Змеиный Маг (Врата смерти - 4)

Альфред замолчал и стал смотреть в темно-синее ночное небо, усеянное голубыми облаками.

- Вы не можете представить себе, что такое одиночество, - наконец произнес он. Его голос был таким тихим, что Оле пришлось приблизиться вплотную, чтобы разобрать его слова. - А менши так одиноки, что я просто не могу это передать. Единственный доступный им способ общения - физический. Они должны пользоваться словами, взглядами, жестами, чтобы описать, что они чувствуют, и их язык так ограничен! Они не способны выразить то, что на самом деле имеют в виду, и поэтому они проживают жизнь и умирают, так и не узнав правды ни о себе, ни о других.

- Какой ужас! - пробормотала Ола,

- Поначалу и я так думал, - ответил Альфред. - Но потом я понял, что многие добродетели меншей возникли именно благодаря их неспособности читать в чужих душах, как это делают сартаны. В их языках есть слова "верность", "доверие", "честь". Человек говорит другому человеку: "Я верю в тебя. Я доверяю тебе". Он не может знать, что у его друга на уме. Но он доверяет ему

- Но у них есть и другие слова, которых нет в нашем языке, - уже более строго сказала Ола. Она выпустила руку Альфреда и отодвинулась от него. "Ложь", "обман", "предательство", "измена".

- Да, - кротко согласился Альфред. - Но я обнаружил, что все это особым образом уравновешивается

Он услышал жалобный визг и почувствовал, как в его ногу ткнулся чей-то холодный нос. Альфред рассеяно опустил руку и почесал собаку за ухом, чтоб она не скулила.

- Боюсь, вы были правы. Я действительно вас не понимаю, - сказала Ола. Что значит "уравновешивается"?

Альфред замялся, как менш, которому не хватает слов, чтобы выразить свои мысли.

- Я просто... Мне доводилось видеть, как один менш предает другого, и это было отвратительно. Но в то же время мне приходилось сталкиваться с поступками, продиктованными глубокой, самоотверженностью, любовью и верностью. И мне становилось стыдно за то, что я беру на себя право судить их. Ола, Альфред повернулся к ней. Собака прижалась к его ноге и Альфред погладил пса по голове. - Что дает нам право судить их? Что дает нам право говорить, что мы живем правильно, а они - неправильно? Что дает нам право навязывать им нашу волю?

- Что?! Да хотя бы то, что у них есть такие слова, как "убийство" и "предательство"! - ответила она. - Мы должны со всей строгостью руководить ими, отучать от присущих им слабостей, готовить к тому, чтобы они наконец смогли полагаться только на своя силы.

- А не получится ли так, - возразил Альфред, - что мы уничтожим не только их недостатки, но и их достоинства? Мне кажется, что мир, который мы хотели создать для меншей, был миром, в котором менши должны были раболепно подчиняться нашей воле. Я наверняка ошибаюсь, - смиренно продолжал он, - но я не вижу отличий между этим миром и тем, который хотели создать патрины.

- Конечно же, они отличаются! - вспыхнула Ола. - Как вы вообще можете это сравнивать?!

- Простите меня, - с раскаянием произнес Альфред. -Я обидел вас. И это после того, как вы были так добры ко мне. Так-то я отблагодарил вас за внимание ко мне. Я... Что случилось?

Взгляд Олы был устремлен не на него, а на что-то у его ног. >

- Чья это собака?

- Собака? - Альфред посмотрел вниз. Пес смотрел на него, помахивая пушистым хвостом.

Альфред отшатнулся к каменной стене.

- Благие сартаны! - ахнул он. - А ты откуда взялся?!

Пес, обрадованный тем, что на него обратили внимание, поставил уши торчком и залаял.

Альфред смертельно побледнел.

- Эпло! - закричал он и стал дико озираться по сторонам - Где ты?!

При этом имени собака нетерпеливо заскулила, а потом залаяла еще громче.

Но никто не отозвался.

Уши пса поникли. Хвост перестал ходить ходуном. Собака улеглась на землю, опустила морду на лапы, вздохнула и удрученно посмотрела на Альфреда.

Альфред понемногу успокоился а посмотрел на собаку.

- Эпло здесь нету, да?

Собака, снова услышавшая знакомое имя, подняла голову, и ее взгляд стал грустным.

- О господи, - пробормотал Альфред.

- "Эпло"! - Ола произнесла это имя с таким отвращением, словно оно было пропитано ядом. - Эпло! Это слово из языка патринов!

- Что? А, да, кажется, так, - ответил Альфред поглощенный своими мыслями. - Оно означает "единственный". А у собаки нет имени. Эпло не стал давать ей имя. Интересный повод, вам не кажется? - он присел рядом с собакой и дрожащей рукой погладил ее по голове - Но почему ты здесь? - спросил он. - Ты не болен? Нет. Думаю, что нет. Может, Эплго отправил тебя выслеживать меня? Так или не так?

Пес наградил Альфреда укоризненным взглядом. Он словно говорил: " Я был о тебе лучшего мнения".

- Это животное принадлежит патрину? - спросила Ола.

Альфред в нерешительности посмотрел на нее.

- Можно сказать и так Но дело в том..

- Его действительно могли прислать шпионить за нами.

- Могли, конечно, - согласился Альфред - Но я не думаю, что это действительно так. Не то чтобы мы не использовали собаку для подобных целей раньше...

- Мы?! - попятилась Ола,

- .Я... Это... Эпло сказал... На Абаррахе... Принц и Валтазар, некромант. Я не хотел шпионить за ними, но у меня не было другого выхода...

Альфред увидел, что так он делу не поможет, и качал заново.

- Мы с Эпло заблудились на Абаррахе...

- Пожалуйста! - слабым голосом перебила его Ола. - Пожалуйста, не произносите больше это имя Я... - Она прикрыла глаза, - Я вижу ужасные вещи. Отвратительных чудовищ! Жестокую смерть..

- Вы видите Лабиринт Вы видите место, куда вы... где патрины были заключены все эти столетия.

- Куда мы их заключили, хотели вы сказать. Но эти образы у вас в сознании такие яркие. Словно вы сами

- Я был там, Ола.

К его глубокому удивлению, Ола побледнела и посмотрела на него с неприкрытым страхом. Альфред поспешил успокоить ее.

- Я не имел в виду, что я был там на самом деле..

- Ну конечно, - слабо сказала она. - Это... это невозможно. Не говорите того, чего не имеете в виду.

- Простите. Я не хотел вас расстраивать, - хотя на самом деле Альфред был в замешательстве: он не знал, что расстроило Олу. И что ее напугало. Чего она боится? Опять вопросы.

- Я думаю, вам лучше объяснить это, - сказала она.

- Да, я попытаюсь. Я действительно был в Лабиринте, но я был там в теле Эпло. Я обменялся с ним сознаниями. Это было, когда мы проходили Врата Смерти.

- А он поменялся местами с вами?

- Думаю, что да. Он никогда не говорил об этом, но он и не стал бы говорить о таком. Ему было трудно даже называть меня по имени. Он звал меня "сартаном". Так и звал. С нехорошей усмешкой. Я не обвиняю его. У него не было причин любить нас.

Ола нахмурилась.

- Вы соприкоснулись с сознанием патрина. Я не могу поверить, что подобное могло произойти с сартаном

- Может, и не могло, - печально согласился Альфред. - Я всегда влипал...

- Вы должны рассказать об этом Самаху. Альфред покраснел и опустил глаза.

- Я на самом деле лучше... - он стал гладить собаку

- Но это может оказаться очень важным! Разве вы не понимаете? Вы же были внутри его. Вы можете рассказать нам, как они думают и почему поступают так или иначе. Это поможет нам защищаться.

- Война закончилась, - мягко напомнил он.

- Но может начаться другая! - сказала она, стиснув кулаки.

- Так думает Самах. Вы тоже так думаете?

- У нас с Самахом есть свои разногласия, - быстро сказала Ола. - Это известно всем. Мы никогда этого не скрывали. Но он мудр, Альфред. Я уважаю его. Он - глава Совета. И он хочет того же, что и все мы, - жить в мире.

- Вы думаете, он действительно хочет именно этого?

- Да, конечно! - отрезала Ола. - А вы что думаете?

- Я не знаю. Я просто не уверен.

Альфред вспомнил выражение лица Самаха, когда он говорил: "Мы, кажется, проснулись в надлежащее время, братья. Наши древние враги снова собирается начать войну". Ола уловила образ, возникший в его сознании. Ее лицо смягчилось.