"ВЕРВОЛЬФ"

- Здраствуй, Вольфган – произнесла ему Гертруда, женщина в потрепанном старом выцветшем платье и надетой поверх него из оыечьей серой шерсти такой же старенькой короткой до колен шубейки с поднятым вверх откидным воротником, стоящая босыми ногами на холодном зимнем снегу. С виду высокая и довольно еще красивая, черноволосая кареглазая брюнетка немка, лет сорока. С хорошей все еще достаточно подтянутой гибкой красивой фигурой, грудью и ногами, которую, он хорошо знал и как тесть и как любовник. Ту, что тогда явилась в его дом с сыном Гюнтером в синих обтягивающих ее круглый широкий с такими же красивыми бедрами, да и в целом ногами полногрудая красавица. В коротком, далеко не по сезону черном топике, из-под которого виднелся красивый смуглого оттенка нежной женской кожи красавицы брюнетки с пупом животик и распахнутой, буквально настежь кожаной с пуховым воротником черной куртке. Ретивая и соблазнительная. Да и развязанная в своем легком фривольном поведении сразу было видно горожанка, каким-то чудом, оказавшаяся в глухой деревне, да еще на самой ее окраине Шайнездорф.

- Я пришла увидеть своего сына - произнесла сорокалетняя красавица брюнетка.

- Он не твой сын, а Гюнтера – произнес ей Вольфган, называя имя своего покойного сына.

- Он и мой сын, Вольфган - произнесла она своему нелюбимому тестю.

Сейчас они были практически врагами. А когда-то были лучшими даже друзьями. Особенно, когда Гертруда вытащила, самолично. Своими женским довольно сильными руками. Телом молодой, тогда еще тридцатилетней с виду хрупкой немки, Вольфгана из трясины лесного болота. Мало того, между ними была даже близкая связь. Естественно его сын Гюнтер и понятия не имел, какая. Вольфган был более молодой и довольно привлекательный на вид мужчина. А она была в самом соку и пылу, да и могла сходу охомутать любого немецкого мужчину. Еще с первого знакомства, когда Гертруда появилась в доме Вольфгана и Марты как подружка Гюнтера, она понравилась ему. Точнее, он запал на нее. Потом, они становились все ближе и ближе, когда Гертруда стала его снохой, а сыну супругой. И поселилась в их доме. Мало т ого, Гертруда оказалась странным образом сиротой. У нее не оказалось родителей. И он до сих пор н е знал, кто они такие. А его родной сын Гюнтер, каким-то образом подцепил ее в пивном городском баре Шверина на землях Меклебурга. Так за кружкой пива у барной стойки. Как не известно. Но, привел тогда первый раз в свой с отцом и матерью дом в фермерскую деревню с названием Шайнездорф сюда, на отшиб и окраину со стороны леса. И вот также зимой и в лютый холод и мороз. Где-то в январе.

Гертруда сразу понравилась ему, Вольфгану.

Он даже помнит, как застучало его гулко мужское от восторга и любви в груди немецкого фермера и бюргера сердце. Но он не мог себе позволить это. Хотя в тихоря, мог иногда, когда чесались руки, шлепнуть Гертруду по широкой сучки и самки тридцатилетней заднице. Конечно, это крайне не позволительно и греховно, но все же.

Но, то болото в лесу. Оно, точно разрешило им все. Обоим мокрым и скользким точно две болотные пиявки. Они слились в близком слиянии и сексе. Диком и неуправляемом. Это был единственный раз, когда Вольфган Лемке изменил своей Марте Лемке. И теперь даже сам не до конца мог уверывать, что Калеб не сын его Гюнтера, а его собственный ребенок. И потому был настроен еще решительней, критичней и яростней против Гертруды защищая его.

- Ты не получишь его и даже не увидишь больше! – произнес опять также грозно, Гертруде Лемке Вольфан Лемке – Ты болталась не известно где! Сколько ты за это время всего натворила. Скольких убила и покалечила, Гертруда! Ты знаешь, что подвергаешь нас своим здесь присутствием и своей такой преступной жизнью всяким подозрением со стороны полиции! За нашим домом городская полиция установила постоянное наблюдение!

Гертруда задрала вверх свою женскую черноволосую растрепанную ветром припорошенную белым снегом голову, и стал дергать своим носом, всасывая и вдыхая зимний колючий ночной воздух. Она вертела вправо и влево своей черноволосой непокрытой с длинными густыми вьющимися волосами головой и произнесла Вольфгану – Не мели чепухи, Вольфган. Ее здесь нет, как и прочих посторонних. Мы здесь одни. Тут, вообще на целую милю, никого нет, ни души в округе. Не бери меня на понт, тесть мой горячо нелюбимый.

- Насрать, Гертруда! - прокричал уже угрожающе Вольфган Лемке - Убирайся отюда! Калеб не твой иты ег о не получишь никогда!

Гертруда наклонила свою голову к своей женской груди и посмотрела злобно и из-под лобья на Вольфгана лемке.

- Знаешь Вольфган – она обратилась к нему – Я могу убить тебя и войти в твой дом. Там убить фрау Марту. Забрать своего Калеба. И никто мне не смоет в этом помешать. Но я не стану этого делать. Я слишком сильно любила Дитриха, вашего сына. И, когда то любила и вас. Вы были моей любимой семьей. И хоть, вы меня ненавидите сейчас за то, что я, и кто такая, я не сделаю этого. Ибо, вы вырастили Калеба. И я благодарна вам за это. Я могу забрать его, но не стану. Я долго ждала этого, и это уже пришло. Он уже практически взрослый. Еще немного и Калеб сам прейдет ко мне, когда поймет, кто такой на самом деле. Вам его не удержать в этом вашем доме. Его место в лесу с его родной матерью.

- Убирайся, Гертруда! - прокричал взбешенный Вольфган Лепке -Убирайся в своей погибельный лес, сучка дьявола!

Гертруда дико и громко засмеялась и произнесла Вольфгану - Ты боишься меня сейчас Вольфган - она ему произнесла - Боишься с того момента как узнал, кто я такая! Ты бросил охоту и не ходишь сейчас в сам лес, потому, что боишься меня! Боишься свою ненавистную, но все еще любимую Гертруду!

Черноволосая красивая женщина, продолжая дико и громко издевательски смеяться, развернулась и стала уходить в сторону зимнего усыпанного тоннами белого снега, а Вольфган Лепке продолжал ее провожать 20мм стволом своего охотничьего ружья.

Внезапно, она развернулась и снова, прокричала громко – Калеб! Сын мой, услышь меня! Скоро мы будем вместе! И нас уже не разлучит никто и никогда!

Раздался громкий хлопок ружейного выстрела. Это Вольфган Лепке подняв ствол вверх Blaser F-16, сделал предупредительный выстрел, чтобы ускорить уход нежелательной и им нелюбимой враждебной особы.

- Гертруда! - он прокричал высокой в полушубке и обношенном до лохмотьев платье босоного женщине, что уходила обратно в зимний утренний и пока еще темный лес – Это был предупредительный холостой выстрел, а следующий будет, именно в тебя! И он настоящий! Второй рассчитан на медведя. Он с серебренной пулей, Гертруда! С серебренной!

Гертруда резко развернулась к нему своим женским смуглым сорокалетней женщины лицом.

Лицо Гертруды передернула гримаса презрительной мстительной ненависти и ее глаза вспыхнули желтым светом. Там были черные зрачки похожие на волчьи. А женское миловидное лицо сорокалетней женщины вытянулось вперед и стало похожим на волчье. Открытый в рычании рот украсился сверху и снизу острыми длинными клыками.