Страница 34 из 114
Увидев обмороженные руки Даламара, с которых клочьями слезала кожа, Рейстлин поинтересовался, что случилось. Эльф пробормотал что-то о пролитой кислоте, являвшейся компонентом магического заклинания. Учитель улыбнулся, но ничего не сказал. В этом не было нужды - обоим было все ясно.
Теперь он попал в кабинет по приглашению Рейстлина, почти как равный к равному... Но Даламар вновь чувствовал страх, смешанный с опьяняющим восторгом.
Рейстлин сидел напротив него за резным деревянным столом, положив ладони на книгу в темно-синем переплете. Его пальцы рассеянно поглаживали кожу переплета, осторожно касаясь вытисненных на ней рунических надписей. Глаза Рейстлина были устремлены на Даламара. Темный эльф, однако, оставался недвижим под безжалостным, проницательным взглядом.
- Ты был слишком молод, чтобы подвергнуться Испытанию, - неожиданно сказал Рейстлин. Даламар моргнул. Этого он не ожидал.
- Но не так молод, как ты, шалафи, - ответил он. - Сейчас мне девяносто по нашему эльфийскому счету, что соответствует примерно двадцати пяти человеческим годам. Тебе же, насколько я помню, был всего двадцать один год, когда ты отважился на Испытание.
- Да. - По лицу Рейстлина пробежала тень. - Мне был... двадцать один год.
Даламар увидел, как рука, лежавшая на переплете книги, словно от сильной боли, внезапно сжалась в кулак, а золотистые глаза ярко вспыхнули. Ученик, однако, нисколько не был удивлен этим проявлением чувств. Испытание было необходимым условием для каждого мага, который стремился овладеть высшим искусством колдовства. Испытание проходило в Вайретской Башне Высшего Волшебства, и проводили его главы всех трех Лож. Практикующие маги Кринна уже давно поняли то, чего никак не могли постигнуть жрецы: для того чтобы сохранить гармонию мира, необходимо дать маятнику возможность свободно передвигаться между Добром, Злом и Равновесием. Стоило чему-то одному возобладать, стоило в одном положении заклинить маятник, н мир тотчас же шагнул бы навстречу своей гибели.
Испытание было жестоким. Высшие уровни магического искусства, которые дают магу настоящее могущество, отнюдь не предназначаются для пустоголовых бездельников и растяп. Испытание было специально разработано для того, чтобы избавиться от недоучек, избавиться навсегда, ибо наказанием за провал была смерть. Предстоящее Испытание вызывало у Даламара кошмарные сны, и он прекрасно понимал, чем вызваны переживания его учителя.
- Я выдержал Испытание, - прошептал Рейстлин, и его взгляд обратился назад, к тем далеким дням. - Когда я вышел наружу, я стал таким, каким ты видишь меня сейчас: кожа моя приобрела этот желтый оттенок, волосы поседели, а глаза... - Он мысленно отогнал нахлынувшие воспоминания и пронзительно посмотрел на Даламара. - Ты знаешь, что я вижу этими глазами, зрачки которых имеют форму руны Песочных Часов?
- Нет, шалафи.
- Я вижу время и то, как оно воздействует на все сущее, - сказал Рейстлин. - Человеческая плоть сморщивается и иссыхает, цветы увядают, скалы крошатся, источенные ветрами и непогодой. Я вижу одну лишь зиму, Даламар. Даже ты... Глаза Рейстлина остановились на лице ученика. - ...Даже твоя плоть, плоть эльфа, которая стареет так медленно и для которой годы все равно что легкие весенние дожди, стареет и умирает в моих глазах. На твоем молодом лице, Даламар, я вижу печать смерти!
Темный эльф вздрогнул, и на этот раз ему не удалось скрыть своя чувства. Он вжался в мягкую спинку кресла, и в его памяти непроизвольно всплыло могущественное укрывающее заклятие - заклятие, предназначенное не защищать, а наносить упреждающий удар. "Глупец! - подумал он, в тот же миг овладев собой. Какое из моих заклятий может повредить ему?"
- Это верно, - отозвался Рейстлин на невысказанную мысль Даламара, что он проделывал довольно часто. - На Кринне нет никого, кто в силах причинить мне вред. Разумеется, это не по силам и тебе, мой юный ученик. Но ты храбр, и у тебя есть мужество. Ты ведь часто стоял рядом со мной в лаборатории и смотрел на тех, кого я вытаскивал сюда из других миров. Ты знал, что стоит мне неловко вздохнуть, и эти твари вырвут наши сердца и пожрут их, пока мы будем в муках корчиться на полу.
- Это мое право, - сказал Даламар.
- Да, - рассеянно кивнул Рейстлин, размышляя, видимо, о чем-то постороннем. Затем он слегка приподнял брови. - Но ты же знал: случись что - и я буду спасать себя, а не тебя?
- Конечно, шалафи, - спокойно ответил Даламар. - Я понимал это и сознательно шел на риск... - Глаза его сверкнули. Позабыв о своем страхе, он слегка подался вперед. - Да, шалафи, я сознательно шел на риск и призывал опасность! Я готов пожертвовать всем ради...
- Ради магии, - закончил за него Рейстлин.
- Да, ради магии! - воскликнул Даламар.
- И ради власти, которую она дает, - кивнул Рейстлин. - Я вижу, ты честолюбив, но насколько - вот что меня занимает. Может быть, ты ищешь власти над своим народом? Или жаждешь управлять королевством, держа монарха в плену и пользуясь его богатствами? А может быть, ты задумывался о союзе с каким-нибудь темным повелителем, как поступали иные совсем недавно, в дни драконов? Кстати сказать, моя сестра Китиара нашла тебя весьма привлекательным. Ей хотелось бы держать тебя где-то поблизости. Особенно, если ты владеешь магическим искусством, которое можно применить в постели...
- Я бы не осквернил... Рейстлин взмахнул рукой:
- Я пошутил, ученик. Но. надеюсь, ты понял; что я имел в виду. Скажи, разве ты не мечтал ни о чем из того, что я перечислил?
- Видишь ли, шалафи... - Даламар смущенно заколебался. К чему все эти разговоры? Он готов был выдать кое-какие сведения и надеялся получить кое-что взамен, но не знал, насколько он мог открыться. - Я...
- Я вяжу, что был недалек от истины, - перебил Рейстлин. - Думаю, что могу теперь представить себе истинные притязания твоего честолюбия. А ты? Ты никогда не думал о том, что я хочу получить для себя?
Даламар почувствовал, как по телу его пробежала радостная дрожь. Именно это он и хотел узнать. Тем не менее он не спешил с ответом, осторожно подбирая каждое слово.
- Я часто задавал себе этот вопрос, шалафи. Ты столь могуществен... Даламар махнул рукой в направлении окна, где можно было различить светящиеся в ночи огни Палантаса. - Этот город, вся земля Соламнии, весь Ансалонский континент могут принадлежать тебе.
- Весь мир может принадлежать мне, - улыбнулся Рейстлин, и его тонкие губы слегка скривились. - Мы с тобой видели земли, лежащие за морями, ученик. В воде бассейна мы можем увидеть не только эти земли, но и их обитателей. Подчинить такой мир не составит труда...
Рейстлин неожиданно покинул кресло и, подойдя к окну, посмотрел на раскинувшийся внизу сверкающий город. Почувствовав восторг, охвативший учителя, Даламар тоже поднялся и встал рядом с ним.
- Я могу подарить этот мир тебе, Даламар, - не оборачиваясь, сказал маг.
Рука его отвела в сторону занавеску, чтобы эльфу было лучше видно панораму, но взгляд самого мага устремился куда-то вдаль. Огни города мерцали гораздо теплее, чем звезды в небе, однако Рейстлин не видел ни того, ни другого.
- Я мог бы сделать тебя правителем не только над твоими жалкими соплеменниками, но и над всеми эльфами Кринна. - В раздумье маг пожал плечами. - Я мог бы отдать тебе свою сестру.
Неожиданно отвернувшись от окна, Рейстлин посмотрел в лицо Даламару, который с воодушевлением прислушивался к его словам.
- Но мне все это неинтересно. - Рейстлин опустил занавеску. - Неинтересно. Мое честолюбие простирается гораздо дальше.
- Но, шалафи, - возразил Даламар, - в мире ничего больше не осталось. Может быть... - Он замялся, плохо понимая, что имел в виду Рейстлин. - Может быть, другие миры, которые видел ты, но которые недоступны моему неискушенному глазу?
- Другие миры? - задумчиво переспросил Рейстлин. - Что ж, мысль интересная. Возможно, когда-нибудь к всерьез подумаю над этой затеей. Но я не это имел в виду. - Он замолчал, потом жестом пригласил ученика подойти ближе. Скажи, ты видел огромную дверь в задней стене лаборатории? Стальную дверь, на которой выгравированы золотом и серебром таинственные руны? Дверь, на которой нет замка?