Страница 463 из 484
– Батюшка просит вас не задерживаться, матушка, — обратился он к хозяйке. — Сынок плачет, вас зовет.
Чуньмэй поспешила в покои, а Юэнян велела Сяоюй запереть сад и тоже проследовала в гостиную. Там за ширмой с павлином и занавесками из лучшего шелка их ждал пиршественный стол, неподалеку от которого стояли певички. Одна держала инкрустированную серебром цитру, а другая — лютню. Юэнян пригласила Чуньмэй занять гостевое кресло на возвышении, но та пожелала разделить почетное место только с тетушкой У Старшей. Юэнян села за хозяйку. Подали вино, закуски, горячие блюда и сладости. Чуньмэй наказала слуге Чжоу Жэню наградить поваров тремя цянями серебра. Не описать всего обилия изысканных яств и золотом пенящихся вин!
Взметнулись над столом кубки, заходили чарки. Пир продолжался почти до самого заката, когда от начальника Чжоу прибыли воины с фонарями, чтобы сопровождать Чуньмэй. Но Юэнян никак не хотела отпускать гостью и позвала певиц. После земных поклонов они стали опять услаждать пирующих пением.
– Спойте для госпожи Чжоу что-нибудь получше, — наказала им хозяйка и велела Сяоюй наполнить гостье большой кубок. — Сестрица! Будьте любезны, закажите им что вам по душе, — обратилась Юэнян к гостье, когда перед той поставили кубок. — Пусть они усладят ваш слух, а вы выпейте, сестрица!
– Я больше не могу, матушка, — отвечала Чуньмэй. — Наверно, сын по мне соскучился там.
– Соскучился? — удивилась хозяйка. — За ним кормилицы посмотрят. Да и время еще есть. А ты, я знаю, пить можешь.
– А как зовут этих певичек? — спросила Чуньмэй. — Откуда они?
Певички опустились на колени.
– Меня зовут Хань Юйчуань — Нефритовый Браслет, — отвечала одна. — Младшая сестра Хань Цзиньчуань — Золотой Браслет. А ее зовут Чжэн Цзяоэр — Прелестница. Она племянница Чжэн Айсян.
– А вы знаете романс «Охоты нет мне брови подводить»? — спросила гостья.
– Да, матушка, извольте приказать, — отвечала Юйчуань.
– Тогда поднесите госпоже Чжоу вина и спойте, — распорядилась Юэнян.
Сяоюй без промедления наполнила кубок. Певицы заиграли — одна на цитре, другая на лютне — и запели:
Чуньмэй осушила кубок, и Юэнян велела Чжэн Цзяоэр еще налить гостье вина.
– И вы, матушка, выпейте со мной, — предложила Чуньмэй.
Перед гостьей и хозяйкой поставили полные кубки. Певицы запели:
– Матушка! — обратилась Чуньмэй к хозяйке. — Пусть и тетушка У Старшая осушит кубок.
– Нет, ей столько не выпить, сказала Юэнян. — А чарочку она за компанию с вами пропустит.
Юэнян велела Сяоюй наполнить невестке маленькую чарку. Певицы запели:
Перед Чуньмэй стояла Сяоюй с большим кубком вина, и гостья велела ей выпить.
– Не выпить ей, — заметила Юэнян.
– Да она три таких кубка осушит, матушка, — говорила Чуньмэй. — Мы с ней бывало не раз пировали.
И Сяоюй поднесли кубок. Певицы запели:
Почему, спросишь ты, дорогой читатель, Чуньмэй заказала именно этот романс? Да потому, что никогда не выходил у нее из головы исчезнувший Чэнь Цзинцзи, с которым она мечтала встретиться. А любовь к нему прочно укоренилась в ее сердце. Вот отчего она была так тронута пением и вздыхала. Ей было приятно задушевное исполнение певичек, которые так ухаживали за ней, называя ее матушкой, и старались как только могли ее ублажить. Она подозвала Чжоу Жэня, достала два узелка и велела слуге наградить певиц. Каждая получила два цяня серебра. Девушки положили инструменты и грациозными земными поклонами поблагодарили за награду.
Немного погодя Чуньмэй встала из-за стола. Юэнян не удалось уговорить ее посидеть еще. Чуньмэй откланялась и, сопровождаемая свитой и слугами с фонарями, за воротами села в большой паланкин. В малых носилках расположились горничные и служанки. Четверо слуг с фонарями сзади и спереди освещали путь, воины окриками отгоняли с дороги зевак.
Да,
Итак, после пира в прежнем доме Чуньмэй затосковала по Чэнь Цзинцзи. Она не знала, где он скитается, и целыми днями не вставала с постели. Скверно было у нее на душе.
– Может, с братом повидаться захотела? — догадываясь, в чем дело, спрашивал ее муж. — Соскучилась по нему?
Начальник гарнизона Чжоу позвал Чжан Шэна и Ли Аня.
– Когда еще я приказывал вам разыскивать шурина! — говорил он. — Почему тянете до сих пор?
– Мы, батюшка, везде искали, — отвечали подручные. — но на след не напали. Так и матушке докладывали.
– Даю пять дней сроку, — заявил Чжоу. — Не найдете, наставлю на путь истинный!
С унылыми лицами вышли от хозяина Чжан и Ли. Обшарили они все улицы и переулки, кого только не спрашивали, но не о том пойдет речь.
А теперь расскажем о Чэнь Цзинцзи. После того как ему удалось отделаться от начальника гарнизона, он хотел было воротиться в обитель преподобного Яня, но там ему сказали, что из-за него настоятель Жэнь ушел на тот свет.
– Когда тебя забрали к начальнику гарнизона, — говорили Чэню, — отец наставник решил проверить сундуки. Он так тяжело воспринял исчезновение серебра и драгоценностей, что в полночь преставился. И ты после этого решаешься идти в обитель! Да тебя послушники убьют!
Цзинцзи с перепугу остановился. Показываться на глаза почтенному Вану было тоже неловко. Так и бродил он целыми днями по улицам, а на ночь забирался в ночлежку.
Как-то Цзинцзи стоял на улице. И надо ж было тому случиться! Как раз навстречу ему ехал на осле Ян Железный Коготь. Сверкали серебром седло и сбруя. Сам ездок, в новой креповой шапке, был облачен в белую шелковую куртку, поверх которой красовался подбитый пухом черный атласный халат. На блестящие белые сапоги были напущены цвета алоэ чулки. Его сопровождал слуга.