приказывает:
– Пристегнитесь все. Даже на заднем сидении.
Пытаюсь сделать это на ходу, но не выходит. Мне жутко стыдно, но всё же выдавливаю:
– Кажется, ремень маловат…
Ахматгариев тормозит у обочины, и я ахаю, хватаясь за переднюю панель. Хочу возмутиться, но мужчина рывком тянется ко мне, и я давлюсь словами, когда его лицо вдруг оказывается так близко, что видно густые ресницы и зеленоватые крапинки в тёмных радужках.
Сердце пропускает удар, и девочки затихают на заднем сидении, но Марат лишь медленным плавным движением вытягивает ремень из гнезда и пристёгивает меня.
– Дёргать резко не нужно.
А потом снова заводит машину, и мы трогаемся с места, стремительно разгоняясь. Подруги вскрикивают, когда Ахматгариев резко обгоняет кого-то, я же едва вижу, что происходит вокруг, потому что перед внутренним взором до сих пор стоит лицо Марата, а сердце стучит, как бешенное.
Когда машина резко тормозит у больницы, Даша выскакивает и мчится к входу.
– Идите внутрь, я припаркую автомобиль, – покосившись на меня, бросает Марат.
Я дрожащими руками пытаюсь отстегнуться, но не выходит и ему снова приходится мне помочь. Выскакиваю из машины, как из котла с кипящей смолой.
– Ты почему такая красная? – хмурится Лола и с подозрением прищуривается. – У тебя снова тепловой удар?
– Ага, – выдыхаю с облегчением и спешу к большим стеклянным дверям.
Мы с трудом находим Дашу, которая смотрит глазами, полными слёз. Операция уже идёт, и нам остаётся лишь ждать. Садимся в зале и молча обнимаем дрожащую подругу. Приходит Марат, протягивает нам стаканчики с горячим кофе и конфеты.
Пока уговариваем Дарью перекусить, а Марат вдруг подрывается и бежит к седовласому мужчине в белом халате. Они жмут друг другу руки, улыбаются, а потом Ахматгариев показывает на нас. Врач внимательно слушает, кивает и уходит.
– Это друг моего отца, – сообщает Ахматгариев, приблизившись к нам. – Он пообещал, что сейчас узнает, как идёт операция.
Даша, не выдержав, начинает плакать, шепча:
– Спасибо… Спасибо…
Я тоже смотрю на мужчину с благодарностью. Марата не узнать! На лице выражение искреннего беспокойства, ни капли самодовольства или привычной напыщенности.
– Ты здесь, как рыба в воде, – замечает Лола, когда Ахматгариев ведёт нас в столовую. – Всё знаешь. Лечился в этой больнице?
– Не я, – в уголках его губ кроется горькая улыбка. – Моя мама.
И воздух тут же наполняется напряжением, а Лола пристыженно замолкает. Все знают, что Дамир вдовец, но даже я до сих пор не думала о том, что Марат потерял свою мать. Хочется извиниться и я легонько, чтобы никто не заметил, касаюсь руки мужчины.
– Мне жаль.
– Это было давно, – спокойно отвечает он и машет знакомому, который вернулся. А потом говорит нам: – Я сейчас.
И уходит, торопясь узнать новости. Пока они разговаривают, Даша кусает губы и сжимает край стола так, что белеют костяшки пальцев. И вот Марат жмёт руку доктору, а потом спешит к нам.
– Аппендицит с перитонитом… – начинает он, и подруга, побелев, всхлипывает. – Нет-нет! Всё хорошо! Операцию сделали очень вовремя. Через полчаса было бы хуже.
Дашка, не выдержав, начинает рыдать, и мы с Лолой тоже плачем. Обнимаемся, а Марат, смущённо кашлянув, оглядывается, явно не зная, куда себя деть.
– Да всё же хорошо, – ворчит недовольно. – Может, вам газировки принести? Воды? Мороженого? Тыква, хватит реветь! Ответь мне.
– Хватит её Тыквой обзывать, – выкрикивает Лола. – Это обидно, знаешь ли!
– Почему? – теряется Ахматгариев. – Тебе не нравится?
– Нет, – хмурится подруга.
– А я обожаю тыкву, – выдаёт он.
И у меня сердце пропускает сразу несколько ударов. Очень уж двусмысленно прозвучало! Марат же об овоще сказал, не обо мне. Так почему потеплело на душе?