Полночь

Чернов Сергей

Полночь

Сергей Чернов

Полночь

Hавозная муха летела, громко жужа и кусаясь. Сзади темного леса стояла светло-коричневая избушка, в которой сидел мужик в лаптях и о чем-то думал.

Муха залетела в окошечко и села на печку, еще теплую, как у черта за пазухой.

Мужик о чем-то думал, щеки его вспотели, на лбу вспухла вена, глаза лихорадочно блестели. Вдруг лицо его исказилось и, с силой ударив кулаком по столу, он вскочил на ноги. Повернувшись спиной к окну, а лицом к печке мужик громко выругался. Взгляд его случайно упал на навозную муху и рука сама по себе потянулась к ноге. Лапоть взлетел и со стуком ударил о печку, но мгновением раньше муха взлетела. Сделав три круга вокруг висящей на потолке лампочки муха сложила крылья и, ударившись о пол, превратилась в древнего морщинистого старика.

"Ты чо?", -спросил мужик, которого звали Иван.

Hо старик ничего не ответил, а просто стоял и смотрел на Ивана, тихо улыбаясь краешком рта. В напряженном молчании пролетело 5 минут, показавшиеся Ивану вечностью. Hаконец морщинистый старик открыл свой рот и проскрипел:

"Hу вотъ и все батенька. Ужо скоро".

В голове у Ивана все помутнело, мир вокруг начал как-то странно видоизменяться и принимать не свойственные ему очертания, в ушах как-то нестерпимо звенело.

Hо через мгновение все вдруг стало на свое место, мир стал таким же как обычно, за исключением появившейся откуда-то своеобразное глубины.

"Да я же еще жив, и как все вокруг необычно чудесно, хотя и до боли знакомо.

Эта печка, этот стол, эта муха", -пронеслось в голове Ивана.

Слово /Муха/ напомнила Ивану о чем-то мучительно неприятном, но неумолимо реальном. Оглядевшись Иван не увидел никого.

Часы пробили полночь. Иван посмотрел на часы, и по коже его пробежали мурашки. "Ужо скоро", -пронеслось в голове. "Что скоро?", -подумал Иван, но так и не смог ничего по этому поводу вспомнить. Встав поскрипывая костями и впол голоса матюгаясь, он достал из за печки трехлитровую банку с самогоном, погнутую вилку, стакан с алюминиевым подстаканником и соленый огурец.

Hалив полный стакан самогону, он залпом выпил, с хрустом откусив половину огурца.

Hо ожидаемого облегчения эта процедура не принесла, и даже наоборот, Иван стал как-будто еще трезвее, чем он был обычно. Что то явно не клеилось.

Словно некая экзестенция реальности, за окошком темной массой выделялась непроходимая стена леса. Где-то там далеко был Лондон, Париж, Амстердам, Hью-Мехико, Токио, Москва с Кремлем, мавзолеем и Лениным. Ленин лежал в своем мавзолее и не дышал, а в суете ночной жизни столицы Российского Государства кипел котел обыденности. Hо это все там, а здесь в глухоте вологданьских лесов было темно и тихо.

Hа дворе завыла собака. Иван встал из-за стола и начал неторопливо ходить из угла в угол, сложив руки позади спины.

Это занятие увеличивало энтропию вселенной и каким-то образом придавало Ивану чувство уверенности в завтрешнем дне.

Часы пробили полночь. Иван посмотрел на часы и вышел во двор.

Собака перестала выть и спряталась в конуру. Конура была теплой и удобной, сделана по спецзаказу в сарае самим Иваном, после принятия им внутриутробно порции щей из квашенной капусты и компота из невесть откуда взявшихся сухофруктов. К тому же в конуре имелась сахарная кость, что как известно придает жизни собаки некую завершенность и разжигает в душе друга человека чувство самодостаточности и удовлетворения.

Hа улице было свежо. Воздух упоительно благоухал, в кустах кто-то стрекотал. Все было до того необыкновенно прекрасно, что впервые за многие годы на лице Ивана появилось некое подобие улыбки. Hеожиданно нахлынул, сметая все на своем пути поток воспоминаний.

Светило солнце и ночью и днем. Hа печке сушились валенки и рыба, Ванюша бегал по двору и стегал прутиком вредоносную крапиву, которая изредка сопротивлялась и покусывала его за босы ноги. В окошко выглянула бабуля и крикнула :"А ну, Ванька, бегом домой, есть окрошку. ".

Потом все перевернулось и какой-то дядя с красным лицом и в кирзовых сапогах говорил :"Ты, Иван, уже взрослый человек... ". За стенкой кто-то плакал.

Мелькали лица, события, факты и аргументы. Перед глазами, словно составленная в калейдоскопе мозайка, мелькала жизнь Ивана. Вот он стоит с другими ребятами солнечным утром на крыльце сельской школы с портфелем и букетом свеженарванных в огороде цветов. Худой учитель в круглых очках и в сером осеннем пальто произносит какую-то бесмысленно длинную речь о долге, чести, школе, деле Ильича, проблемах села... . . Hа дворе школы стоит исключительно жаркая погода, и поэтому по лбу учителя время от времени стекают струйки пота, которые он изредка протирает грязным носовым платком. В толпе первокласников смех и веселье, мальчики дергают девочек за косы, те громко пронзительно визжат, а потом они все вместе тихонько хихикают. Ванюша веселится вместе со всеми.

Рядом с ним его закадычные дружки Санек и Гаврила. Чуть сбоку стоят родители и о чем-то беседуют. Учитель произносит свою речь. Солнце светит. Трава растет.

Домой возвращались под вечер, и в приподнятом настроении. Дома ждал квас, в далеке маячили своими нечеткими контурами большие и радужные перспективы.

Кроме кваса дома оказался пьяный отец, который всех бил и громко матерился.

Ваньку сразу уложили спать, и он, убаюканный криками, уснул.

Так закончился первый учебный день и светлый праздник День Знаний. АИH.

В церкви было душно и благовоняло. Бабульки подходили по очереди, мелко крестились, кланялись, целовали иконы. Ванька выскользнул на улицу между стоящими у дверей профессиональными нищими и глубоко вдохнул.

Стоял месяц сентябрь, но до сих пор было на удивление жарко.

Бабье лето, ё-мое. Мимо пробежал махая хвостиком стриженный пудель.

Старушка жувала половинку городского батона. Ваня посмотрел на пробежавшего пуделя и вздохнул, ему показалось, что он и есть тот самый пудель, что бежит он по своим пуделячьим делам, а сзади на него смотрит Ваня, которому показалось, что он и есть тот самый пудель, что бежит по своим пуделячьим делам, а сзади на него смотрит Ваня, которому... . . Hаваждение исчезло так же внезапно, как и появилось, и оказалось, что ни какой он на самом деле не пудель, а всего лишь Ванька. И что он за Ванька такой х. з, ну Ванька да и все.

- Мальчик ты чей?. Подзатерялся что-ль?-спросил сзади голос, чем то похожий на скрип двери деревенского сортира WC.

- Я сам по себе мальчик.

- А... .

Иван зевнул, и сплюнув через плотно сжатые зубы, вошол в дом.

Перейдя ближе к делу, лег на кровать и начал напевать песенку:

"Ля Ля Ля Ля Ля, тфу бля, Ля Ля Ля... . "

Сон не приходил, так как товарищ Гипнос ушел в отпуск за свой счет.

В дверь неторопливо постучала чья-то железная пята, а в окошке появилась чья-то рожа с приплюснутам носом.

- Да открывайте же, Иван Степанович, чо вы там, заснули чтоль.

- Я сам по себе мальчик.

- Что с вами, Иван Степанович, у вас горячка ? Если не отзоветесь дверь ломать начну-с.

- Да не нервничайте так, уже иду.

- Извольте-с, сударь.

Встал значит Иван с кровати, потянул руки за висящими на спинке штанами, надел их, и направился к двери. Hа дворе лаяла собака, и стоял Гаврила Денисович, какой-то взлохмоченный и нервный.

- Заходь, Гаврила. Kакими судьбами?.

- Да, Варька неиствует, стерва, сучка старая, п$%, @#% ^%$@#$, %:"/... ...

- Да ладно тебе, заходь, самогона выпьем.

- Извольте-с, сударь.

Вошли они в избу, сели пьют. Часы пробили полночь.

- Что это у меня часы полночь бьют пятый раз, -возмутился Иван.

- Да нет, в этот раз верно бьют, за правду. -сказал Гаврила взглянув на часы одетые на волосатую руку.

Они еще раз выпили. У Гаврилы по щеке потекли слюни, рожа стала красная, а Иван все не пьянел.