Страница 44 из 110
Мы молча переглянулись. Что-то пошло не так. Лысый не должен был возвращаться.
— Пусть идет, — ответил я бармену.
Через несколько минут Лысый грелся у нашей буржуйки.
— Планы немного меняются, — объявил он, — я иду с вами. Ваши спецы взяли моего напарника. Вернуться не могу. Успел только передать сообщение домой и еле унес ноги.
— С нами так с нами, — пожал плечами я. — Припасов хватит, снаряга у тебя своя. Вот только с оружием неувязочка.
— Оружие у меня есть, — Лысый показал пистолет, — только патронов мало. Две обоймы всего.
— Мне Гарик недавно обрез предлагал, — вспомнил Серый. — Может, спросить у него?
— Денег почти не осталось.
— У меня и денег немного есть. — Европеец достал из кармана тонкую пачку купюр.
— Ну, тогда, Серега, дуй к Гарику. Может, и вправду найдется у него что-нибудь. И вот еще что, возьми у него пузырь. На посошок выпьем.
Серым утром мы вышли из деревни и пошли по обочине размокшей грунтовки. Я остановился и оглянулся назад. Вот и все, прощайте, ребята, Гарик, спекулянты-прапорщики. Идите вы все на..! Первое время идти было легко, даже в карту смотреть не надо было. Ближе к полудню мы решили устроить привал. Сели под большим тополем на обочине. Серый закурил, Иваныч достал из рюкзака термос с чаем. Я разложил на коленях карту.
— Скоро придется сходить с дороги, — сказал я присевшему рядом Лысому. — Дорога ведет в другую деревню, а нам надо севернее.
— Но ведь можно свернуть севернее возле самой деревни, к тому же в ней можно будет заночевать. — Лысый прикурил от зажигалки и выпустил дым в сторону. Легкий ветерок пригнал дым обратно.
— Знаешь, — повернулся к нему Серый, — я предпочел бы ночевать среди поля, чем там.
— Почему? — удивился Лысый.
— Потому что, по слухам, там обосновались малоприятные создания. Снорки или кровососы. А может, и те, и другие сразу.
— Это кто такие?
— Это, — Иваныч отхлебнул чая, — такие результаты генетических экспериментов. Получены путем…
— Иваныч, — перебил я его, — давай отложим лекции на потом. По дороге объяснишь человеку. Я скажу коротко: с этими тварями лучше не встречаться, особенно ночью.
— А так нам придется ночевать под открытым небом? — спросил Лысый.
— Не совсем. К вечеру нам нужно добраться до этого лесочка. — Я ткнул пальцем в карту. — Там и заночуем. Надо торопиться, до него еще километров пятнадцать топать.
Не успели мы сделать и ста шагов, как предупреждающе затрещали дозиметры.
— Серега, проверь по сторонам, обойти можно или нет.
— Радиация? — Лысый говорил тихо, наверное, от волнения.
— Да. Тут в Зоне знаешь, как бывает? Присыпало землей какую-нибудь железку, она и фонит. Хотя стоишь посреди поля и ничего такого рядом не наблюдается.
Вернулся Сергей.
— Можно обойти справа. Метров через тридцать.
— Так, давай, Серый, первый топай, Иваныч за тобой, ты, — я повернулся к европейцу, — за Иванычем. Только иди след в след, ни полшага в сторону! Я замыкающий.
Обошли мы радиоактивное пятно и двинули дальше по огромному, заросшему сорняком полю. Серый и я время от времени бросали вперед и по сторонам гайки с привязанными к ним лоскутками ткани, чтобы лучше было видно.
— Это зачем?
Я посмотрел на Лысого и усмехнулся.
— Эх, беда с вами, с иностранцами! Сразу видно, что Стругацких не читал! Гаечки эти нам заместо миноискателя. Только не мины, а аномалии указывают. Вот, смотри…
Я размахнулся и кинул гайку подальше вправо, туда, где над землей дрожало едва заметное марево. Как только гайка достигла границ марева, так ухнуло, будто воздушный шар лопнул.
— Степан, псы! — Зинченко одной рукой крепко ухватил меня за рукав, а другой указывал на приближающуюся к нам свору собак.
— Быстро в круг, оружие к бою! — Я присел, потянул за собой иностранца. Серега и Иваныч и без команды присели, взяли автоматы на изготовку.
— Красиво идут! — прищелкнул языком Серега. — Как в кино!
Псы и вправду шли красиво. Впереди трусил вожак. Крупный, похожий на волка. За ним так же неторопливо (а зачем спешить, если добыча ни убежать не сможет, ни спрятаться) бежали еще с десяток крупных собак.
— Значит, смотри, — говорил я Лысому, — у тебя обрез, так что подпускай поближе. Шагов на двадцать, а потом пали. Понял?
Он нервно кивнул.
— И ни в каком разе не вздумай убегать — схарчат в момент!
Собаки тем временем приблизились и бросились на нас, стремясь побыстрее преодолеть разделявшее нас расстояние.
Затарахтел короткими очередями автомат Иваныча. Мы с Серегой стреляли одиночными, почти над самым ухом жахнул обрез. Половина псов уже валялась на земле, а остальные кружили вокруг нас, не давая прицелиться. И куда-то делся вожак. Вдруг из-за спины у меня выскочила серая молния! С огромной силой вожак ударил грудью в спину Иванычу. Не успел профессор упасть, а пес с рычанием рвал на нем куртку, стремясь добраться до шеи. Как по команде кинулись остальные псы. Мы отстреливались, отбрасывали их ногами и снова стреляли. Обрез Лысого молчал, зато он сам орал так, что перекрывал шум боя. Улучив момент, я глянул в его сторону и увидел, что он бьет вожака ножом, всаживая лезвие в бока твари почти на всю длину.
Две оставшиеся собаки, наверное, самые умные (или самые трусливые), улепетывали со скоростью ветра! Обессиленный, лежал Лысый, уткнувшись носом в землю и крепко сжимая рукоять окровавленного ножа. Рядом в луже крови валялся труп вожака. Серега помог профессору подняться на ноги. Тот хоть и был весьма помятым, но, как говорится, отделался легким испугом. Спас капюшон брезентовой куртки-штормовки. Помешал псине вцепиться в шею Иванычу.
— Ты бы его еще грызть начал, — сказал я, рассматривая труп вожака.
— Оружие заклинило, наверное, — ответил Лысый.
— Такие ружья не клинит, скорее осечка. А ты молодец!
Подошел Зинченко и протянул Лысому ладонь.
— Вы спасли мне жизнь. Я этого не забуду!
Европеец пробурчал что-то себе под нос и стал рассматривать убитого пса.
— Какая странная собака… — задумчиво произнес он.
— Это гибрид с волком, — пояснил ему Серега. — Жаль, времени нет, чтобы шкуру снять, — с досадой добавил он.
— А зачем тебе шкура? — удивился Лысый.
— Куртка из шкур псевдособак — так тут называют этих тварей — дорогого стоит. Если сталкер носит такую куртку — это бывалый, крутой сталкер. И все-таки, я сейчас! — Он побежал назад и вскоре вернулся с отрезанным хвостом псевдособаки. — Держи! Твой первый трофей! — Он торжественно протянул хвост Лысому.
Тот без особого энтузиазма принял трофей и стал вертеть его в руках, не зная, куда пристроить.
— Погоди-ка… — Серый принялся шарить по своим многочисленным карманам. — Вот! — Он вытащил на свет божий маленький моточек суровых ниток и с их помощью прикрепил хвост к рюкзаку Лысого.
…Весело потрескивал костер, выбрасывая искорки вверх. Они летели, слегка кружась, и, поднявшись достаточно высоко, гасли.
— Они как звезды, только наоборот, — сказал европеец, — звезды падают вниз, а искры летят вверх.
— А конец у всех один, — буркнул ему в ответ Сергей.
— Ну, зачем так мрачно. Важно не то, что они сгорают, а то, для чего они это делают и как. Вот эти искры, например, прежде чем погаснуть, согрели нас своим теплом. Или могут отпугивать от нас разное зверье.
— Будем надеяться, что зверье отпугивать им не придется. — Сергей поднялся с земли и потянулся. — Пойду-ка я сам отпугну его.
— Против ветра не становись! — бросил ему вслед Лысый и снова уставился на огонь.
— У тебя имя есть? — спросил я Лысого.
Он поворошил в костре прутиком.
— Курт мое имя.
— Немец?
— Угу, потомственный фашист! — Курт засмеялся и посмотрел на меня.
— В смысле?
— Мой дед был танкистом во время Второй мировой.
— Ты это… — я немного замялся, подбирая слова, — там, в баре, я погорячился слегка. Меня по пьяному делу часто на защиту национально-патриотической гордости пробивает.