Страница 443 из 484
Цзинцзи припомнил, как в свое время он подобрал в саду шпильку Юйлоу. Потом у него, пьяного, шпильку отняла Цзиньлянь, но позднее вернула. Шпильку эту Цзинцзи хранил до сих пор. К него в уме сразу созрел план. Ведь шпилька может послужить вещественной уликой. Надо немедленно отправиться в Яньчжоу. Шпильку он предъявит Мэн Юйлоу и скажет, что получил от нее в подарок, когда они состояли в близких отношениях. «Ее огромное приданое, — рассуждал далее Цзинцзи, — я объявлю собственностью Ян Цзяня. Скажу, что это те самые сундуки и корзины золота и серебра, которые были поставлены на хранение в дом Симэнь Цина и подлежат конфискации. Инспектор Ли — чин гражданский, власть у него не ахти какая. Стоит его припугнуть как следует — обеими руками мне невестку отдаст. И сыну закажет. Возьму я тогда Юйлоу с собой и будут они вдвоем с Цзиньбао меня ублажать».
Да,
Но плану Цзинцзи не суждено было сбыться. Лучше бы ему оставить затею, ибо на сей раз можно сказать:
Тому свидетельством стихи:
Достал как-то Цзинцзи из сундука матери тысячу лянов серебра. Сотню он оставил Фэн Цзиньбао на расходы, опять позвал Чэнь Дина присмотреть за домом и поторговать в лавке, а сам с Железным Когтем и Чэнь Анем прихватил девятьсот лянов и в осенний праздник в восьмой луне пустился в путь.
В Хучжоу они закупили полджонки шелков и, прибыв на пристань Цинцзянпу, поставили джонку у причала, а сами остановились в гостинице у Чэня Второго.
Ночью они зажгли лампу и велели хозяину зарезать кур и ставить вино. Пирушка была в самом разгаре, когда Цзинцзи обратился к Железному Когтю.
– Не забывай за товаром в джонке присматривать, — наказывал Цзинцзи. — Придется тебе тут пока пожить, а мне с Чэнь Анем в Яньчжоу надо будет заглянуть. Сестра у меня туда выдана. Хочу навестить, гостинцы передать. Мы дня за три обернемся. Самое большее на пятый день возвратимся.
– Раз надо, брат, отправляйся и не волнуйся, пожалуйста, — заверял его Ян. — Я готов тебя ждать, а как вернешься, вместе домой поедем.
И Чэнь Цзинцзи, вопреки здравому рассудку, все-таки поехал, прихватив с собою серебра и подарки. И вот они с Чэнь Анем добрались до Яньчжоу. Остановились в буддийском монастыре, где Цзинцзи разузнал, что инспектор Ли месяц как вступил в должность, а корабль с домочадцами прибыл всего дня три тому назад.
Цзинцзи время зря не терял: купил четыре подноса яств, два куска шелку и два жбана вина. Он был и так недурен собой, а тут оделся с иголочки и сопровождаемый Чэнь Анем, несшим подарки, подошел к дому барича.
– Я — родственник новой супруги господина Ли Младшего, — поклонившись, представился он привратнику. — Доложи о прибытии с визитом дяди Мэна Второго.
Привратник не посмел мешкать и тотчас же удалился.
Барич Ли сидел за книгой у себя в кабинете. Когда ему доложили о приезде шурина, он приказал слугам внести подарки, поправил халат и шапку и велел звать.
Цзинцзи пригласили в залу, где после взаимных приветствий гость и хозяин сели в подобающие каждому кресла.
– Позвольте спросить, — обратился к гостю барич. — Почему я не имел чести встретить вас, дорогой шурин, во время нашей свадьбы?
– Видите ли, ваш покорный слуга целый год закупал на юге товары, — объяснял Цзинцзи. — Только недавно воротился. Не знал, что вы удостоили мою сестру столь высокой чести, сударь. До сих пор я не исполнил долг родственника, за что прошу прощения. Потому-то я и решил засвидетельствовать почтение и повидать сестру.
– Простите, что я не знал о вашем существовании, — отвечал барич.
После чаю хозяин велел слугам вручить подношения вместе с визитной карточкой и росписью хозяйке дома.
– Доложите матушке, что пожаловал дядя Второй, — наказал барич.
Мэн Юйлоу тем временем сидела у себя в спальне.
– Дядя Мэн Второй пожаловали, — объявил привратник.
– Второй год я не была дома[9], — проговорила Юйлоу. — Какой же это дядя Мэн? Может, брат Мэн Жуй? Прошел горы и реки, чтобы меня проведать?
Внесли подарки. На визитной карточке значилось «Родственник Мэн Жуй». Да, это был ее брат. Юйлоу велела звать, а горничную Ланьсян попросила прибрать дальнюю гостиную. Сама она приоделась и, наложив пудру и румяна, стала ждать брата. Муж ввел гостя. Юйлоу присмотрелась из-за занавески. Как ни странно, прибывший оказался вовсе не братом, а зятем Чэнем. «Зачем он приехал? — недоумевала про себя Юйлоу. — Надо выйти. Интересно, что он скажет. Говорят, хоть и не свой, а земляк, хоть и горька вода, да из родного ключа. Не брат — так зятюшка». Она поправила прическу и вышла.
– Не знал я, сестра, что тебя просватали, — обратился Цзинцзи. — Давно не видались.
Только он успел это сказать, как хозяину доложили о новом визите. — Прими, пожалуйста, шурина, проговорил он и удалился.
Цзинцзи упал перед Юйлоу на колени. Она ответила поклоном.
– Не церемонься, зятюшка, будь как дома! — проговорила она. — Скажи, каким же это ветром тебя занесло в наши края?
После взаимных приветствий она предложила гостю сесть, а Ланьсян велела подать чаю. После чая завязалась непринужденная беседа.
– Как женушка? Жива-здорова? — спросила она.
Цзинцзи рассказал, как он ушел из дому Симэнь Цина, как требовал свое добро — сундуки и корзины. Юйлоу поведала зятю о встрече с Чуньмэй в монастыре Вечного блаженства, когда та сжигала жертвенные деньги на могиле Цзиньлянь в день весеннего поминовения усопших.
– Пока я оставалась в доме, — продолжала она, — я постоянно внушала хозяйке: раз ты любишь дочь, люби зятя. Зять наш, говорила я, любовниц не заводит, но она больше досужим сплетням верила, вот и прогнала тебя. Значит, ты добро свое требовал? Этого я уж не застала[10].
– Правду сказать, я был близок с Цзиньлянь. Это все знали. Но хозяйка негодниц слушала. Прогнала Цзиньлянь, вот она и стала жертвой убийцы У Суна. Живи она дома, никакой У Сун, будь он хоть семи пядей во лбу, не посмел бы ее тронуть. Зол я на нее. За это до глубины души ненавижу. И Цзиньлянь через нее на тот свет пошла. Она ей тоже этого не простит.
– Успокойся, зятюшка! — уговаривала его Юйлоу. — Дело прошлое. Что было, то прошло. Так издревле повелось: узел вражды не затягивать надобно, а развязывать.
Во время их беседы служанки накрыли стол. Появилось вино и блюда весенних яств. Стол ломился от съестного. Юйлоу наполнила кубок и обеими руками поднесла Цзинцзи.
– Выпей, зятюшка, нашего слабого винца, утоли жажду после дальней-то дороги, — потчевала она. — И надо ж было тебе на подарки разоряться.
Цзинцзи принял кубок и поклонился. Потом он поднес ей ответную чарку. Она поблагодарила его, и они заняли свои места. Цзинцзи заметил, как ухаживает за ним Юйлоу, то и дело величая его зятюшкой, но виду не падал. «В чем дело? — гадал он. — Почему эта потаскуха все называет меня зятюшкой, а? Неужели она моих намеков не понимает? Ну погоди. Я к тебе исподволь подберусь, негодница!»