Страница 95 из 106
- Тише, Тас, - негромко сказала Крисания, удерживая кендера за плечи обеими руками, так как он, отодвигаясь от Рейстлина, буквально пытался вскарабкаться на стену. - Успокойся. Это я, Крисания. Ты помнишь меня? Я пришла тебе помочь.
Кендер перевел на нее свои пустые блестящие глаза и некоторое время тупо смотрел. Затем он внезапно всхлипнул и вцепился в ее одежды с удивительной силой.
- Не дай ему отправить меня назад в Бездну, госпожа Крисания! - взвыл он. - Я не хочу, там так страшно! Мы все умрем, умрем, как бедный Гнимш. Великая Такхизис так и сказала мне!..
- Он бредит, бедняжка, - пробормотала Крисания, пытаясь отцепить пальцы кендера от рукава и заставить его лечь. - Что за странные фантазии? - спросила она у Рейстлина. - Так бывает у больных чумой?
- Да, - кивнул маг. Пристально глядя в глаза Тассельхофу, он опустился на колени у изголовья кровати. - Иногда лучше не спорить с ними, их это успокаивает. Тассельхоф...
Рейстлин положил руку на грудь кендеру, и тот, стараясь избежать прикосновения, упал на по душки, дрожа от страха.
- Я буду хорошим, Рейстлин, - прохныкал он. - Только не убивай меня, как Гнимша! Молнии, молнии!..
- Тас, - решительно и твердо сказал маг, но в голосе его проскользнули также нетерпеливые злобные нотки, которые заставили Крисанию с упреком поглядеть на него.
Лицо Рейстлина, однако, выражало лишь заботу и беспокойство, и Крисания решила, что ошиблась. Закрыв глаза, она прикоснулась пальцами к медальону Паладайна, который носила на шее, и принялась читать целебную молитву.
- Я не причиню тебе вреда, Тас, лежи смирно! - зашипел Рейстлин, видя, что жрица сосредоточилась на молитве. - Скажи, Тас, что говорила тебе Такхизис!
При первых же словах Крисании лицо кендера утратило нездоровый румянец, стало спокойным и прохладным, словно рожденные его воображением воды далекого озера. Жар явно спадал, и щеки Тассельхофа приобрели бледный, пепельно-серый цвет. В глаза вернулся огонек сознания, но оторвать свой взгляд от Рейстлина кендер не мог или не смел.
- Перед тем как отпустить нас, она сказала... - Тас поперхнулся и замолчал.
- Отпустить? - Рейстлин подался вперед. - Мне показалось, раньше ты говорил о побеге!
Тассельхоф побледнел еще больше и облизал пересохшие губы. Как ни пытался он отвести взгляд, блестевшие в свете магического посоха глаза мага не отпускали его, гипнотизировали, лишали воли и выуживали правду из самой глубины сознания.
Тас нервно сглотнул. Пересохшее горло першило.
- Воды, - попросил он.
- Когда скажешь, - отрезал Рейстлин, украдкой бросив взгляд на Крисанию. Жрица продолжала свой разговор с богом и ничего не видела и не слышала. Лицо она закрыла ладонями, а голову опустила.
Кендер еще раз с трудом сглотнул.
- Я... думал, что мы бежим. Устройство сработало, и мы начали подниматься над этой мрачной равниной... Я увидел, как Бездна проваливается все ниже, уходит у меня из-под ног, но тут... - Кендер затрясся мелкой дрожью. - Она больше не была плоской и пустой! Там... там появились какие-то тени, и я вдруг увидел...
Кендер тряхнул головой и застонал.
- О Рейстлин, пожалуйста, не заставляй меня вспоминать об этом! Не заставляй меня снова возвращаться туда!
- Тс-с! - шепнул Рейстлин и зажал кендеру рот ладонью.
Крисания, бросившая на него озабоченный взгляд, увидела только, как маг ласково гладит больного кендера по щеке. Испуганный и бледный вид кендера ей, впрочем, не понравился, и она нахмурилась и покачала головой.
- Ему лучше, - сказала она. - Он не умрет, но над ним еще витают какие-то черные тени, которые не пропускают свет Паладайна и не дают исцелить его до конца. Это тени его галлюцинаций, Рейстлин. Не мог бы ты с этим что-нибудь сделать?
Тонкие брови жрицы снова сошлись на переносице.
- Что бы ни являлось ему в бреду, для него это очень реально. К тому же испугать кендера может лишь что-то по-настоящему страшное.
- Может быть, если ты уйдешь, ему будет полегче, - предложил Рейстлин. Как-никак мы с ним старые друзья.
- Ты прав. - Крисания хотела подняться, однако кендер схватил ее за руку.
- Не оставляй меня с ним, госпожа! - взмолился он. - Он убил Гнимша! Бедный механик! Я видел, как он умер... - Тассельхоф заплакал. - Бедный, бедный Гнимш! Сверкнула молния - бах! трах! - он упал и загорелся...
- Ну-ну, Тас, - ласково сказала Крисания, осторожно, но твердо заставляя кендера лечь. - Никто тебя не тронет. Кто бы ни убил этого твоего Гнимша, теперь он не сможет причинить тебе вреда. Твои друзья рядом, правда, Рейстлин?
- Моя магия сильна, - негромко произнес Рейстлин. - Не забывай об этом, Тассельхоф. Не забывай о силе моей магии!
- Да, Рейстлин, - покорно ответил Тас, лежа совершенно неподвижно, словно пригвожденный к матрасу пронзительным взглядом мага.
- Думаю, тебе действительно стоит остаться и побеседовать с ним, - тихо предложила Крисания. - Эти призраки, порожденные его воображением, еще некоторое время будут преследовать Тассельхофа и могут замедлить процесс выздоровления. С помощью Паладайна я вернусь к себе в комнату сама.
- Значит, мы договорились не рассказывать Карамону? - уточнил Рейстлин, искоса поглядев на жрицу.
- Да, - ответила Крисания твердо. - Иначе мы только расстроим его без надобности.
Она посмотрела на своего пациента.
- Я вернусь завтра утром, Тассельхоф, а ты поговори с Рейстлином. Облегчи свою душу. Потом ты заснешь, а когда проснешься, будешь вполне здоров. - Она положила свою прохладную ладонь на влажный лоб кендера и добавила: - Да пребудет с тобой Паладайн!
- Карамон? - с надеждой спросил Тассельхоф. - Ты сказала - Карамон? Он здесь?
- Да, он здесь. Когда ты выспишься как следует, когда поешь и отдохнешь, я отведу тебя к нему.
- Я хочу встретиться с ним сейчас! - вскричал Тас чуть ли не в восторге, затем бросил боязливый взгляд в сторону Рейстлина. - Если, конечно, это вас не очень затруднит.
- Нас-то не затруднит, - холодно ответил Рейстлин, - только Карамон сейчас очень занят. Он командует армией и ведет войну. На кендеров у него просто нет времени.
- Нет... наверное, нет, - печально согласился Тассельхоф и вздохнул, опускаясь на подушку. Глаза его все еще были устремлены на Рейстлина.
Крисания в последний раз погладила его по голове и встала. Сжимая в ладони медальон Паладайна, она прошептала молитву и исчезла.
- Итак, Тассельхоф, - сказал Рейстлин тихим голосом, от которого кендера снова начало трясти, - теперь мы одни.
Маг наклонился к кровати, поправил под головой Таса подушку и накрыл его одеялом до самого подбородка.
- Тебе удобно?
Тас ничего не мог сказать, он только кивнул, с нарастающим ужасом глядя на Рейстлина.
Маг сел на кровать рядом с кендером. Он положил больному на лоб свою руку, потом пригладил его влажные волосы.
- Ты помнишь моего ученика Даламара, Тас? - спросил Рейстлин небрежно. Если я не ошибаюсь, ты должен был видеть его в Вайретской Башне Высшего Волшебства. Я не ошибся?
Его пальцы прикасались к коже кендера совсем легко, словно мохнатые паучьи лапы.
- Помнишь, как Даламар разорвал на груди свою черную рясу и показал пять глубоких ран на груди? Ага, вижу, что помнишь. Это было наказание, Тас. Я покарал его за то, что он кое-что от меня скрыл.
Пальцы мага перестали двигаться по лицу кендера и остановились на лбу, нажав чуть сильнее. Тассельхоф вздрогнул и до крови прикусил губу, чтобы не закричать.
- Я... я помню, Рейстлин.
- Какое интересное переживание, - заметил Рейстлин, - не так ли? Я могу прожечь твое тело насквозь одним прикосновением, как, скажем, я мог бы резать масло раскаленным ножом. Кендеры ведь любят все интересное и необычное?
- Не до такой же степени, - с несчастным видом прошептал кендер. - Хорошо, я скажу тебе, Рейстлин. Я расскажу все... все, что случилось.