Страница 2 из 15
Все эти годы я считала себя счастливой женщиной, которая пусть и не сделала блестящей карьеры, не получила хорошего образования, но состоялась в семье. Ведь состояться можно не только в работе. Изо дня в день я занималась воспитанием детей, отводила их в школу и детский сад, затем встречала, кормила, делала с ними уроки, гуляла во дворе или ближайшем парке, готовила вкусный ужин и ждала мужа с работы. И так каждый день… И так изо дня в день… Теперь я делаю все то же самое, правда, с трудом и мокрыми от слез глазами… Потому что мне больше некого ждать с работы. Некого! Никто не позвонит в мою дверь, не поцелует меня в щеку и не наденет домашние тапочки, которые я аккуратно ставлю у самого входа. Никто не ляжет со мной в кровать, не включит телевизор и не будет рассказывать мне о том, как прошел сегодня рабочий день.
Моя кровать совершенно пуста, и я уже успела спрятать вторую подушку в шкаф… Наверно, потому, что в ней больше нет необходимости. По ночам я искала рукой родное тело и, не найдя его, заходилась рыданиями. Очень тяжело привыкать спать одной, если целых десять лет ты спала в кровати с любимым. Я всегда знала, что нам хорошо вместе и мы очень привыкли друг к другу, а привычка, как известно, свыше нам дана.
Закрыв кухонную дверь, я открыла окно, достала пачку сигарет и жадно закурила. Это были его сигареты…
По вечерам он высовывался в окно, брал чашку чая и закуривал сигарету. Я садилась рядом и постоянно сетовала на то, что в квартире находятся дети, что надо бросать курить и не доставлять неудобств своим близким. Тогда я ругалась, а теперь закурила сама… Бог мой, кто бы мог подумать, что я когда-нибудь закурю… Кто бы мог подумать…
Я вспомнила тот страшный день, который был совсем недавно. Мое сердце бешено заколотилось, а из груди вырвался громкий стон. Костик, как всегда, пришел с работы… Я протянула ему домашние тапочки. Он прошел в комнату и нервно по ней заходил. В комнату прибежали возбужденные дети для того, чтобы поприветствовать своего отца, но Костик попросил их выйти в детскую, потому что взрослым надо поговорить. Я вытерла руки о фартук и убежала на кухню дожаривать пышные оладьи.
Крикнув Костику на ходу, что мне нужно ровно десять минут, я попросила его переодеться и оценить мои кулинарные труды. Но…
Но Костик сказал, чтобы я выключила газ под оладьями, что он не голоден и что от печеного у него появляется изжога. Я подумала, что у него какие-то трудности на работе, что он просто не в духе и очень устал. И я молча принялась жарить эти злосчастные оладьи, которые раньше Костик постоянно нахваливал и поглощал в неимоверных количествах. Я надеялась на то, что сейчас мой муж успокоится, переоденется, зайдет на кухню, как всегда, поведет носом и восторженно скажет о том, как же ему повезло с женой, потому что ни одна женщина на земле не сможет испечь такие оладьи, какие получаются у меня. Но Костик не переоделся. Он буквально влетел на кухню, злобно выключил плиту, схватил сковородку и выкинул еще не дожаренные оладьи в мусорное ведро.
У меня загорелись щеки, словно я стояла на двадцатиградусном морозе без одежды, и застучало в висках.
– Кость, ты что? У тебя на работе неприятности?
– У меня неприятности дома! – громко закричал Костя и стукнул кулаком о стену.
– Тише ты, соседи придут. А что у тебя дома-то?!
Испуганные дети, заглянувшие на кухню, быстро ушли в свою комнату и закрыли дверь.
– Что у тебя дома-то? – повторила я свой вопрос и почувствовала, как на глазах появились слезы. – Дома у тебя все хорошо. Дети, слава богу, здоровы. Жена тоже. С голоду не умираем. Так что же случилось?!
– Что случилось? – Костик как-то недобро усмехнулся и метнул в мою сторону безразличный взгляд. – То, что я полюбил другую женщину.
– Что?!! – Я облокотилась о стену и почувствовала, что теряю равновесие.
– Что слышала. Ты вообще понимаешь, что люди могут друг друга любить?!
– Понимаю, – кивнула я головой. – Я люблю тебя, а ты любишь меня.
– Это было раньше. Это было давно, и мне кажется, что этого вообще никогда не было.
Еще никогда в жизни я не видела своего мужа таким жестоким и беспощадным. Мне казалось, что сейчас передо мной стоит не мой Костик, а какой-то чужой, совершенно незнакомый человек. Человек, с которым мы не прожили десять лет и не воспитывали двоих детей.
– Костик, но ты же знаешь, что я тебя очень люблю… Ты же это знаешь… Я же родила тебе двоих детей. Дочку и сына…
– Лучше бы ты мне их не рожала, – резко перебил меня Костик.
– Как это не рожала? Ты же меня сам об этом просил. Наши дети не были случайными. Они были запланированными. Они родились в большой любви. Я говорила тебе, что нам достаточно одного, но ты сам просил меня о дочери. Ты говорил, что семья считается полноценной, только если в ней как минимум двое детей.
– Вот именно поэтому мне нелегко от тебя уйти. Я ухожу с большим и тяжелым камнем на душе. Ты даже не представляешь, что это за камень и как мне с этим камнем придется жить.
– А ты собрался уходить? – Я сняла с себя фартук и кинула его прямо на пол. – А зачем? А куда?
– Света, я люблю другую женщину. Я больше не могу с тобой жить!
– Как это? – Меня слегка затрясло и замотало из стороны в сторону. – Как это? А как же я, Сашенька, Катя? Как же мы? – лепетала я и молила господа бога только об одном: чтобы Он не дал мне сойти с ума.
Костик помог мне встать, усадил меня за кухонный стол, сел напротив и, достав из шкафа бутылку коньяка, налил нам по полной рюмке.
– На, выпей.
– Зачем?
– Затем, что легче станет.
Я выпила полную рюмку и как-то беспомощно захлопала глазами.
– Костик, скажи, что ты пошутил! Ну скажи, что это просто глупая шутка. У тебя был напряженный день на работе, настроение соответствующее, и ты решил отыграться на мне и детях…
– Вот этих разборок я боялся больше всего на свете. Понимаешь, я хочу уйти без всяких объяснений, слез, истерик и сцен. Я полюбил другую женщину, понимаешь?! Полюбил!
– Не надо кричать, – тихонько всхлипнула я. – Не надо мне объяснять, что такое любовь. Потому что я сама очень сильно тебя люблю.
– Мне не нужна твоя любовь. Прости, но это так: она больше не нужна. Света, ты молодая, красивая женщина. Ты еще сможешь устроить свою судьбу. Ты обязательно кого-нибудь себе найдешь.
– С двумя детьми?
– Люди находят и с тремя. Если человек полюбит тебя, он обязательно полюбит и твоих детей, – без всяких церемоний принялся уговаривать меня Костик.
– Ты называешь наших детей моими?! Но почему?! Ведь я родила их для нас с тобой. Это наши дети! Понимаешь, наши!
– Я не отрицаю, что это наши дети, – кивнул головой Костик. – Это ты совершенно правильно заметила. Но ты сама знаешь, что при разводе дети остаются с матерью, и от этого никуда не денешься. Моя будущая жена еще слишком молода для того, чтобы иметь детей, но думаю, что в скором будущем мы их обязательно заведем.
– Как ты сказал? Твоя будущая жена?! Но ведь я твоя жена… – Я почувствовала, что земля уходит из-под моих ног и я теряю рассудок. – О какой будущей жене ты говоришь, если у тебя есть я? Я и двое детей.
– Свет, я же тебя попросил. Давай без истерик. Пожалуйста, я очень тебя прошу. Сейчас я соберу свои вещи и уйду. Квартира, обстановка, шмотки – все остается тебе и детям. Я ни на что не претендую. Ты же знаешь, что я заработаю еще. На алименты подавать не надо. Мы с тобой цивилизованные люди и прекрасно понимаем, что все вопросы надо решить полюбовно. Каждый месяц я буду давать тебе на детей деньги, об этом можешь не переживать. Только…
– Что только? – Я посмотрела на своего «чужого» мужа глазами, полными слез.
– Только я буду давать деньги на детей. Я не могу их давать на тебя. Сама понимаешь, что я больше не в состоянии оплачивать твои женские безделушки и шмотки. У меня теперь новая, молодая семья, и нам требуются конкретные деньги. Светка, ну что ты так смотришь?! Ты хоть понимаешь, о чем я тебе говорю?!