Страница 8 из 12
– Для съемок, конечно!
Удивленно округлив глаза, я пробилась сквозь толпу бабулек к аппаратной, протиснулась в дверь со свеженькой рукописной табличкой «Входить только по вызову!» и влипла в широкую спину нашего гениального режиссера Вячеслава.
Широким у него было все, включая творческие замыслы. Очевидно, именно их грандиозный размах Вячеслав показывал, плавно поводя руками по сторонам.
– Слава, ау! – позвала я. – Что это за массовое шоу с бабушками по вызову?
Режиссер обернулся, взглянул на меня затуманенным взором, неопределенно взмахнул крылом и снова уткнулся в монитор.
– Мы отбираем артистку на роль «Мамзель Маргарита», – охотно объяснил мне менее гениальный, чем режиссер, и потому более общительный видеоинженер Дима.
– Для съемок ролика? – смекнула я. – Рекламировать «Крем от бабушки»?
– Обещаем, что при съемках этого ролика ни одна бабушка не пострадает! – засмеялся Дима.
– Одна уже пострадала! – возразила я. – Вы увели на свой кастинг совершенно постороннюю бабку, мою знакомую старушку, которую я оставила в редакторской на диване. И где она теперь, скажите, пожалуйста? Куда подевалась? Вспоминайте, высокая величественная старуха в длинном темном платье и с розовым зонтом. Зовут Татьяна Ларина.
– Была такая, точно, очень понравилась заказчику ролика, – подтвердил Дима.
– И где она?
– Отработанный материал спускается по черной лестнице, – соизволил ответить Слава.
– Вы выгнали мою старуху на улицу?! – ужаснулась я. – Кошмар! Она приезжая, города не знает и глубоко погрязла в склерозе, запросто потеряется!
Я пулей выскочила из аппаратной, растолкала пожилых артисток и побежала к черному ходу. В связи с необходимостью «спускать отработанный материал» эта дверь, выходящая в тихий проулок, сегодня была открыта. На пороге дежурил инженер Альфред, выполняющий нынче функции швейцара.
– Высокую бабку с розовым зонтом не видел? – задыхаясь, спросила я его.
– Ушла, – коротко ответил он, показав пальцем на дверь.
Я полетела в том же направлении, скатилась по лестнице, выскочила в проулок, огляделась и расстроенно хлопнула себя по бокам. Пробежала направо, в просторный двор между многоэтажками, потом налево, на оживленную городскую магистраль – увы, Татьяны Лариной и след простыл!
Повесив голову, я побрела обратно в студию. На лестнице навстречу мне попался Дима.
– Куда ты убежала? Я не успел тебе сказать, что все бабульки оставили нам свои контактные телефоны. – Он протянул мне бумажку, на которой криво и косо, явно в большой спешке, начертал телефонный номер. – Вот, пожалуйста, Татьяна Ларина.
– Димульчик, спасибо тебе! – возрадовалась я, хватая бумажку. – А я и не знала, что у нее есть мобильник, какая удача!
Ликуя, я нажала нужные кнопочки, прилепила трубку к уху и набрала в легкие побольше воздуха, готовясь озабоченно вскричать: «Татьяна, где вы?!»
– Да, – неласковым басом буркнула трубка.
Я отклеила ее от уха, посмотрела с недоумением и далеко не так громко, как собиралась, и не озабоченно, а озадаченно спросила:
– Вы где?
Трубка заперхала басовитым кашлем курильщика, и я подумала, что задала не тот вопрос. Надо было спрашивать не где, а кто!
– Кто – мы? – по-своему перевернул вопрос хрипатый курильщик.
– А где Татьяна Ларина? – осмелилась поинтересоваться я.
Курильщик прокашлялся и сердито спросил:
– Слушай, Ленка, что ты мне голову морочишь? Татьяну Ларину я оставил тебе! Только не говори, что ты ее потеряла!
– Лазарчук, это ты? – Я сначала огорчилась, потом рассердилась: – Ты что, дал бабусе свой телефон?
– Ну дал, а что? Лучше уж пусть она мне напрямую звонит, чем через линейную милицию и полковника Сидоркина!
– Ох, похоже, без милиции опять не обойдется! – покаянно вздохнула я. – Твоя шустрая бабулька от меня сбежала и сгинула в неизвестном направлении!
– Ой, мамочка! – горестно пропел Лазарчук и отключился, торопясь действовать.
– Ой, бабушка! – поправила я приятеля.
Шутка не вызвала улыбки даже у меня самой. Я тревожилась за судьбу бабули Лариной и мучилась чувством вины. Не придумав ничего получше, я снова пошла в аппаратную, выпросила у Димы отснятый для рекламного ролика видеоматериал с Татьяной Лариной и уговорила мающегося бездельем Вадика помочь мне сделать телевизионное объявление – так называемую «висячку». Мы выцарапали из видео хороший крупный план, сделали из него фотографию и сопроводили драматическим текстом: «Пропала гражданка Ларина Татьяна, на вид – около семидесяти лет, рост 172–175 см, худощавого телосложения, лицо узкое, подбородок острый, скулы высокие, глаза голубые, нос прямой, волосы седые с голубизной. Кто видел, кто знает?» И указали три телефона: 02 и наши с Серегой мобильные.
– Может, добавить еще: «Нашедшему гарантировано вознаграждение»? – проявил инициативу Вадик.
– Это же бабушка, а не собака! – возразила я.
Примчался злой и неразговорчивый Лазарчук. Я показала ему наше с Вадиком творчество, и капитан неопределенно пробурчал:
– Ну-ну. Думаешь показать это по телевизору?
– В вечернем выпуске новостей, – пообещала я.
– Ну-ну, – без особого энтузиазма повторил Серега и пошел допрашивать Славу, Диму и тех немногочисленных старушек, которые еще не успели перейти в категорию «отработанный материал» и утечь вон из студии.
Все-таки профессионализм дорогого стоит! Лазарчук быстро выяснил, что бабуля Ларина, стоя в очереди в студию, успела разговориться с другой старушкой, и удалились они одновременно. Вторую бабушку звали просто и без затей – Мария Ивановна Сидорова. Она оставила режиссеру номер своего домашнего телефона. Лазарчук туда дозвонился, поговорил с кем-то из потомков Марии Ивановны, узнал, что бабулю ждут домой к ужину, спросил адрес и полетел наперехват.
Я тем временем пошла на поклон к Мамаю. Чтобы задобрить главного редактора, отчиталась о выполнении утреннего боевого задания, а потом смиренно попросила разрешения разместить в вечерних новостях нашу «висячку».
– Новостной блок уже собран, теперь все изменения только через директора, – отбоярился от меня трусоватый главред.
Директор наш, деловой человек со звучным именем Василий Онуфриевич Гадюкин, эрудицией не блещет, для блеска у него есть лысина. В свете близкой настольной лампы она сияла и напоминала действующую модель луны из школьного кабинета астрономии. Я экономно, стараясь не употреблять трудных для понимания слов и конструкций, сформулировала свою нижайшую просьбу.
– Татьяна Ларина? – Гадюкин подкатил глаза под лоб. Лоб у него был низкий, а глазки маленькие, так что все совпало. – Гм… Удивительно знакомое имя…
– Пушкин, «Евгений Онегин», – кротко подсказала я.
– Что, они тоже пропали? – нахмурился директор.
– Нет-нет, с ними все в порядке, – поспешила заверить я, мысленно выругав себя за то, что упоминанием лишних имен усложнила начальнику понимание сути вопроса. – Так можно нам дать объявление о потерявшейся пожилой женщине? Ее судьбой живо интересуется Андрей Иванович Сидоркин.
– Сидоркин? – Василий Онуфриевич повторил пантомиму. – Знакомое имя…
– Начальник пресс-службы ГУВД края, – объяснила я.
Это словосочетание нашему директору было гораздо памятнее, чем бессмертное творение в стихах и его автор.
– Что за вопрос! – строго сказал Гадюкин. – Если милиция просит, мы обязаны пойти навстречу! Идите!
– Навстречу или вообще?
Директор неопределенно махнул рукой, и я удалилась, осмотрительно решив не настаивать на уточнении, куда конкретно мне велено идти. Рабочий день подошел к концу, так что вполне можно было идти домой. Туда я и направилась, но на полпути, уже в трамвае, получила телефонограмму от Лазарчука.
– Я ее нашел, – коротко сообщил Серега.
– Слава богу! – горячо вскричала я, удивив своей репликой других пассажиров трамвая.
Блеклая особа с постным лицом, представительница какого-то тупикового ответвления христианства, тут же подошла ко мне с предложением ознакомиться с текстом душеспасительной брошюрки «Что такое ад и за что вы в него попадете», но я вежливо отказалась и поспешила выйти из вагона. Не знаю доподлинно, что такое ад, но мне иногда кажется, что я уже там.