Ночной мир

- Она не бездонная, святой отец.

- Но вы ведь могли не получить сигнала именно по этой причине?

- В общем, да. Но такое могло произойти по целому ряду причин. Тому есть множество объяснений.

- Но одна из возможных причин - это то, что пущенному вами лучу не от чего бы до оттолкнуться, и он остался там на всегда. Я правильно рассуждаю?

Ник тяжело вздохнул.

- Да, вы правы. - В голосе его вдруг появились нотки усталости. - Но трещина не бездонна. Она не может быть бездонной. Такого в природе не бывает.

Один из выпускников, держа в руках какую-то распечатку с зелеными полосами, бросился к Нику. По выражению лица Ника Билл догадался, что тот недоволен.

- Сделайте еще раз. И не допускайте больше ошибок. - Он вернул листок студенту.

- Мы и не допускали. - В голосе студента зазвучала обида. - Все проверено. Излучатель и приемник работают нормально.

Ник помахал в воздухе распечаткой:

- Что-то все-таки не так.

- Может быть, луч чем-то поглощен?

- "Поглощен", - медленно повторил Ник. Казалось, в голову ему пришла какая-то идея. - Нужно посмотреть еще в одном месте. - Он повернулся к отцу Биллу: - Я буду какое-то время неподалеку отсюда, святой отец. Мы справимся с этим. - Он подмигнул Биллу и ушел.

Билл вернулся на квартиру в полдень, чтобы освежиться и передохнуть, перед тем как Ник начнет свое погружение.

Следует отдать Нику должное - он настолько же изобретателен, насколько и упрям. Ни за что не признает поражения. Узнав, что в южном порту есть капсула, используемая для подводных работ, он позвонил в несколько мест и договорился, что берет ее в аренду. Он собирался опустить эту штуку на всю длину троса и еще раз снять показания с лазера. Билл хотел вернуться вовремя, чтобы проводить его.

Ему пришлось пробиваться сквозь толпу в западной части Центрального парка. Район, прилегающий к низине парка, стал местом импровизированного уличного фестиваля. А почему бы и нет? Солнце светило, и здесь собралось полно любопытных. У кого было что-нибудь на продажу, тоже пришел сюда: горячие сосиски, люля-кебаб, воздушные шары, сногсшибательные ролексы. В воздухе витали ароматы блюд национальных кухонь, способные заткнуть за пояс даже ресторан в здании ООН. Кто-то торговал майками с надписью "Я видел трещину в Центральном парке" с еще не просохшей краской.

Вернувшись в квартиру, Билл, как и ожидал, застал там Глэкена, стоящего у окна.

- Что они решили делать там, внизу? - спросил старик, не оборачиваясь.

- Они пришли к выводу, что не могут замерить глубину из-за технических помех.

Даже в полдень, когда солнце было в зените и его лучи светили вертикально, прямо в трещину, дна так и не удалось разглядеть. Мешала темнота.

Глэкен наконец обернулся. На губах его блуждала сочувственная улыбка.

- Они соорудили эти пресловутые приборы для точного измерения, а теперь не верят полученным с их помощью сигналам. Поразительно, как сознание противится правде, когда та противоречит догмам.

- Я не виню их. Непросто поверить в невозможное.

- Понимаю. Но слово "невозможное" сейчас утеряло всякий смысл. - Он снова повернулся к окну. - Что же они теперь собираются делать?

- Соорудить пусковое устройство. Ник хочет спуститься в трещину и...

Глэкен широко раскрыл глаза и даже подскочил на месте:

- Вы имеете в виду вашего молодого друга? Он собирается спуститься в пропасть?

- Да, как только установят капсулу.

Глэкен схватил Билла за руку повыше кисти. Хватка его была железная.

- Вы не должны этого допустить! Ему надо помочь во что бы то ни стало!

Стоило Биллу взглянуть на Глэкена, как он в панике бросился к двери, выбежал в холл, нажал кнопку лифта и, не дождавшись, сбежал вниз по лестнице. Но там натолкнулся на неожиданное препятствие. Толпа стала гуще, и он протискивался сквозь нее с таким трудом, словно пробирался через трясину.

Едва подавляя страх, он изо всех сил работал локтями, вызывая возмущенные возгласы. Он не стал терять время и спрашивать Глэкена, что может случиться с Ником в этой трещине. По лицу Глэкена, обычно невозмутимому, он понял все. Никогда еще он не видел Глэкена таким.

Продвигаясь шаг за шагом в сторону Овечьего Пастбища, он вспомнил, как Ник говорил, что ему повезло. Билл старался не думать о том, что обычно случается с близкими ему людьми. Да, в данном случае не приходится говорить о везении. Билл содрогнулся.

- Освещение, камера, пуск! - Ник руководил подготовкой капсулы к погружению.

Доктор Дан Бакли слабо улыбнулся ему и схватился за одну из ручек. Доктор Бакли был пожилым, седоволосым, лысеющим сотрудником геологического факультета, не моложе шестидесяти. Его видеокамера была прикреплена к одному из передних иллюминаторов. На шее болтался тридцатимиллиметровый "Никон". Бакли сильно вспотел. Ника одолевали сомнения: не случится ли у Бакли приступа паники. Капсула под названием "Тритон" напоминала маленькую душевую кабинку с низким потолком. Не самое лучшее место для страдающих клаустрофобией.

У него сердце екнуло, когда капсула стала раскачиваться над трещиной. Ник терпеть не мог парковых аттракционов, а капсула напоминала один из них. Он посмотрел в правый иллюминатор, еще раз проверяя закрепленную там лазерную установку. Все оказалось в полном порядке. Он выглянул из другого иллюминатора, глядя в ту сторону, где возвышался кран и стояла толпа рабочих, полицейские, представители городской администрации и сотрудники университета. Отец Билл тоже был здесь, протискивался вперед, махал руками и что-то кричал. Он все-таки пришел, хотя и с опозданием. Ник был рад, что Билл здесь и видит все это. Он тоже махнул рукой и приготовился к погружению.

Это было невообразимо. Это было великолепно. Это было самое волнующее событие в его жизни.

- Все готовы? - услышал Ник скрипучий голос в переговорном устройстве у них над головами.

- Все готовы, - ответил Ник. То же самое повторил Бакли.

Последовал не очень приятный момент свободного падения капсулы, и они стали плавно опускаться вниз на стальном тросе, погружаясь в глубину трещины. Скоро они пройдут участок, освещаемый солнцем, и дальше будут продвигаться в тени. Прожекторы, вмонтированные в капсулу по окружности, уже были включены, освещая ближнюю к ним и противоположную стену. Бакли приник к иллюминатору, беспрестанно щелкая затвором фотокамеры, чтобы запечатлеть пройденные ими участки.

- Как звучат наши голоса? - спросил Ник.

- Громко и отчетливо, "Тритон". А как проходит погружение?

- Спокойнее не бывает. Зрелище просто захватывающее. Городским властям стоит подумать о том, чтобы купить это снаряжение и организовать сюда увеселительные прогулки. За счет доходов от этого мероприятия можно будет снизить налоги.

Его шутку оценили - он услышал наверху смех и улыбнулся. Все это он произнес как и положено хладнокровному и собранному человеку. Во всяком случае, ему хотелось, чтобы это было именно так. Ведь Синтия Хейес вместе со всеми университетскими работниками тоже наблюдает сейчас за событиями, ожидая новостей. Хорошо, если она слышала его ответ и он произвел на нее впечатление. Эта небольшая прогулка принесет славу Николасу Квинну, ученому-физику. Пресса об этом позаботится. Толпа репортеров уже ждет наверху и, как только он поднимется на поверхность, забросает, его вопросами. Его покажут во всех вечерних телепрограммах, может быть, даже по кабельному каналу новостей. Другие на его месте думали бы о том, какой замечательный это трамплин для карьеры, - по крайней мере трое с его факультета, это уж точно. Ему вдруг стало смешно: какая ерунда его сейчас занимает. А интересно, согласится ли теперь Синтия пойти к нему на свидание? Неужели откажет? Ведь он теперь знаменитый!

Селектор связи прервал его мечты:

- Вы прошли половину расстояния, "Тритон". Как дела?

- Все отлично, - ответил Ник. - Вы еще видите нас?

- Пока да, но вы превратились в маленькое пятнышко света.