Страница 5 из 7
В какой-то момент глаза незнакомца будто смягчаются, и он ослабляет хватку. Когда его пальцы, наконец, отступают, я ощупываю запястье, оставленное с красными отпечатками. Он продолжает наблюдать за мной, решая, стоит ли оставаться в немой роли или предпринять новые действия. Я достаю новый дренаж и пытаюсь вернуться к работе. Но меня отталкивают в сторону, так что я врезаюсь в стену.
— Ты в порядке? — ко мне подбегает Лиза и помогает встать на ноги.
Все произошло так быстро, что мозг не до конца понял, что случилось. Стас встал между нами. Его дыхание было тяжелым и прерывистым, а глаза горели каким-то неистовым огнем. Незнакомец, напротив, выглядел растерянным.
— Послушай, — начал Стас, не отрывая взгляда от своего друга, — это не выход. Тебя ранили и нам нужно достать пулю как можно быстрее.
Мужчина зашипел от боли и судорожно втянул воздух сквозь зубы. Ему нужна была помощь, но он отказывался кого-либо подпускать к себе. Он лишь смотрел на Стаса, глаза которого были полны тревоги.
— Она не будет меня оперировать, — наконец-то произнес он.
— У тебя нет выбора, либо ты дашь нам сделать свою работу, либо умрешь на этом столе от потери крови, — полная решимости, я подошла к нему.
— Я не позволю, чтобы меня резали, — продолжал кричать он, пытаясь встать с операционного стола.
— Хочешь это сделать сам и сразу отправиться на кладбище? — я протягиваю ему пинцет, — держи, можешь начинать доставать.
В комнате повисло молчание, нарушаемое лишь периодическим пиканьем монитора. Я стояла напротив него и следила за каждым движением. Казалось, все в операционной затаили дыхание, ожидая, что произойдет дальше. Его решимость дрогнула, но гордость все еще стучала в сознании, требуя непримиримости. На лбу выступил пот, а руки бессознательно сжались в кулаки. Всего миг он колебался, и во взгляде пробежала тень сомнения. Затем медленно, словно тяжело поднимаясь из его сущности, на его лице отразилось примирение. Он положил пинцет и устало откинулся обратно.
— Ладно, — прошептал он, почти не слышно. — Делай, что нужно. Но если что-то пойдет не так, на кладбище отправишься ты.
— Только если с тобой, дорогой.
Я подхожу к нему и повторяю манипуляцию. Осушив рану, я засовываю в раневой канал палец и пытаюсь нащупать пулю. Без снимка это сделать очень трудно, да и пациент находится еще в сознании. Поэтому я стараюсь делать это медленно, не создавая лишней боли. Нащупав наконец-то пулю и стараюсь аккуратно исследовать на присутствие другие предметов в ране.
— Чисто, ждем, когда подействует анестезия и можно доставать, — я даю указания Лизе и она со мной соглашается.
Спустя пару минут мужчина проваливается в сон. Анестезия, как надежный щит, отделяет его от всей суеты и напряженности операционного зала. Я аккуратно развожу пальцами края раны в стороны, беру пинцет и пробую добраться до пули. Мне удается ее подцепить с первого раза и вытащить. Достав ее, я кладу в банку и промываю еще раз рану водой. Затем я приступаю к наложению швов и стерильной повязки. Через несколько часов операция была закончена. Поднявшись на первый этаж, я отправилась в гостиную, где уже сидел Стас и потягивал свой виски. Он выглядел усталым, но заметно довольным. Он слегка кивнул мне, поднимая бокал в знак приветствия.
— Все прошло успешно? — спросил он, наблюдая за моими движениями, когда я опустилась напротив него.
— Да, — ответила я, опуская плечи, позволяя себе расслабиться. — Он в порядке, ему нужно немного отдохнуть.
Стас улыбнулся и протянул мне стакан с виски.
— Ты ведь понимаешь, что на его месте мог оказаться ты?
— Я знаю, — тихо ответил Стас, — но от этого легче не становится. Лучше не думать об этом вовсе. Ведь что изменится, если я буду постоянно прогонять эту мысль у себя в голове? Она все равно ничего не исправит, — добавил он, поднося виски ко рту и делая глоток. В виски он находил некий обманчивый комфорт, временную забывчивость.
— Стас, я не могу спокойно жить, зная, что тебе угрожает опасность. Эта мысль не дает мне покоя ни днем, ни ночью. Каждое утро я просыпаюсь с тревогой, гадая где ты сейчас и в безопасности ли ты. Время, когда твоя жизнь висит на волоске, заставляет мой мир дрожать словно натянутую струну, готовую вот-вот лопнуть.
Наши отношения нельзя было назвать идеальными. Мы часто ругались, причем иногда из-за самых незначительных вещей. Ему всегда казалось, что я слишком навязчива и постоянно лезу не в свое дело, пытаюсь контролировать каждый его шаг. Я же, в свою очередь, была уверена, что таким образом забочусь о нем, стараюсь оградить от ошибок. Эти столкновения часто превращались в настоящие громкие скандалы, после которых мы могли не разговаривать по несколько дней. Однако последние годы однозначно сблизили нас. Мы могли сидеть до поздней ночи на кухне и обсуждать все на свете. Со временем я стала более осознанно подходить к нашим отношениям. Я пыталась научиться понимать брата таким, какой он есть, принимая его со всеми особенностями характера, от которых кровь иногда стынет в жилах. Это оказалось не так просто. Но шаг за шагом мы начали находить общий язык, пытаясь прислушиваться к мнению друг друга. Ведь в конечном итоге, несмотря на все различия, мы были связаны дивным узлом родства и дружбы, который, как оказалось, был крепче любых временных размолвок.
— Я постараюсь быть аккуратным, — Стас поцеловал меня в лоб и поднялся с дивана. — Пойду проверю как там Олег.
— Кто он такой? — воспользовавшись моментом я решила спросить.
— Олег? Он мой давний знакомый. Немного сумасбродный, но хороший парень.
Мне показалось странным, что Стас раньше не упоминал о нем. Все это время мы были достаточно близки и делились многим.
— И где он был раньше? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал как можно ровнее. — Почему ты не упоминал о нем?
— Это допрос? — спросил он с ноткой обиды.
— Нет, просто разговор, в котором хочу выяснить некоторые обстоятельства.
— Выкладывай, — его глаза сверкнули на мгновение забытым огоньком дерзости.
— Я видела его татуировку на ребрах, — Стас на мгновение застыл, не зная, что ответить.
Татуировка в виде змеи, которая служила символом нашей клятвы, была у всех членов семьи. Каждый новый член получал эту метку, подтверждая свою преданность и готовность следовать общим идеалам. Сложность узора подчеркивала искусность мастера, создавшего это произведение, а также глубокий смысл, заключенный в каждом завитке. С течением времени татуировка приобрела для нас целый спектр значений. Она стала напоминанием о пройденных испытаниях, о завоеванном уважении и достигнутых целях. В трудные моменты, глядя на нее, мы вспоминали, что из любой сложной ситуации всегда есть выход, стоит только проявить терпение и изворотливость. Змея также символизировала незримую, но осязаемую связь между нами, которая помогала нам оставаться единым целым, несмотря на разногласия.
— Ладно, — отложив попыткий уйти, он присел обратно и потер лоб. — Олег уже крутился в этих кругах, когда я вошел в бизнес. Он помог мне освоиться и заполучить репутацию. Вскоре мы решили объединиться и расширить бизнес. Мы были не просто партнерами, мы были лучшими друзьями.
— И что было потом? — не удержавшись, спросила я.
— Он влюбился. Ее обаяние и харизма влекли за собой, как магнит. Она завораживала каждого, кто оказывался в ее окружении. Он уехал за ней в Америку и остался там жить. Так и оборвалась наша связь.
— Никогда бы не подумала, что у таких как он есть сердце.
— У всех есть сердце, Кира, даже у тебя, — Стас улыбнулся, слегка наклонив голову. — Просто у нас разные способы его показывать.