Страница 447 из 484
Восседавший на возвышении правитель Хо прочитал челобитную, потом посмотрел на У Юэнян. Одета она была скромно, в простую шелковую кофту и траурную юбку, но на голове красовалась шапочка жены чиновного лица пятого ранга. Ее отличали сдержанность и строгость, в манерах чувствовались изысканность и добродушие.
Правитель Хо встал и обратился к истице:
– Встаньте, госпожа У. Насколько я могу судить, вы вдова особы чиновного звания. Мне понятны изложенные вами чувства и доводы. Вы можете возвращаться домой, ибо ваше пребывание здесь, сударыня, больше необязательно, но пришлите кого-нибудь из домашних впредь до новых распоряжений. Я же выдам ордер на арест вашего зятя.
Юэнян поклонами поблагодарила правителя и, покинув управу, вернулась в паланкине домой. В управу был послан Лайчжао.
Немного погодя правитель вынес решение. Двое официальных лиц управы получили белую дщицу[17] с распоряжением арестовать Чэнь Цзинцзи и певицу Фэн Цзиньбао. Два соседа Цзинцзи и околоточный вызывались в качестве свидетелей.
Цзинцзи суетился с похоронами, когда в связи с жалобой Юэнян ему предъявили ордер на арест. С испугу у него чуть душа с телом не рассталась. Избитая Цзиньбао, у которой болело все тело, лежала в постели. Когда за ней пришли, она была ни жива ни мертва. Цзинцзи решил подкупить полицейских и поставил им угощение с вином, но его связали одной веревкой с Цзиньбао и отвели в управу. Были доставлены также соседи слева и справа Фань Ган[18] с Сунь Цзи и околоточный Ван Куань.
С прибытием арестованных правитель Хо незамедлительно открыл присутствие. Лайчжао опустился на колени поодаль от правителя на площадке, арестованные и свидетели стояли на коленях внизу, перед ступенями.
Правитель взглянул в челобитную и обратился к Цзинцзи:
– Ты будешь Чэнь Цзинцзи? А она — Фэн Цзиньбао?
– Да, я Фэн Цзиньбао, — пролепетала певица.
– Ты, малый, ты ведешь себя омерзительно, — продолжал правитель. — По наущению этой певицы ты погубил жену, урожденную Симэнь. Ведь она из-за тебя покончила с собой! Есть у тебя что сказать?
– Ваше превосходительство! — кладя земной поклон, начал Цзинцзи. — Ваша совесть чиста, как ясное небо, прошу вас, вникните в обстоятельства дела. Я ее не губил. И никогда бы не решился губить человека. Мы с приказчиками были в отъезде. Я лишился серебра и вернулся в крайнем раздражении. Велел ей собрать на стол, а у нее накормить мужа оказалось нечем. Ну я и дал пинка два, а она в полночь взяла да руки на себя наложила.
– Раз ты привел в дом певицу, зачем же у жены еду просить? — спрашивал выведенный из себя правитель. — Неубедительные доводы! В челобитной госпожи У прямо сказано: ты забил ее дочь, довел ее до самоубийства. Признаешь себя виновным или нет?
– Враждуем мы с госпожой У, — говорил Цзинцзи. — Вот почему она на меня и клевещет. Ваше превосходительство, прошу вас, разберитесь в деле.
– Ее дочери, а твоей жены уже нет в живых! — закричал разгневанный правитель. — У кого же я спрошу, а?! — Он обратился к подручным. — Уведите!
Цзинцзи получил двадцать больших батогов[19], а Фэн Цзиньбао пальцы зажимали в тиски и тоже подвергли избиению. Потом их бросили в острог.
На другой день тюремному смотрителю Цан Буси было поручено произвести на месте в присутствии секретаря, околоточного и соседей полное обследование тела повесившейся. На шее у нее оставались следы веревки, а на теле были обнаружены синяки –свидетельства безжалостных избиений и пинков Цзинцзи.
Составленное на основе осмотра и свидетельских показаний письменное заключение, гласившее, что погибшая не вынесла издевательства и покончила с собой, было скреплено печатью и передано в управу.
Правитель в негодовании снял халат и всыпал Цзинцзи и Цзиньбао еще по десятку палок. Цзинцзи обвинялся в избиении до смерти жены, за что полагалась казнь через повешение. Цзиньбао приготовилась к наказанию ста палочными ударами и возвращению в казенное заведение. Такой оборот дела напугал Цзинцзи. Из острога он написал Чэнь Дину, прося его продать холщовую лавку и все драгоценности Симэнь Старшей. Чэнь Дин наскреб сотню лянов серебра и тайно вручил их правителю уезда, который той же ночью изменил приговор. Цзинцзи обвинялся теперь только в том, что довел жертву до гибели, и приговаривался к пяти годам ссылки на каторжные работы по перевозке извести.
У Юэнян, стоя на коленях перед управой, не раз взывала к правосудию. Наконец ее позвал правитель.
– У вашей дочери, сударыня, оказались следы веревки на шее, — объяснял он. — Разве я могу наказывать его как убийцу?! Допустимо ли в нашем деле пристрастие! Вы опасаетесь, как бы он не стал беспокоить вас впоследствии, не так ли? Я потребую, чтобы он выдал вам письменное подтверждение отсутствия у него каких-либо денежных или имущественных к вам претензий и прикажу ему близко не подходить к вашему дому.
После этого правитель вызвал Чэнь Цзинцзи.
– На этот раз я избавлю тебя от смерти, — внушал он. — В надежде, что ты исправишься и начнешь новую жизнь. И не смей у меня тревожить покой госпожи У! Если же ты попадешь ко мне еще раз, пощады не жди! Так и запомни! А сейчас ступай займись похоронами Симэнь. После погребения мне доложишь, чтобы я мог составить бумагу начальству.
Цзинцзи откупился серебром и был выпущен на свободу. Симэнь положили в гроб. Через семь дней после панихиды состоялся вынос тела. Похоронили ее за городом.
Много утекло серебра за те полмесяца, которые в общей сложности отбыл под стражей Цзинцзи. Не стало певицы Фэн Цзиньбао. В доме было пусто — хоть шаром покати, да и его заложили. Цзинцзи, которому кое-как удалось жизнь спасти, о теще даже заикаться не решался.
Да,
Если хотите узнать, что случилось потом, приходите в другой раз.
ГЛАВА ДЕВЯНОСТО ТРЕТЬЯ