Страница 40 из 41
- Но я хочу домой, Танис, - тяжело выговорил Карамон. И добавил, предвидя возражения полуэльфа: - Я знаю, дома будет непросто, ведь Утеха разрушена... Сожжена... Но я тут все думал про Эльхану и ее народ, которому придется заново обживать Сильванести. Спасибо и на том, что нашу Утеху не превратили во что-нибудь подобное... Я буду нужен в Утехе. Все будут отстраиваться... Им пригодится моя силенка... Ну, а я уж больно привык... Быть кому-нибудь нужным... Тика прижалась щекой к его плечу, и он нежно взлохматил ей волосы. Танис понимающе кивнул. Он тоже не отказался бы снова заглянуть в Утеху, вот только... Она больше не была ему домом. Как он сможет чувствовать себя там дома без Флинта, Стурма и... И остальных...
- Ну, а ты, Тас? - с улыбкой спросил он кендера, который устало подошел к ним, волоча бурдючок, наполненный водой из ближайшего ручейка. -Пойдешь с нами в Каламан?
Тас покраснел.
- Нет, Танис, - выговорил он смущенно. - Видишь ли... Поскольку тут совсем рядом... Я не отказался бы заглянуть к себе на родину. Мы ведь Повелителя Драконов пристукнули, Танис! - сообщил он полуэльфу, гордо приподняв подбородок. - Сами! Вот!.. Теперь все народы станут нас уважать, а про нашего вождя, Кронина Чертополоха, так и вовсе сложат легенды!
Танис поскреб в бороде, пряча улыбку. Не стоило говорить Тасу, что убитый кендерами Повелитель был всего лишь Младшим Командиром Тоэдом, трусливым и разжиревшим.
- Я думаю, что легенды сложат не только о Кронине, - совершенно серьезно сказала Лорана. - Деды будут рассказывать внукам о кендере, который разбил Око Дракона, о кендере, который храбро бился на стенах Башни Верховного Жреца, о кендере, который готов был отдать жизнь, чтобы вырвать друга из лап Владычицы Тьмы...
- Ну, зашибись!.. - восхитился Тас. - А кто это такой?.. - И тут до него дошло, о ком говорила Лорана. - Ой!.. - Тас покраснел до кончиков заостренных ушей и шлепнулся на камень, не находя слов.
Карамон и Тика сидели под деревом, прислонившись к стволу, и лица обоих пусть хотя бы на время - полнил безмятежный покой. Танис невольно позавидовал им и спросил себя, будет ли когда-нибудь подобный покой дарован ему самому. Он повернулся к Лоране. Она смотрела мимо него, в пламенеющие небеса, и мысли ее пребывали где-то далеко-далеко.
- Лорана... - неверным голосом выговорил он. Прекрасное лицо обратилось к нему, и он едва смог продолжать: - Лорана, ты когда-то подарила мне это... - И он протянул ей на ладони золотое колечко. - Тогда мы с тобой оба не знали, что такое настоящая преданность и любовь. Теперь же... Теперь это кольцо так много для меня значит, Лорана... В том сновидении оно помогло мне вырваться из кошмара, точно так же, как твоя любовь спасла меня от тьмы в моей собственной душе... - Он помолчал: даже и теперь глубоко внутри шевельнулась тень сожаления. - Я хотел бы носить его... Если ты мне позволишь. Я хотел бы подарить тебе такое же... Лорана долго рассматривала кольцо у него на ладони. Потом, так и не произнеся ни слова, взяла его... И неожиданным движением метнула за край скалы, в пропасть. Танис ахнул и едва не вскочил. Колечко ярко сверкнуло в алых лучах Лунитари - и скрылось в темноте.
- Видимо, это и есть ответ, которого я заслужил, - сказал Танис. -Что ж, я тебя не виню... Лорана вновь повернулась к нему. Ее лицо было спокойно.
- Когда я дарила тебе это колечко, Танис, это была первая любовь детского сердца, еще не ведавшего испытаний. Теперь я понимаю, насколько правильно ты поступил, вернув его мне. Мне нужно было еще повзрослеть и понять, что такое истинная любовь. А теперь... Я прошла тьму и огонь, Танис. Я убивала драконов. Я плакала над телом человека, который был мне очень дорог... - Она вздохнула. - Я была вождем. Я познала ответственность. Флинт любил повторять это. Но я обо всем позабыла и угодила в ловушку, расставленную мне Китиарой. Я поняла слишком поздно поняла, - какой мелкой и ничтожной была в действительности моя любовь. Любовь Речного Ветра и Золотой Луны преодолела все препоны и подарила миру надежду... А наша, ничтожная, едва его не сгубила...
- Лорана, - с болью в сердце начал он, но она стиснула его руку своей.
- Дай договорить, - шепнула она. - Я люблю тебя, Танис. И теперь я люблю тебя, люблю, потому что понимаю тебя. Я люблю тебя и за свет, и за тьму, которую ты несешь в себе. Вот почему я выкинула кольцо. Может быть, однажды наша любовь и сможет послужить основанием, на котором возможно будет что-то построить. Вот тогда-то я подарю тебе кольцо и приму твое, Танис. Только оно будет не из листьев плюща...
- Нет, - ответил он, улыбаясь. И обнял ее за плечи, привлекая к себе. Она воспротивилась было, но он только крепче обнял ее и сказал: - Это кольцо будет сделано наполовину из золота, а наполовину - из стали.
Лорана посмотрела ему в глаза... Потом тоже улыбнулась и прижалась к нему, опуская голову ему на плечо.
- Побриться, что ли... - сказал он и почесал в бороде.
- Не надо, - пробормотала Лорана и закуталась в полу его плаща. - Я привыкла... Всю эту ночь спутники так и просидели без сна под деревьями, наблюдая за происходившим в Нераке и ожидая рассвета. Израненные, смертельно усталые, они не могли уснуть. Они знали, что угроза еще далеко не миновала.
Со своей вершины они хорошо видели драконидов, целыми отрядами и поодиночке разбегавшихся из Храма. Некому было повести их за собой; скоро они обратятся к грабежам и убийствам, чтобы прокормиться. Что же касается Повелителей Драконов... Друзья смотрели на кружившихся бестий и думали о том, что по крайней мере одна Повелительница почти наверняка уцелела. Имени ее, впрочем, не произносил никто. И никто не мог поручиться, что под небом Кринна не осталось еще каких-нибудь апостолов Зла, быть может, даже более могущественных и жутких, чем они дерзали вообразить... Но покамест им было даровано несколько мгновений покоя, и никто не хотел, чтобы они скорее кончались. Наступит рассвет, тогда и придет время прощаться... Все молчали, даже Тассельхоф. В словах более не было нужды. Все уже было сказано, а что не было - то могло подождать. Не стоило ни удерживать минувшее, ни торопить грядущее. Больше всего им хотелось, чтобы Время замедлило бег и дало им передышку. И как знать, не прислушалось ли оно? Уже перед самым рассветом, когда восточный край неба начал едва заметно бледнеть. Храм Такхизис потряс титанический взрыв. Докатившееся сотрясение всколыхнуло хребты гор, а вспышка была такая, как если бы родилось новое солнце.
Неистовый свет так резанул глаза, что никто не разглядел в точности, что же произошло дальше. Но всем показалось, будто раскаленные обломки Храма, взметенные взрывом, все выше и выше взлетали на крыльях могучего небесного вихря. Все ярче и ярче разгорались они, уносясь в звездную темноту, пока сами не замерцали подобно созвездиям.
А потом... Потом они СТАЛИ ЗВЕЗДАМИ. Один за другим обломки разметанного Храма заняли в небесах от века предначертанные места, заполнив два зияющих черных провала, увиденные Рейстлином прошлой осенью с озера Кристалмир.
И вот оба созвездия снова засияли на небосклоне.
Доблестный Воитель - Паладайн - Платиновый Дракон - снова занял свою половину неба, а напротив него появилась Владычица Тьмы, Такхизис, Пятиглавая, Всебесцветная Драконица. Вновь закружились они в небесах, не спуская друг с друга настороженного взгляда, а между ними сиял Гилеан, Бог Равновесия, иначе называемый Беспристрастным.
ВОЗВРАЩЕНИЕ Некому было приветствовать его, когда он вступил в город. Он явился в самый непроглядный час глухой черной ночи; единственной луной в небесах была та, которую мог разыскать только его взгляд. Он отослал зеленого дракона прочь, наказав ожидать дальнейших повелений. Стража у ворот не заметила его, потому что он не воспользовался воротами.
Ворота были ему попросту ни к чему. Стены, выстроенные руками простых смертных, более не были для него препятствием. Неузнанным шагал он молчаливыми улицами спящего города... Только один из горожан сразу почувствовал его прибытие. Астинус, занятый, как всегда, работой в стенах великой Библиотеки, вдруг перестал писать и поднял голову. Его перо на миг замерло в неподвижности над пергаментным листом... Однако потом историк передернул плечами, и работа над Хрониками пошла своим чередом.