Страница 3 из 4
- Тысячелетняя история ничего не значит, - продолжал тот. - Равно как и история тысячи поколений. Подумайте о четверти миллиона лет, вообразите миллион поколений!
Взгляд леди Х. обрел твердость. Что ни говорите, а тысячелетняя родословная кое-что да значит!
- Почему именно Чанг? - спросила она раздраженно. - Почему именно ваша фамилия, мистер Чанг?
- Потому что, ваша светлость, я прибыл из будущего, которое отстоит от вашего времени на четверть миллиона лет. Я из того общества, где нет никого, кроме Чангов. Ни одного человека! Мы - раса Чангов, мы чанговечество!
- И что дальше? - фыркнула Джейн.
- Глупости! - воскликнул Джек.
Однако остальные, по всей видимости, были согласны продолжать игру. Во всяком случае, после выступления Мелвина клоунада Чанга, как ни странно, казалась чуть ли не детской забавой.
- И что, в будущем все похожи на вас? - весело справилась Салли.
- Нет, - отозвался Чанг, повернувшись в ее сторону. - Мы по-прежнему отличаемся друг от друга размерами, цветом кожи, группой крови. Поймите, мы - вовсе не клоны какого-то одного Чанга. Мы разные, как коровы в стаде. Поинтересуйтесь у ваших фермеров, что они скажут насчет коров? Среди нас вы встретите Мэри Чанг и Абдула Чанга, Генриха Чанга, Юкио Чанг и Наташу Чанг. Мир, в котором проживает десять миллиардов Чангов. Десять миллиардов!
- Полагаю, вам захотелось отдохнуть? - съязвил Чейз.
- Мистер Дэниэлс, вы ведь работаете? Так вот, я тоже на работе, - Чанг похлопал себя по карману. - Я отправился в прошлое, чтобы собрать миллион истинных фамилий, поскольку ваша эпоха отмечена наибольшим разнообразием исходного материала. Я записал фамилии на микролисты. Вернувшись, я передам их своим современникам, и мы устроим великое переименование. Мы освободимся от психологической чанго-зависимости. Наше общество преобразуется...
- Минутку, - перебил Гарри. - А почему вы, то бишь Чанги, не сообразили заглянуть в архивы? Это проще, чем путешествовать во времени.
- Или в старые телефонные книги? - прибавила Салли. - Впрочем, вы, наверное, телефонами не пользуетесь.
- Или в старые списки подписчиков? - присовокупил Джим Эбботт, заразившийся, судя по всему, общим настроением.
- Культуры развиваются и гибнут, - ответил Чанг. - Одни данные погребают под собой другие. Записи теряются, стираются, уничтожаются. Я веду речь о промежутке в четверть миллиона лет. От вашей поры не осталось ничего - ни пирамид, ни Парфенона, ни трудов Платона или Шекспира. Никаких следов, никакой истории. Мне пришлось забраться очень глубоко в прошлое, прежде чем я натолкнулся на такое изобилие имен.
- Очевидно, вы заберете с собой произведения Барда? - спросил Джим.
- Нет, - покачал головой Чанг. - Мы ничего не сможем понять. Я заберу имена, только имена.
- Как можно не понять Шекспира?
- Уверяю вас, в моем времени его не поймет никто, за исключением меня самого. Кстати говоря, для того чтобы приноровиться к вашему образу жизни, я прошел длительную подготовку. Благодарю вас за ваше гостеприимство, дамы и господа. И, конечно, в первую очередь леди Хесслфорт, - Чанг отвесил изящный поклон, а затем направился к высокому, от пола до потолка, окну, за которым сгущались сумерки.
Я краем глаза наблюдал за леди Х. Поначалу она откровенно изумилась, потом развеселилась, а под конец как будто испытала сильнейшее потрясение.
- Подождите! - выдавила она. - Мое имя вы тоже забираете с собой?
- Может быть, - усмехнулся Чанг.
- Сдается мне, вы там с жиру беситесь, - проговорил Джим. - Неужели нельзя было просто-напросто придумать новые фамилии? Сочинили бы, сколько нужно, и все.
- Не годится, - возразил Чанг. - Имя без родословной - ничто.
- Друзья! - воскликнул я, решив, что представление чересчур затягивается. - Друзья! Ваша светлость и вы, уважаемые члены нашего Общества! Я восхищен шуткой, которую с нами сыграли. Мы словно перенеслись из августа в апрель или в октябрь [имеются в виду 1 апреля; День всех глупцов, и 31 октября, канун Дня всех святых; в первый день люди по традиции разыгрывают друг друга, а во второй наряжаются в диковинные костюмы, надевают маски и т.п.], словно оказались на маскараде. Но... В действительности никто не может путешествовать во времени и никто, - я предостерегающе поглядел на потупившегося Мелвина, - не появляется на свет ниоткуда. Давайте же посмеемся и закончим наш карнавал. Спасибо, мистер Чанг. Спасибо, мистер Твелвз. Наше следующее заседание, которое состоится через месяц здесь, в "Гранд-отеле", шестнадцатого сентября, почтит своим присутствием мистер Уильям Монктон, автор знаменитого труда "Французские прозвища"...
Чанг распахнул окно, за которым располагалась выложенная каменной плиткой терраса, с которой спускалась на подстриженную лужайку лестница в несколько ступеней. Дальнего конца лужайки видно не было. Чанг пересек террасу, сошел по лестнице, ступил на траву... И исчез!
Разумеется, он всего лишь сорвался с места, как заправский спринтер, и мгновенно очутился за пределами сада, а там миновал игровую площадку... Да, но в таком случае он должен был обладать резвостью гончей, помноженной, вдобавок, на быстроту сокола...
- Черт побери! - произнесла Салли. - Он же просто растворился в воздухе! Чтоб мне пусто было! Ой, извините, пожалуйста.
Мы столпились у распахнутого настежь окна.
- Он наверняка где-то там, - сказал Чейз.
- Сожалею, но я никого не вижу, - возразила леди Х.
- Наверное, прячется в кустах, - предположил я.
- Вы же понимаете, что он просто не успел бы до них добежать.
Кто я такой, чтобы спорить с ее светлостью?
- Мистер Чанг... - проговорила Салли. - Он сказал правду!
- Он сказал правду! - повторил хор голосов.
К чести Мелвина, он раньше других оправился от замешательства - может статься, наконец-то осознал, на какое посмешище выставил себя своими рассуждениями.
- Я давно его подозревал, - сообщил Твелвз. - Между прочим, знаете, почему он удрал? Не нашел, что ответить на мои доводы!
Леди Х. опустилась в ближайшее кресло, посмотрела на заключенные в золотые рамы портреты своих предков и пробормотала:
- Неужели он забрал с собой мое имя?
Мелвин подвинулся к ней и - какая вульгарность! - похлопал миледи по руке.
- Я уверен, что он так и поступил, ваша светлость. Он забрал все наши имена. Хесслфорт, Твелвз, Брейкспир... А в результате через четверть миллиона лет произойдет очередной спонтанный выброс. Все честь по чести. В будущем появится, - он принялся считать в уме, делить десять миллиардов на миллион, - да, появится десять тысяч Хесслфортов, которые будут разбросаны по всему земному шару. Представляете? В Европе, в Африке, в Азии...
Леди Х. содрогнулась, побледнела и отдернула руку.
- Это не родословная, мистер Твелвз. Неужели вы не в состоянии понять, что случилось? Я спрашивала мистера Чанга, потому что не хочу, чтобы мое имя использовалось... всуе...
Опасаясь, что наше Общество может лишиться своей покровительницы, я поспешил поднять бокал, на дне которого оставалось несколько капель шерри.
- Разрешите предложить тост. За Общество любителей ономастики!
- За какое? - спросила леди Х., пригвоздив меня взглядом к спинке кресла. - За наше? Или за их? - Тем не менее она указала на графин, который Роджерс поставил на письменный стол. Мелвин поторопился исполнить ее просьбу. Леди Х. явно не мешало выпить шерри, чтобы успокоить нервы.
Мы выпили - все вместе. Разорванные узы восстановились, обетование обрело новую силу.
Когда месяц спустя мы собрались на заседание в номере "Де Монфор", ее светлость, как всегда, заняла председательское кресло. Мы прослушали доклад мистера Монктона о французских простынях... Простите, конечно же прозвищах. Иначе говоря, кличках. Сестричка, сестричка, как твоя кличка? Леди Алиса Пенелопа Диана внимала докладчику с благосклонной улыбкой на устах.