Страница 6 из 64
Рауль задумчиво кивнул, посмотрел на суетящихся в зале людей и солдат, и двинулся в сторону выхода.
— Рауль! — Окликнул я его, идя на поводу возникшей в голове мысли.
— Да?
— А ты проверил гостей?
— Гостей? — Переспросил он и нахмурился.
— Ну да! Гости… Люди, которые посещают, навещают, с целью повидаться, побеседовать, вместе провести время… — Я улыбнулся растерянному брату. — Те, кто обедали с нами. Может это кто-то из них пытался меня отправить на тот свет?
Я ещё раз оглядел стол. Почему только я один лежал мордой в тарелке? Накрытых мест за столом как минимум десять? Где все остальные?
— Что-то не могу сообразить, — я поморщился, словно от острой боли, но и пытаясь не переигрывать, чем вызвал очередное осуждающее покачивание головы у Рауля, — кто ещё со мной обедать изволил? Ты проверил их, они хоть живы?
— А! Это! Все живы… Пятеро наших, ты, я, госпожа Кеннеди с сестрой и её ручной ЦРУшник. Наши все целы, засели в переговорной, а американцы разбежались в панике, но тоже живы-здоровы. Я приказал не выпускать никого из резиденции, хотел побеседовать лично с каждым. Теперь и не знаю, стоит ли…
— Госпожа Кеннеди? — Удивился я. — Жаклин?
— Ну да. И её сестра, миссис Ли Радзивилл.
— Где она сейчас, не знаешь?
— У себя, в гостевой. Наверняка, очень испугана. Когда её уводил под ручку её ручной хорёк, на ней лица не было. — Он хмыкнул. — Если бы ты умер, не уверен, что она выбралась бы с острова невредимой. Если только лет через двадцать, после отсидки в нашей тюрьме.
— Дурак? Лучше повода для вторжения к нам не придумать – спасение невинной девушки, жены президента. И им было бы насрать, живую её спасать или мёртвую. Второй вариант даже предпочтительнее, ещё и мученицу из неё бы сделали.
— Прости. — Рауль нахмурился ещё сильнее. — Не подумал. А какие варианты? Если это она пыталась тебя отравить, мне нужно было поцеловать ей ручку и отпустить?
— Именно! — Кивнул я. — Сами пригласили, сами прошляпили, и сами виноваты. Тут только наша вина, Рауль. Но я думаю, она не при чём. Она не дура, не стала бы так рисковать.
— Никого мы не приглашали. — Проворчал Рауль.
— Хм. Ладно. Ты приготовь пожрать, а я пойду разберусь. Вернее, скажу, что со мной всё в порядке, чтобы не переживали. Ну и заодно, проведу с ней беседу…
— Хорошо. Только парней не забудь захватить, не отказывайся хоть сейчас от охраны.
— Захвачу, конечно. — Легко согласился я, удивив братишку.
— Спасибо! — Поблагодарил он меня, словно я сделал ему огромное одолжение. Затем махнул на меня рукой, развернулся и вышел, прихватив с собой повара и пару человек сопровождения.
Я поднялся, с сожалением взглянул на стол, не сдержался, взял два спелых банана, и, развернув один, проглотил его почти за секунду. Фух! Немного попустило. Махнул рукой суровым парням, стоящим в дверях с автоматами в руках, и вышел из обеденного зала, двинувшись по широким коридорам бывшего дворца Батисты…
Я шёл по коридорам своего огромного дома в Гаване, любовался стенами, мраморным полом, слушал городской шум, доносившийся с улицы, предавался ностальгии и наверняка глупо улыбался. Хорошо, что навстречу мне никто не попался и не увидел выражение моего лица. Иначе, подумали бы, что команданте немного не в себе. Давно я здесь не был, лет тридцать, наверное.
Сзади меня безмолвно шагали мои парни, моя охрана. Четверо самых лучших и преданных солдат, готовых отдать жизни за своего команданте. Они не знали этого, но я тоже готов был отдать жизнь за каждого из них. Моя жизнь ничуть не дороже жизни любого из них. Тем более сейчас, когда у меня есть пара жизней в запасе. Распускать я их, конечно, не буду из-за этого, это их работа, да и не поймёт этого никто, ещё решат, что я спятил. Первое лицо государства, на которое постоянно совершаются покушения – и без охраны. Этого никто не поймёт…
Как давно всё это было… Воспоминания хлынули на меня стремительным потоком. То ли так подействовала обстановка шестидесятых, то ли ясный разум, помолодевший и скинувший сразу пять десятков лет и открывший шлюзы моей памяти.
Никогда не жаловался на память, она у меня была феноменальной, но ум молодого и старого – это всё-таки две большие разницы. Словно с меня слетела какая-то пелена, мешающая думать последние несколько десятков лет. Все стало таким ясным и чётким…
Война, революция, свержение Батисты и приход нашей маленькой группы к власти. Я никогда не думал, что у нас всё выйдет. Надеялся, мечтал, готовился принести себя в жертву, чтобы подтолкнуть следующих за нами людей – но никогда всерьёз не думал, что у нас, именно у нас всё получится.
Да и не думали мы лезть на баррикады, поднимать восстание и брать в руки оружие. Сначала…. Сначала хотели решить всё мирно, по закону. По закону… Смешно! Какими наивными мы были тогда…
Через две недели после прихода к власти Батисты, мы подали иск в суд Гаваны, в котором потребовали привлечь Фульхенсио Батисту к уголовной ответственности за нарушение конституционных норм и незаконный захват власти. Заодно и судьям предложили снять с себя полномочия, если они не смогут выполнять свой профессиональный и патриотический долг перед народом.
Наверняка, они тогда долго смеялись, попивая ром вместе с Фульхенсио и куря его любимые сигары. Все они были повязаны между собой, все доили Кубу как дойную корову.
Мы рассердились, когда поняли, что всем им насрать на законы нашей страны. Взяли в руки оружие, и реши действовать вне правового поля… Сотня смельчаков пыталась захватить власть целой страны. Да, это было безумием, но мы надеялись, что нашему примеру последует остальной народ. На то, что мы хотя бы просто выживем – мы даже не рассчитывали.
Семьдесят моих братьев тогда погибли под пулями продажной полиции, и наши мечты о правосудии исчезли так же быстро, как и появились.
Но гибель моих друзей, товарищей была не напрасна. Люди поняли – так жить нельзя. Именно тогда мы заронили в души людей зёрна революции, зёрна свободы и справедливости, которые зрели долгие три года. Уже через три года на нашу сторону перешли не только обычные люди, студенты и рабочие, но даже несколько тысяч солдат Батисты. Это была победа! Наша жертва была не напрасной, как я и думал.
Я много говорил, что власть меня не интересовала… Так и было. Но только когда режим Батисты пал, когда из страны сбежали все его прихвостни и слуги, править было некому. Смешно… Мне пришлось занять место диктатора, чтобы диктатор не вернулся снова или не появился новый, такой же беспринципный и наглый, как Батиста.
И вот когда мы подумали, что победили, голову подняли истинные хозяева Кубы, хозяева Батисты. Штаты со скрипом, но всё же запустили свою пропагандистскую машину против нас и открыли свою денежную кубышку, снабжая местных агентов по полной.
Мы были и коммунистами, и тварями, незаконно захватившими власть, и монстрами, которые казнили честных людей тысячами за один неверный взгляд или одну только мысль. Сотни людей, сидевших на довольствии у Вашингтона, принялись отрабатывать свой хлеб, поливая нас, меня, грязью, придумывая сказки и подбивая народ на новое восстание.
Батиста – святой! Он заботился о народе, все были сыты и накормлены, все работали, все были обеспечены как минимум самым необходимым, а плохой парень Фидель просто решил свергнуть легитимное правительство, чтобы заграбастать себе всю власть. Фидель – жадный, подлый кровожадный диктатор! Он просто жестокий тиран, маньяк, который хочет утопить Кубу в реках крови невинных людей.