Страница 105 из 179
— От него, от его матери, сестры, от славного господина Мюллера.
— Какая же я неблагодарная! Я забыла обо всех, кроме Жюстена! Что вы делали со вчерашнего вечера? Рассказывайте же!
— Прежде всего, я нашел ваши часы.
— Прекрасно!
— Я навестил все ваше милое семейство, передал Жюстену уверения в вашей любви, он заверил меня в своей.
— Как вы добры!.. Он обрадовался?
— И вы еще спрашиваете? Он едва с ума не сошел!
— Благодарю вас, благодарю от всей души! Вы ему сказали, где я нахожусь?
— Да.
— Что же он?
— Как вы, наверное, догадываетесь, он попросил меня устроить вашу встречу.
— О да, понимаю.
— Но вы должны также понимать, что моей первой мыслью было отказать ему в этой просьбе.
— Нет, сударь, нет, этого я не понимаю.
— Я же сказал, что такова была моя первая мысль, мадемуазель.
— А… а вторая? — замирая, спросила Мина.
— Вторая мысль была совсем другая…
— Значит… — затрепетав, прошептала Мина.
— Это значит: если вы пообещаете хорошо себя вести…
— Что будет тогда?
— … я договорился с Жюстеном, что приведу его.
— Когда?
— Я хотел привести его в один из ближайших вечеров.
— В один из вечеров!.. — вздохнула девушка. — И он согласился ждать?
— Нет.
— Как нет?!
— Он хотел отправиться незамедлительно… Понимаете?
— Да, конечно, понимаю! Я бы поступила точно так же!
— Моей первой мыслью снова было отказать! — рассмеялся Сальватор.
— А второй?.. — спросила Мина. — Второй?
— Второй… Я решил привести его сегодня же вечером.
— Значит… — задыхаясь, пролепетала девушка.
— Я его привел.
— Сударь! Когда я подходила, мне послышалось, что кто-то разговаривает. Это вы говорили с ним, не так ли?
— Да, мадемуазель. Он хотел броситься вам навстречу, а я ему помешал.
— Если бы я его увидела в ту минуту, я бы умерла от счастья!
— Слышите, Жюстен? — спросил Сальватор.
— Да, да! — вскричал молодой человек, выскакивая из зарослей.
Сальватор отступил, давая место другу. Жюстен и Мина бросились друг другу в объятия, подавив готовый вырваться крик:» Жюстен!»,» Мина!»
Почти тотчас оба они протянули руки к Сальватору и в один голос, со слезами радости на глазах прошептали:
— Друг наш, да наградит вас Господь!
Сальватор с минуту смотрел на них ласковым покровительственным взглядом, похожим на взгляд божества, словно брал на себя ответственность за их будущее; потом он пожал Жюстену руку, поцеловал Мину в лоб и сказал:
— Теперь вы под охраной Божьей десницы. Пусть Господь, который привел меня сюда, доведет меня до конца!
— Вы нас покидаете, Сальватор? — спросил Жюстен.
— Вы же знаете, Жюстен, что я нашел Мину случайно; вы знаете, что не ее я искал, когда впервые пришел в этот парк. Позвольте же мне завершить начатое и будьте счастливы: счастье — это гимн Господу Богу!.. Через час я снова. буду с вами.
Он кивнул головой, помахал рукой и исчез за поворотом дорожки, ведущей в замок.
Не буду пытаться вам пересказывать, о чем говорили в этот час оставшиеся наедине влюбленные.
Представьте, дорогие читатели, что вы припали ухом к двери в рай и слушаете, как переговариваются ангелы.
XXV. РАССЛЕДОВАНИЕ
На следующий день в восемь часов утра Жюстен, как обычно, начал урок, но лицо его так сияло, что старшие ученики, привыкшие видеть учителя печальным и уж во всяком случае серьезным, спрашивали друг друга:
— Эй, видел? Что это сегодня с учителем? Уж не получил ли он, случайно, наследство в двадцать тысяч ливров ренты?
Почти в то же время Сальватор с видом несколько более озабоченным, чем обычно, ступил на главную или, вернее, единственную улицу деревни Вири. Он озирался по сторонам и, приметив на пороге одного из домов хорошенькую девушку, возвращавшуюся домой с кувшином молока, направился к ней с явным намерением заговорить; она остановилась и стала ждать.
— Мадемуазель! — начал Сальватор. — Не будете ли вы столь добры показать мне дом господина мэра?
— Вам нужен именно дом господина мэра? — переспросила девушка.
— Совершенно верно.
— Дело в том, что есть дом господина мэра и есть мэрия, — продолжала юная красавица с извиняющейся улыбкой, будто просила у молодого человека прощения за урок топографии, который она ему дает.
— Вот именно, — поддакнул Сальватор. — Мне следовало выражаться яснее. Я хочу поговорить с господином мэром, мадемуазель.
— В таком случае можете войти, сударь, — отвечала девушка, — вы стоите как раз на пороге его дома.
Она вошла первой, показывая Сальватору дорогу.
В дверях столовой ее поджидала служанка; девушка передала ей кувшин с молоком (по-видимому, семейство собиралось завтракать) и повернулась к Сальватору.
— Не угодно ли господину путешественнику следовать за мной? — пригласила она.
В те времена не знали ни железных дорог, ни поездов по экскурсионному тарифу, и незнакомого посетителя называли, как правило,» путешественником «; такое обращение к туристу еще и в наши дни можно услышать в горах Юры и Дофине.
Сальватор улыбнулся и последовал за девушкой.
Они поднялись во второй этаж. Девушка отворила дверь в кабинет, где за письменным столом сидел мужчина, и сказала:
— Папа! Этот господин хочет с тобой поговорить. Сальватор в своем охотничьем костюме в самом деле мог сойти за» господина «.
Мэр кивнул и продолжал что-то писать, не поднимая глаз на посетителя; возможно, он боялся потерять нить фразы, если бы вдруг прервал свою работу.
Случай распорядился таким образом, что мэром Вири был в те времена тот же славный человек, с которым имел дело честнейший г-н Жерар семь или восемь лет назад после ужасной трагедии, жертвой которой явился он сам.
Как мы уже говорили в свое время и в соответствующем месте, мэр был достойный и хороший человек, выходец из разбогатевших крестьян, честный и простодушный: ничего другого Сальватор и желать не мог.
Дописав фразу, мэр поднял голову, сдвинул на затылок греческий колпак, поднял очки на лоб и обратился к стоявшему в дверях молодому человеку.
— Это вы хотели со мной поговорить?
— Да, сударь, — отвечал Сальватор.
— Прошу садиться, — пригласил мэр, сопроводив свои слова взмахом руки, смутно напоминавшим жест Августа, обращавшегося с аналогичным приглашением к Цинне.
Он указал посетителю на кресло наподобие римского. Сальватор как можно ближе пододвинул свое кресло к мэру.
После обмена любезностями мэр спросил:
— Что вам угодно, сударь?
— Мне хотелось бы получить от вас сведения, которые вы имеете право мне не предоставлять, сударь, — сказал Сальватор, — однако я не теряю надежды, что вы не откажете мне в просьбе.
— Говорите, сударь, и если то, о чем вы просите, не противоречит моим обязанностям гражданина и должностного лица…
— Смею надеяться, что так оно и есть, сударь… Но прежде всего, не сочтите за нескромность следующий вопрос: как давно вы стали мэром?
— Четырнадцать лет назад, сударь! — с гордостью отвечал тот.
— Отлично! — обрадовался Сальватор. — Я хотел бы услышать от вас имя господина, проживавшего в замке Вири в тысяча восемьсот двадцатом году.
— О сударь, тогдашнего владельца звали господин Жерар Тардье.
— Жерар Тардье! — повторил Сальватор, припоминая крик, не раз вырывавшийся у Рождественской Розы, когда она металась в жару:
«Не убивайте меня, госпожа Жерар!»
— Честнейший и порядочнейший человек, — продолжал господин мэр. — К нашему общему сожалению, он уехал из этих мест после ужасной трагедии.
— Она разыгралась здесь?
— Да.
— Видите ли, сударь, именно об этом деле я и хотел с вами поговорить. Не угодно ли вам рассказать, как все произошло?
Те из наших читателей, кто жил или и теперь живет в провинции, знают, с какой готовностью любой житель небольшого городка воспринимает ничтожнейшее происшествие, способное нарушить однообразие его существования. Вот почему читателей не удивит, что глаза мэра Вири загорелись в предвкушении хоть какого-то развлечения, связанного с посланным самим Провидением незнакомцем. Радость, осветившая лицо славного провинциала, бросала вызов медленно текущему времени, как бы говоря: «С паршивой овцы хоть шерсти клок!»