Страница 14 из 43
- Я обезумел, - продолжал Гилтанас. Глаза его лихорадочно горели. - Я бросился вперед, желая хотя бы умереть вместе с ними... Но чьи-то могучие руки перехватили и удержали меня. Это был Терос Железодел, утехинский кузнец. "Незачем умирать, эльф! - сказал он мне. - Лучше думай о мести!" Я... Я потерял сознание, и он, рискуя жизнью, унес меня и спрятал у себя в доме. Да, он жизнью заплатил бы за свою доброту к эльфам, если бы эта женщина, Золотая Луна, не исцелила его!
И Гилтанас указал на Золотую Луну, которая стояла позади друзей, прикрывая лицо краем мехового плаща. Сперва правитель, за ним другие эльфы повернулись в ее сторону, зловеще переговариваясь и бормоча.
- Терос - это тот, которого принесли сегодня. Правитель, - сказал Портиос. - Тот, однорукий. Наши лекари говорят, что он выживет. Но, по их мнению, лишь чудо спасло ему жизнь: слишком тяжелы были его раны.
- Подойди, женщина с Равнин, - отрывисто распорядился правитель. Золотая Луна шагнула к возвышению. Речной Ветер пошел за ней. Двое эльфов-стражей быстро шагнули наперерез. Он зло посмотрел на них, но вынужден был остаться на месте.
Гордо неся голову. Дочь Вождя вышла вперед. Вот она сбросила капюшон, и солнце заиграло в бледно-золотых волосах, рассыпавшихся по спине. Даже эльфов поразила се красота.
- И ты утверждаешь, что исцелила этого человека - Тероса Железодела?
- В голосе правителя прозвучала нотка презрения.
- Я ничего не утверждаю, - холодно ответила Золотая Луна. - Твой сын видел, как я исцелила его. Ты подвергаешь сомнению его слова?
- Нет, но он был тогда в таком состоянии, что мог и ошибиться... Принять низкое ведьмовство за истинное целительство.
- Тогда посмотри на это, - негромко сказала Золотая Луна и развязала тесемки плаща. Плащ упал, и в солнечном луче ярко сверкнул медальон. Беседующий-с-Солнцами сошел к ней с возвышения; глаза его изумленно округлились. Потом лицо исказила ярость.
- Святотатство!.. - закричал он и протянул руку - сорвать с Золотой Луны ожерелье.
Ударила голубая вспышка, и правитель, болезненно вскрикнув, скорчился на полу. Эльфы эхом отозвались на его крик и выхватили мечи. Друзья тоже обнажили оружие. Эльфийские воины взяли их в кольцо...
- А ну, прекратите-ка безобразие! - резко прозвучал суровый голос старого мага. Фисбен шел к возвышению, преспокойно отталкивая клинки, точно это были юные побеги осин, загородившие ему дорогу. Эльфы взирали на него в полном недоумении: остановить его было невозможно. Что-то бормоча про себя, Фисбен подошел к правителю, все еще лежавшему на полу. Нагнувшись, старик помог эльфу подняться. - Честно говоря, ты сам напросился, - сказал он, как ни в чем не бывало отряхивая одежды правителя.
- Кто ты? - выдохнул тот.
- Э-э-э... Как бишь там? - Старый волшебник оглянулся на Тассельхофа. Фисбен, - с готовностью подсказал кендер.
- Точно, Фисбен. Так меня зовут. - Маг разгладил белую бороду. - Вот что, Солостаран: отзови-ка ты стражу да вели всем успокоиться. Лично я с удовольствием выслушаю историю приключений этой девушки и полагаю, что и тебе это не повредит. Кстати, у тебя язык не отвалится перед ней извиниться... - И Фисбен погрозил правителю пальцем, но тут его шляпа съехала вперед, прямо на глаза. - Спасите! - завопил он. - Я ослеп!.. Рейстлин окинул стражников-эльфов презрительным взглядом и поспешил на подмогу. Взяв старика под руку, он поправил его шляпу.
- Слава истинным Богам! - облегченно вздохнул волшебник, бестолково заморгал и торопливо присоединился к друзьям. Правитель проводил его недоумевающим взглядом, а потом, точно во сне, повернулся к Золотой Луне. Прими мои извинения, госпожа с Равнин, - сказал он негромко. - Увы, вот уже три века, как не стало эльфийских жрецов... Целых три века в наших краях не видали символа Мишакаль. Мое сердце облилось кровью при одной мысли о том, что священный амулет мог быть осквернен... Прости же меня. Мы так давно отчаялись, что я не распознал светоча надежды. Прошу тебя, поведай нам свою историю если, конечно, ты не слишком утомлена... И Золотая Луна поведала о том, как попал к ней медальон. Начав со странствий Речного Ветра и побития камнями, она рассказала о встрече в гостинице и о путешествии в Кзак Царот, о гибели драконицы и о дарованном ей ожерелье Мишакаль.
Но о Дисках не упомянула ни словом.
Солнце клонилось к закату; свет, игравший в Башне, приобрел сумеречные тона. Когда Золотая Луна умолкла, правитель долго молчал...
- Я должен обдумать твой рассказ... И то, что он для нас означает, -сказал он наконец. И повернулся к Друзьям: - Я вижу, вы утомлены: иных из вас поддерживает лишь мужество. Поистине, - он улыбнулся, взглянув на Фисбена: тот тихонько похрапывал, прислонившись к стене, - кое-кто из вас уже спит стоя. Моя дочь Лорана отведет вас в покои, где вы, надеюсь, на время сможете забыть обо всем грустном и скверном. А вечером мы устроим пир в вашу честь, ибо вы принесли нам надежду. Да пребудет с вами мир истинных Богов... Эльфы расступились; вперед вышла юная девушка и остановилась подле правителя. При виде ее Карамон так и замер с раскрытым ртом, у Речного Ветра округлились глаза, и даже Рейстлин в кои веки раз узрел красоту: время словно бы обтекало эльфийку стороной, не оставляя следов. Волосы ее были цвета меда, льющегося из кувшина; густой волной падали они на ее плечи и окутывали руки, достигая запястий. Нежную кожу покрывал легкий лесной загар. Утонченные эльфийские черты мило сочетались с пухлыми губами и огромными влажными глазами, беспрестанно менявшими цвет, точно листья, трепещущие в солнечном луче.
- Клянусь моей рыцарской честью, - прерывающимся голосом выговорил Стурм. - Я еще не видел женщины краше!
- И не увидишь в пределах этого мира... - пробормотал Танис.
Друзья покосились на него при этих словах, но полуэльф не заметил. Он смотрел на девушку. Стурм поднял бровь и переглянулся с Карамоном; тот подтолкнул локтем брата. Флинт покачал головой и вздохнул не то что всей грудью - всем телом.
- Кое-что проясняется, - сказала Речному Ветру Золотая Луна.
- Мне так ничего не ясно, - сказал Тассельхоф. - Может, хоть ты скажешь. Тика, что происходит?
Но Тике было не до него: рядом с Лораной она вдруг почувствовала себя кое-как одетой дурнушкой, ужасно рыжей и неприлично веснушчатой. Она поспешно запахнула блузку на полной груди, мечтая о том, чтобы блузка волшебным образом изменила фасон. Или мягкие холмики под ней уменьшились хоть немного...
- Что происходит? - прошептал Тассельхоф. Ему не давали покоя значительные взгляды, которыми обменивались друзья.
- Не знаю! - отрезала Тика. - Лично я только вижу, что Карамон ведет себя по-дурацки. Нет, ты посмотри на этого увальня! Ни разу в жизни женщины не видал!..
- А она вправду хорошенькая, - похвалил кендер. - И совсем не такая, как ты. Тика. Она стройная, и ходит, точно деревце на ветру, и...
- Да замолчи ты! - свирепо огрызнулась Тика и отпихнула его, едва не свалив.
Тассельхоф посмотрел на нее с глубокой обидой и отошел к Танису, решив не спускать глаз с полуэльфа, пока не удастся вызнать, в чем дело.
- Добро пожаловать в Квалиност, почтенные гости, - застенчиво проговорила Лорана, и голос ее был подобен журчанию серебристого ручейка, бегущего в лесной тени. - Прошу вас, следуйте за мной. Здесь недалеко; вас ждет отдых, еда и питье... И она пошла вперед, двигаясь с полудетским изяществом. Друзья расступились перед ней, как и эльфы только что. Под их восхищенными взглядами Лорана залилась краской и по-девичьи стыдливо опустила глаза. Ее ресницы взлетели лишь однажды - когда она проходила мимо Таниса. Никто, кроме полуэльфа, не заметил этого быстрого взгляда. Лицо Таниса омрачилось, глаза потемнели... Разбудив Фисбена, друзья вышли из Башни Солнца.
6. ТАНИС И ЛОРАНА
Лорана привела их в пронизанную солнцем осиновую рощицу в самом центре города. Ни домов, ни улиц отсюда не было видно; казалось, друзья снова попали в самое сердце леса. Лишь голосок ручья, бежавшего неподалеку, нарушал тишину. Лорана указала на фруктовые деревья, росшие среди осин, и предложила спутникам угощаться. Эльфийские девушки принесли в корзинах душистый свежий хлеб. Путники умылись в ручье и растянулись на мягком мху, наслаждаясь покоем и тишиной.