Страница 11 из 48
Нарастающая лавина изменений в технике печати и технике связи обрушилась на человечество в начале минувшего века и поныне ошеломляюще грохочет вокруг.
28 ноября 1814 года вышел номер английской "Таймс" с широковещательным заявлением: отныне газета будет печататься без помощи человеческих рук 1000 листов в час изготовит машина. Заметный сдвиг по сравнению с первопечатней в Майнце: тысяча листов в час эффектно отличается от одного листа в день. Правда, в рекламе "Тайме" ничего не сказано о темпах подготовки набора к печати. Наборную машину, прообраз современного линотипа, изобрели лишь через 40 лет - в 1854 году.
"Линотип - хитроумная машина, - с восхищением восклицал К. Чапек, - на нем печатают, как на пишущей машинке, и латунные матрички букв группируются в нужной последовательности до тех пор, пока не наберется полная строчка. Тогда в них заливается горячий свинец, и получается литая строчка набора".
Однако подлинный переворот в технике передачи информации совершил телеграф. Проба межконтинентального телеграфного кабеля произошла в 1858 году. Послание английской королевы Виктории, направленное за океан, в тот же день, почти в тот же миг достигло резиденции президента США.
На следующий день газеты вышли с огромными заголовками: "Кабель работает безукоризненно", "Восторг населения не знает границ", "Небывалая сенсация всколыхнула весь город", "Настал час всеобщего ликования".
До окончательной победы над пространством и временем в тот миг было еще далеко. Но писатель С. Цвейг законно включил эпизоды прокладки межконтинентального кабеля в цикл расказов "Звездные часы человечества".
Вдохновенно прославляет он это событие: "В течение тысяч, а может быть, и сотен тысяч лет, прошедших со времени появления на земле удивительного существа, именуемого человеком, мерилом скорости была скорость бегущей лошади, катящегося колеса, корабля, идущего на веслах или под парусами. Все вместе взятые технические открытия, сделанные за весь тот короткий, освещенный сознанием промежуток времени, который мы называем мировой историей, не привели к сколько-нибудь значительному ускорению ритма движения. Армии Валленштейна продвигались вперед едва ли быстрее, чем легионы Цезаря; войска Наполеона не наступали стремительнее, чем орды Чингисхана; корветы Нельсона пересекали моря лишь немногим быстрее, чем пиратские ладьи викингов или галеры финикийцев. Лорд Байрон в путешествиях Чайльд Гарольда преодолевал ежедневно не больше миль, чем Овидий на пути в понтийскую ссылку; Гёте в восемнадцатом столетии путешествовал почти с таким же комфортом и такой же скоростью, как апостол Павел в начале первого тысячелетия. В эпоху Наполеона время и пространство разделяли страны так же, как п горы Римской империи; упорство материи все еще брало верх над человеческой волей.
И только девятнадцатый век коренным образом меняет ритм и мерило скорости на земле".
Изобретение телеграфной связи преобразило облик мировой журналистики. Отныне узнать о событии, свершившемся на противоположном краю земли, редакция могла в считанные минуты. Конечно, если имела дорогостоящую технику и разветвленный штат информаторов.
С. Цвейг несколько преувеличивал, говоря, что никогда человечество не располагало связью более быстрой, чем конский галоп. Прообразом будущей почти мгновенной связи были факелы на сигнальных вышках, набатный колокол, голубиная почта.
Птица, символизирующая мир, она нередко была вестником тревожных сведений, которые переносила со скоростью восьмидесяти километров в час. В боевом уставе римской армии I века до н. э. содержалось предписание каждому легиону иметь своих почтовых голубей.
Во время французской революции 1848 года почтовые голуби позволили бельгийским журналистам публиковать новости из Парижа почти одновременно с парижскими коллегами.
Банкирскому дому Ротшильдов голуби оказали неоценимую услугу. Во время наполеоновских войн агенты Н. Ротшильда из Парижа посылали хозяину в Лондон известия о положении на фронтах голубиной почтой.
Благодаря быстроте информации банкир загребал на бирже миллионы. Известия превращались в деньги.
Многие редакции имели свои голубятни. В Японии почтовые голуби служили журналистике еще в начале нашего века. Посетившие Японию в 1927 году советские журналисты с интересом осматривали голубятни на крышах редакций. Отправляясь в командировки, корреспонденты захватывали несколько тренированных птиц. Срочные новости достигали редакции в считанные часы, но портативность оснащения, а потому и подвижность самих газетчиков оставляла желать лучшего.
XIX век - век рождения особых предприятий по сбору и пересылке информации. Это телеграфные агентства.
Их единственная забота - снабжать газеты последними известиями. Единственная, но чрезвычайно хлопотливая.
В 1825 году возникает французское агентство Гавас, в 1848-м - первое североамериканское агентство Ассошиэйтед Пресс, в 1849-м - английское агентство Рейтер.
В России первое агентство - РТА (Российское телеграфное агентство) создано в 1894 году.
XIX век подходил к концу. Казалось, ему уже нечего добавить к преобразованиям в технике информационной связи. Они и так превзошли самые смелые ожидания.
Но в 1895 году произошли два события, положившие начало новым типам журналистики. 25 апреля (7 мая по новому стилю) А. Попов на заседании Русского физикохимического общества доложил о своем изобретении грозоотметчика - прообраза радиоприемника.
Спустя полгода, 28 декабря, братья Люмьер в Париже, в "Гранд кафе" на бульваре Капуцинов, провели показ "Живой фотографии" - провозвестницы документального кино и тележурналистики.
- Возникает столько разветвлений в журналистике, что начинаешь недоумевать: одна ли это профессия? Репортер газеты, литсотрудник журнала, радиокомментатор, сценарист документальных телепередач... И все журналисты?
- Именно так. Словно мифическое божество, журналистика "едина, но во многих лицах". И новые специализации рождаются буквально на глазах.
Поступающие на факультет журналистики стоят перед списком отделений: газетного, радиоотделения, телевизионного, редакционно-издательского. Какое выбрать?
Где есть надежды увереннее и быстрее найти себя?
Никто, кроме абитуриента, на этот вопрос, конечно, не ответит. Можно просто вспомнить о том, что радиожурналистика сделала свои первые шаги совсем недавно.
В нашей стране первая радиогазета вышла в 1924 году.
У массово-политической печати появился могущественный соперник. А спустя десять лет "семейство" средств информации отмечало еще одно прибавление: в ноябре 1934 года начались регулярные телепередачи. Через четыре года завершилось строительство первых телецентров - Московского и Ленинградского. Но в массовом масштабе телевизионная журналистика победно прокатилась по миру лишь в пятидесятые годы.
Соперничество и содружество.
Не обошлось без соперничества между новыми и старыми средствами информации, не обошлось без мрачных пророчеств о вытеснении новыми формами привычных, устаревших газетных полос.
Годом перелома в борьбе между прессой и радио считается 1956-й, когда (конечно, по приблизительным подсчетам) число радиоприемников в мире превысило общий тираж ежедневных газет (257 миллионов против 255).
А ныне с научной точностью установлено: если человек стоит перед выбором, слушать ему радио или смотреть телевизор, в абсолютном большинстве случаев он предпочитает телевизор. И это опять кое-кого наводит на мрачные мысли. "Я предвижу время, - заявил ректор Чикагского университета, - когда благодаря телевидению люди не будут уметь ни читать, ни писать и будут вести животную жизнь". Для столь мрачных прогнозов есть основания. Но они в существе передач, а не в коварном свойстве этого средства связи.
На Западе профессора любят критиковать телевидение, а политики превозносить его до небес. Многолетний премьер-министр Англии У. Черчилль настолько ценил телевидение, что заблаговременно попросил телекомпанию Би-би-си разработать сценарий трансляции собственных похорон. Пожелания престарелого экс-премьера учли до тонкостей. Специалисты считают, что репортаж похорон прошел с предельным эффектом.