Страница 9 из 9
Глава 8 О ключевых моментах в сообщениях о премировании
Пока мы с Михалычем прохлаждались в машинном отделении, остальные члены досмотровой команды уже обшарили все судно. Членов команды – ни живых, ни мертвых – не было. Никаких повреждений, отметин от пуль и других следов захвата судна или борьбы не обнаружилось. Трюмы небольшого сухогруза, больше подходящего для каботажных перевозок, оказались пусты. Судового журнала и других документов, способных пролить свет на причину трагедии (а также была ли она вообще), найти тоже не удалось. Похоже, команда покинула судно спокойно и без спешки. В нескольких каютах оказались брошенные старые вещи, какие человек обычно оставляет при переезде в другое жилище.
Один за другим моряки спустились в шлюпку. Боцман, я и матросы прихватили с собой несколько трофеев, на что имели полное право согласно международным морским законам, ведь корабль, брошенный экипажем, и все, что на нем находится, с этого момента становится нашей собственностью. Я сбросил лестницу и спустился по веревке вслед за ними. Потом мы по очереди пытались скинуть кошку, но, похоже, крюк за что-то зацепился и никак не хотел отпускаться. Наверное, кошке здесь понравилось.
– Брось ее, – приказал боцман, – пора ехать.
Мы взялись за весла и стали грести по направлению к траулеру.
Так у старого корабля, долгие годы бороздившего просторы океана в грустном одиночестве, появилась милая подружка – железная кошка с тремя острыми когтями и длинным хвостом из капроновой веревки. Я очень надеялся, что они подружатся.
Дальше все происходило, как положено. Я организовал капитану телефонную связь с пароходством. Разговор подслушать не удалось, так как меня попросили выйти и подождать за дверью. Команде объявили, что представители пароходства связались с властями Норвегии и через двое суток сюда подойдут морские буксиры и заберут корабль-призрак в ближайший порт. Поэтому следующий день мы просто бездельничали, стараясь далеко не отходить от мертвой посудины. Вечером пришел дед и предложил выпить по стаканчику браги. Дрянь, конечно, но за неимением лучшего… Заодно Михалыч напомнил мне про уговор с бутылкой коньяка, про который я во время всех этих приключений успел позабыть. Вскоре подошли два мощных буксира, и корабль-призрак отправился в сторону берега. А наш траулер пошел дальше на север к районам промысла.
Через несколько дней на имя капитана пришла радиограмма следующего содержания с пометкой «Уведомить экипаж»:
«Уважаемые товарищи рыбаки! Руководство пароходства благодарит вас за грамотные действия при встрече с неподвижным и лишенным экипажа судном в международных морских водах. В ближайшее время возможно рассмотрение вопроса о премировании всего экипажа в иностранной валюте. Своим трудом вы показали всему миру, что советские люди готовы прийти на помощь всем терпящим бедствие людям, невзирая на национальность и цвет кожи...» Дальше не помню.
Капитан зачитал радиограмму на общем собрании экипажа. Моряки обрадовались. Премия, тем более в иностранной валюте, еще никому не мешала.
После этого мы с дедом вышли на палубу. По дороге я прикидывал, на что смогу потратить неожиданно свалившиеся на мою голову халявные деньги. Единственное, что мешало этому «тактическому финансовому планированию» – неопределенность суммы в иностранной валюте.
Поэтому я спросил у Михалыча:
– Как ты думаешь, по сколько нам заплатят?
Дед посмотрел на меня примерно так, как смотрят случайные посетители психушки на ее постоянных обитателей.
– Сынок… Ты внимательно слушал, когда капитан зачитывал радиограмму?
– Конечно, – ответил я, – кроме того, я сам ее принимал.
Михалыч вздохнул.
– Тогда меня очень удивляет, как ты сумел пропустить один маленький, но принципиальный момент.
Я ничего не понял.
– Ты можешь не выпендриваться, а объяснить понятно?
– Постараюсь. Ключевой момент радиограммы: «...возможно рассмотрение вопроса о премировании...».
– И что?
– Обрати внимание! Не «...каждый член экипажа получит премию в сумме...», а «...возможно рассмотрение вопроса о премировании...». Соображаешь?
Особой быстротой соображения я вообще никогда не страдал.
– Так ты можешь мне сказать, сколько мы получим?
– Невероятно... – пробормотал дед. – И как только подобных идиотов берут во флот…
Естественно, Михалыч пошутил. Во всяком случае, в тот момент я очень на это надеялся.
И тогда он поднес к моему носу очень выразительный кукиш! От него пахло металлом и машинным маслом. Любезно предоставив мне возможность вдоволь налюбоваться намертво въевшейся в большой палец старой смазкой, дед добавил:
– Ровно вот столько!
Тут я наконец все понял...
Удивительно, как это некоторые люди иногда невообразимо долго не доходят до самых очевидных вещей!
В итоге Михалыч оказался прав. Накаркал, наверное...
Траулер шел на север. Чем дальше от экватора, тем короче становился день. Нас ждали большие заработки (которые по возвращении съела инфляция), романтика дальних странствий (про которую лучше читать в книжках) и новые приключения (а это уже совсем другие истории).