Страница 3 из 101
Она не сопротивляется, обхватывает меня за плечи и обнимает за шею, а я просовываю руки под ее бедра. Мы стоим вместе, и я сдвигаюсь, поправляя плащ, чтобы он также падал на мои плечи — это должно обеспечить защиту от их магических чувств. Она легче, чем я ожидала, но из-за ее роста ее немного неудобно держать.
Еще вой, еще ближе. Я слышу, как рвутся листья и ломаются конечности.
Бежать.
Инстинкт сырой. Первобытный. Всеми фибрами своего существа я понимаю, что она сказала правду: мы здесь не в безопасности. Прежде чем волки успевают снова завыть, я бегу.
Я не могу их обогнать. Но я могу попытаться перехитрить их. Я могу использовать каждую крупицу магии, которая у меня есть.
Лыкины, несомненно, идут по следу, держась у нее на хвосте. Я отклоняюсь от основной тропы, пробираясь через поле лаванды и розмарина, которое растет неподалеку. Возможно, этого будет достаточно, чтобы замаскировать наш запах и сбить их с толку, хотя бы для того, чтобы выиграть несколько лишних минут.
Позади нас раздается еще один вой — громче, чем все остальные, больше похожий на рев. Лес становится тихим и неподвижным. Гимны ночных насекомых затихают. Животные дрожат в своих норах.
Я бегу еще быстрее, возвращаясь на главную тропу, где мои ноги будут увереннее. И все же я не могу двигаться достаточно быстро. Они догонят меня, я знаю это. Поход в лес, который занял почти час, я пытаюсь пробежать за половину этого времени. Но я иду только так быстро, как могу быть уверена, что не споткнусь. Если бы я споткнулась и упала… это был бы конец погони.
— Пожалуйста, — умоляю я лес. — Пожалуйста, помогите нам.
Чудесным образом деревья прислушиваются к моим словам. Они оживают, ветви, которые могли бы зацепиться за развевающийся плащ, со скрипом и стонами отходят в сторону. Их корни слегка сплющиваются.
— Спасибо! — задыхаюсь я. Никогда еще лес не был таким живым, таким готовым прислушаться к моим просьбам. Я воспринимаю это как добрый знак.
Но в тот момент, когда у меня появляется призрак надежды, за спиной раздаются звуки ломающихся сучьев и веток. Рычание и брюзжание3. Они близко.
Как и вход в лес, и линия деревьев, перевязанных лентами, которые создают барьер для этого места.
Я выбегаю и мчусь через границу, отделяющую земли людей от земель лыкинов. Женщина стала тяжелой на моей спине. Ее липкая кожа прилипает к моей, холодный пот покрывает шею и лицо. Ее голова безвольно свисает на мое плечо, а сознание покинуло ее.
Только отойдя на безопасное расстояние, я замедляю шаг. Рев, переходящий в пронзительный вой, от которого дрожат даже звезды, заставляет меня обернуться. Позади меня, у самой кромки деревьев, стоят три огромных волка. Нет… не волки. Лыкины.
Они крупнее тех волков, что бродят по менее волшебным лесам к юго-востоку от города. Самый маленький — размером почти с пони, а мускулов под шерстью в три раза больше. Но именно глаза самого крупного встречают мой взгляд. Они зловеще блестят, когда зверь слегка опускает морду. Его внимание перебегает с женщины на меня и обратно, но в конце концов останавливается на мне. Его губы изгибаются, обнажая зубы с низким рычанием.
Я еще крепче прижимаю женщину к себе, инстинкт сохранения ее безопасности сильнее, чем в любой другой момент. Она не лгала. Лыкины охотятся за ней. Но почему — остается загадкой.
Самый крупный волк упирается лапами в землю у барьера из деревьев. Он издает очередной рык разочарования. Но он не покидает — не может покинуть лес. Только ведьмы могут пройти через барьер. Интересно, не является ли этот могучий зверь самим Волчьим Королем, пришедшим свести счеты с таинственной незнакомкой, прихрамывающей у меня на спине?
Ворча и отфыркиваясь, он качает своей стальной головой и поворачивает обратно в лес. Двое других следуют за ним и исчезают под темным пологом деревьев. Я едва не падаю в обморок, когда ужас обрушивается на мои плечи вместе с осознанием того, что хрупкий мир, который я всегда принимала как должное, мог быть лишь иллюзией.
Глава 2
Моя хижина недалеко, но прогулка по холмам кажется в три раза длиннее, чем обычно. Когда я вижу знакомую соломенную крышу, плетень4, подлатанная прошлым летом, я испускаю тяжелый вздох облегчения. Мы добрались.
Я открываю дверь локтем и захожу в маленький домик. Там почти темно. Я тяну за собой малиновую шелковую веревку, которой закрыла дверь как попало. В конце тихо звенит серебряный колокольчик. Это старые защитные заклинания срабатывают. Они предупреждают, если кто-то попытается вломиться.
Единственный свет — это угли, которые все еще тлеют в очаге, ожидая, когда я вернусь и разожгу в них пламя. Я опускаю свою новую спутницу на старую бабушкину кровать — моя стоит на чердаке — и оставляю ее там, а сам отправляюсь к огню. Первым делом нужно найти тепло. Она не согреется, если мы почти не дышим, даже в помещении.
Присев у огня, я кладу ладонь на мантию.
— Фолост?
Пламя вздрагивает в ответ. Оно почти обретает форму лица, бело-золотые глаза смотрят на меня, а затем исчезают.
— У нас гость. — Я наклоняю голову к кровати.
Один язычок пламени поднимается, поворачиваясь к кровати. Кажется, что он отклоняется от очага, словно пытаясь рассмотреть его получше. Маленький язычок огня вибрирует от волнения или возбуждения… Бабушка всегда лучше меня умела угадывать настроения маленького огненного духа. Похоже, волнение было правильным предположением, поскольку угольки разгораются до ревущего пламени, и я отступаю назад, когда волна жара, исходящая от них, бьет меня по лицу.
— Рада, что ты не против компании. — Когда Фолост не в духе, он становится настоящим медведем. Вся хижина замерзает, пока его не удается уговорить прийти в себя. Оплакивать потерю бабушки было еще тяжелее, когда каждую одинокую ночь в доме царил холод.
Когда я отхожу от очага, клянусь, я почти слышу ответ: Действительно, особая компания. Я останавливаюсь, оглядываясь на крошечный дух. Все кажется нормальным.
Покачав головой, я направляюсь к умывальнику в противоположном углу комнаты, у изножья бабушкиной кровати. Я слышал, что в наши дни во многих домах в городе существует наука, называемая водопроводом, — подача воды по команде. Новинка, которая кажется почти такой же волшебной, как жизнь среди духов леса. Что касается меня, то я по утрам набираю воду из колодца. К счастью, мне не пришлось делать все это, и не было необходимости выходить на улицу. Не хотелось бы сегодня тревожить своих защитников.
Мои руки опускаются в воду, крепко сжимая тряпку. Глаза лыкина все еще смотрят на меня. По позвоночнику пробегает холодок, и я, борясь с дрожью, смотрю на дверь. Веревка и колокольчик все еще на месте. Не потревожены. Если бы лыкины смогли найти слабое место или сломать мой барьер, они бы уже сделали это.
Я выжимаю тряпку и возвращаюсь к кровати. Мои опасения подтвердились. Моя гостья превратилась из замерзшей в горящую.
— Фолост, хватит, — шепчу я, глядя на очаг. Ничто так не обогреет хижину, как Фолост, когда он настроен решительно.
В огне появляются два золотых глаза, которые прищуриваются и смотрят на меня. Я отвечаю им тем же. Огонь немного тускнеет, но не сильно.
— Все в порядке, — говорит женщина с тихим вздохом. — Я скоро привыкну.