Страница 10 из 14
Построй пароход «Красавица Миссисипи»,[58] если хочешь швартоваться у причалов Нового Орлеана, или возведи колоннаду Бернини[59] на задворках. Или построй новый Эмпайр-стейт-билдинг, а потом создай огромную механическую обезьяну, которая сможет забраться на небоскреб.
Твоя фантазия — для них чертеж, все они правнуки Микеланджело и да Винчи, отцы вчерашнего, сыновья будущего.
И вот сейчас мой друг Рой, пригнувшись, нырнул в темную пещеру за ковбойским салуном и потащил меня за собой, пробираясь между спрятанных там фасадов Багдада и Верхнего Сандаски.
Тишина. Все ушли обедать.
Рой потянул носом воздух и тихо засмеялся.
— Боже мой, да! Чувствуешь этот запах! Опилки! Из-за них я бегал с тобой в школьную столярку. И еще звук деревообрабатывающего станка. Сразу слышно: люди работают. У меня руки так и тряслись. Погляди-ка. — Рой остановился рядом с длинным стеклянным футляром и залюбовался.
Там был фрегат «Баунти»[60] в миниатюре: двадцать дюймов в длину, — в полной оснастке он плыл по воображаемым морям два долгих века назад.
— Ну же, давай, — тихо сказал Рой. — Потрогай.
Я прикоснулся к фрегату, и меня охватил такой восторг, что я забыл, зачем мы пришли, и мне захотелось остаться здесь навсегда. Но Рой в конце концов оттащил меня прочь.
— Ну что, счастливчик, — шепнул он мне, — выбирай какой хочешь.
Перед нами в теплой полумгле раскинулся огромный склад гробов, простиравшийся на пятьдесят футов вглубь.
— Зачем им столько? — спросил я, когда мы подошли ближе.
— Чтобы похоронить всех дохлых индеек, которых наклепает киностудия до Дня благодарения.
Мы подошли к траурному конвейеру.
— Все твои, — сказал Рой. — Выбирай.
— Наверху вряд ли. Слишком высоко. А люди ленивы. Поэтому… вот этот.
Я пнул ботинком ближайший гроб.
— Давай, — торопил Рой, подсмеиваясь над моей нерешительностью. — Открывай.
— Нет, ты.
Рой наклонился и попробовал поднять крышку.
— Черт!
Гроб был наглухо заколочен.
Где-то послышался автомобильный гудок. Мы выглянули наружу.
К нам по томбстоунской улице подъезжала машина.
— Скорее! — Рой бросился к одному из столов, лихорадочно порылся в инструментах и нашел молоток и лом, чтобы вытащить гвозди.
— Господибожемой, — прошептал я.
Там, в ослепительных лучах полуденного солнца, поднимая пыль, во двор конюшни въезжал «роллс-ройс» Мэнни Либера.
— Бежим отсюда!
— Нет, пока не посмотрим… есть!
Последний гвоздь отлетел прочь.
Рой ухватился за крышку, сделал глубокий вдох и открыл гроб.
Снаружи, где пылало солнце, в ковбойском городке зазвучали голоса.
— Господи, да открой же глаза! — воскликнул Рой. — Гляди!
Я закрыл глаза, потому что не хотел снова почувствовать капли дождя на своем лице. Но теперь я их открыл.
— Что скажешь? — спросил Рой.
Да, труп был там, мертвец лежал на спине с широко распахнутыми глазами, раздувшимися ноздрями и раскрытым ртом. Только дождь больше не поливал это лицо, не наполнял водой рот, стекая по щекам и подбородку.
— Арбутнот, — сказал я.
— Он, — выдохнул Рой. — Теперь я припоминаю его снимки. А чертовски похож. Но зачем кому-то поднимать это, что бы это ни было, на лестницу, с какой целью?
Я услышал, как хлопнула дверь. В сотне ярдов от нас Мэнни Либер вышел из своего «роллса» среди нагретой пыли и, щурясь, вглядывался во тьму, вокруг, около, поверх наших голов.
Я отпрянул.
— Подожди, не убегай, — сказал Рой.
Он шмыгнул носом и запустил руки в гроб.
— Не делай этого!
— Погоди, — сказал он, прикасаясь к телу.
— Ради бога, скорее!
— Ты только погляди, — продолжал Рой.
Он схватил труп и поднял его.
— Боже! — ахнул я и осекся.
Тело оказалось легким, словно мешок кукурузных хлопьев.
— Не может быть!
— Очень даже может.
Рой встряхнул его. Оно шуршало, как огородное чучело.
— Черт меня побери! Смотри, на дне гроба свинцовые грузила, которые они привязали к мертвецу, как только водрузили его на лестницу, чтобы он был потяжелее! И когда он упал, как ты говоришь, удар был тяжелый. Тревога! Акулы плывут сюда!
Рой быстро выглянул наружу, в полуденный зной, и мельком увидел, как вдалеке из машин выходят какие-то люди и собираются вокруг Мэнни.
— Ладно, бежим.
Рой бросил тело, с грохотом захлопнул крышку и побежал.
Я метнулся за ним, лавируя в лабиринте из мебели, колонн и картонных фасадов.
Отбежав на порядочное расстояние, миновав три дюжины дверей и одолев половину пролета лестницы в стиле ренессанс, мы с Роем, обернувшись, остановились и стали вглядываться и вслушиваться, до боли вытягивая шеи. Где-то вдали, футах в девяноста или ста, Мэнни Либер подошел к тому самому месту, где мы стояли всего минуту назад. Голос Мэнни заглушал все остальные. Насколько я понял, он приказал всем заткнуться. Наступило молчание. Пришедшие открыли гроб с фальшивым трупом.
Рой посмотрел на меня, подняв брови. Я посмотрел на него, не смея даже дышать.
Послышался взволнованный ропот, крики, ругательства. Мэнни орал на остальных. Потом какое-то бормотание, потом снова разговор, Мэнни опять заорал, и наконец послышался стук закрываемой крышки гроба.
Этот звук подействовал на нас с Роем, как выстрел стартового пистолета, и мы рванули вниз по лестнице. Мы сбежали по ступеням, как могли тише, промчались еще сквозь дюжину дверей и выскочили с задней стороны столярной мастерской.
— Ты что-нибудь слышишь? — тяжело дыша, обернулся Рой.
— Нет. А ты?
— Ничегошеньки. Но они определенно взорвались. И даже не один раз, а трижды. И больше всех Мэнни! Господи, да что происходит? Зачем весь этот сыр-бор из-за какой-то двухбаксовой восковой куклы, которую я в полчаса слеплю тебе из латекса, воска и гипса?!
— Не гони так, Рой, — сказал я. — Мы же не хотим, чтобы видели, как мы убегаем.
Рой замедлил бег, но по-прежнему шагал размашистой, журавлиной походкой.
— Господи, Рой! — сказал я. — А вдруг они узнают, что мы там были?!
— Откуда им знать? Да ладно, все это просто шутка.
«И зачем только, — думал я, — я познакомил своего лучшего друга с мертвецом?»
Минуту спустя мы добрались до тарантаса Лорела и Харди, стоявшего позади мастерской.
Рой сел на водительское сиденье, улыбаясь самой что ни на есть дьявольской улыбочкой и при этом любуясь небесами и каждым облачком.
— Залезай, — сказал он.
Гвалт внутри мастерской все усиливался. Кто-то где-то сыпал проклятиями. Другой выступал с критикой. Кто-то соглашался. Остальные были против, и вся небольшая толпа вывалилась на улицу, в полуденный зной, как рой рассерженных пчел.
Через мгновение «роллс-ройс» Мэнни Либера бесшумным вихрем пронесся мимо.
Внутри машины я разглядел трех его прихлебателей с бледными лицами.
И лицо Мэнни Либера, пунцово-красное от злости.
Он увидел нас, когда «роллс» мчался мимо.
Рой помахал рукой и весело крикнул:
— Привет!
— Рой! — закричал я на него.
— И что на меня нашло?! — захохотал Рой и поехал.
Я бросил на Роя враждебный взгляд и едва не разразился проклятиями. Вдыхая ветер, Рой с наслаждением выдыхал его через рот.
— Ты тупица! — сказал я. — У тебя что, вообще нет нервов?
— А с чего мне пугаться куклы из папье-маше? — дружески рассуждал Рой. — Черт, как мне нравится, что у Мэнни поиграли на нервах. За этот месяц я наслушался от него кучу всякой чепухи. И вот теперь кто-то сунул бомбу в штаны ему. Здорово!
— Так это ты? — вырвалось у меня вдруг.
— Ты опять за свое? — ошеломленно спросил Рой. — Зачем мне шить и клеить какое-то дурацкое чучело, а потом лазить по лестницам в полночь?
— А что ты сейчас сказал? Чтобы разогнать скуку. Сунуть бомбу другому в штаны.
58
«Красавица Миссисипи» (Mississippi Belle) — увеселительный пароход-казино, курсирующий по реке Миссисипи.
59
Колоннада Бернини — колоннада собора Святого Петра в Риме, созданная архитектором Джованни Лоренцо Бернини (1598–1680).
60
Фрегат «Баунти» (Bounty) — английский фрегат под командованием капитана Уильяма Блая (William Bligh). 28 апреля 1789 года неподалеку от о. Тофуа на борту корабля произошел мятеж под предводительством помощника штурмана Флетчера Кристиана (Fletcher Christian). Эти трагические события легли в основу сюжетов многих фильмов и литературных произведений. Одна из самых известных картин — «Мятеж на Баунти» (Mutiny on the «Bounty», 1935) с Чарльзом Лоутоном и Кларком Гейблом в главных ролях.