Спригган

Заморис выплыл из забытья, и его взгляд наконец обрел хоть какую-то осмысленность. Вряд ли сейчас барона мог узнать кто-нибудь из знакомых, славящихся голубыми кровями. Не было блистательности, лоска и чопорности, чем всегда страдал этот господин. Зато были всклокоченные, мокрые от пота волосы, красное лицо, вылупленные глаза и перекошенный рот. Домашняя хламида в результате погони превратилась в лохмотья. Одну тапку барон потерял. Видимо, там же, где посеял и свою фамильную шпагу.

– Чего встали, ослы вонючие?! Чего стоим?! В погоню! – В бароне снова проснулся племенной производитель. – Да я вас всех сгною в яме! В каменоломнях! В шахтах!

Стражник с пером наклонил алебарду в сторону скандалиста. Тот поперхнулся и уставился на острие. Затем оглядел толпу слуг закона, которые пялились на него из-под сдвинутых бровей.

– Сам и беги! Сам и гоняйся за этим хмырем! По крышам! – сказал старший. – Нам за это не платят! Идем, парни!

– Но… но… я заплачу. Я… вознаграждение!

Это и многое другое бормотал потрясенный подобным наплевательством барон, глядя в широкие спины стражников. Но ему не ответили. Слуги закона обладали обостренным чувством собственного достоинства. Ни один из них ни за какие коврижки по крышам скакать не собирался.

6

– Занятная история, – сказал Руфио, вытирая слезы. Пока я рассказывал, крыс почти все время валялся кверху пузом и хохотал.

Вообще-то не помню, чтобы собирался порадовать компаньона свежим анекдотом.

– Вполне рядовая, – ответил я.

Кружка с пивом опустела, но идти за новой мне было лень. Наваливался сон, и вежды мои смыкались сами собой. Долгая была ночь.

– Но, согласись, ты практически провалил задание, – сказал Руфио. – Ай-ай-ай, Локи, как же так можно было?!

– Можно.

– Тебя чуть не поймали!

– Ну и что? Не поймали ведь.

– Ты настолько халатно относишься к собственной безопасности? Не узнаю тебя. Твои прежние выходы в ночь были такими, что и комар носа не подточит. Конечно, тогда с тобой был я, всегда помогающий добрым советом, но ты и сам должен думать… Не первый день в бизнесе.

– Случайность, не более, – огрызнулся я.

– Знаешь, думаю, твое невезение – это результат компенсации за твои способности и антимагию. Обратная сторона. Сколько раз ты соприкасался с твердыми предметами и поверхностями, это ж уму непостижимо! Не знаю таких взломщиков, которые бы блистали столько же сильным талантом влипать в неприятности!

– Не знаешь, – согласился я. – И твое счастье. Считай, что я уникум.

– Ты – уникум, – сказал крыс, взяв в лапу хвост и покручивая им, как цепочкой. – В этом вся и проблема.

– Что?

– У таких, как ты, все не так да не этак.

– Слушай, давай отложим этот разговор, – пробормотал я. Мое туловище к тому времени успело растянуться на кровати, принимая позу для сна. – Философия… рассуждения… то ли ты старым становишься, крыс, то ли дурным, то ли все разом. Я не первый день в бизнесе, а ты не первый день меня знаешь. Успокойся. Всем вещам свой порядок, и они идут так, как положено.

Руфио с возмущением запищал:

– Но я же о тебе забочусь, спригган несчастный!

– И насчет компенсации или чего-то там еще мне известно. Закон сохранения энергии. Слыхал?

– Чего?

– Что из одного места убывает, в другом месте прибывает, – сказал я, еле ворочая языком. – Как-то так…

Спать. Спать. Спать.

– Эх, Локи, Локи! Когда-нибудь тебе это выйдет боком, – вздохнул Руфио. Его голос я слышал из далеких далей, а сам покачивался на благостных волнах моря сновидений. – Хотя, надеюсь, мой прогноз не оправдается…

7

У Фогарда Бом-Бома есть официальный бизнес – лавка под претенциозным названием «Сокровищница королей». Бывший вор торгует всякой дребеденью, которую по какой-то причине принято называть антиквариатом. Большая часть его товара – откровенный грошовый хлам, не нужный никому, кроме чокнутых коллекционеров. Впрочем, своя прослойка постоянных покупателей, немаленькая, существует и у него. Не будь Бом-Бом моим агентом и не проворачивай темные делишки на стороне, он бы мог жить безбедно, однако криминальная натура этого человека не дает ему стать честным обывателем.

Для отставного взломщика это теплое местечко. Немногим из нас удается найти себе такую берлогу, где можно было бы спокойно дожить до старости и скончаться в постели в окружении рыдающих родственников.

Правда, родственников у Фогарда не водилось, но из этого он трагедии не делал. Его супруга, плававшая когда-то на пиратских кораблях, не дожила до сегодняшнего дня по трагической случайности. Однажды перепив рома, в бурную ночь она вышла на палубу и перевесилась через борт, чтобы облегчить желудок. Кончилось тем, что пиратка сиганула в кипящие волны и сгинула на веки вечные. Так гласит официальная версия. Портрет дамы с твердым подбородком и сверкающим глазом (второй закрыт засаленной повязкой) висит в лавочке у Фогарда на почетном месте.

Добравшись до места назначения, я остановился у входа и посмотрел по сторонам.

Конспирация в моем деле – великая вещь. У каждого взломщика помимо глаз, отпущенных природой, должна быть дополнительная пара еще и на затылке, и ею я пользуюсь постоянно.

Как обычно, никакой слежки. Но – опять же как обычно – я начеку.

Для разнообразия иногда я вползаю в «Сокровищницу» через черный ход. Сегодня решил вползти через белый.

Навстречу мне выдвинулась важная матрона с носом крючком и резной каменной шкатулкой в руках. Не иначе Фогард впарил ей какую-нибудь новинку, нашелестев по секрету, что сей артефакт был вывезен из древней гробницы какого-нибудь волшебника прошлого. А как же иначе? Кому хочется знать, что дорогущая безделушка, стоящая на каминной полке, всего лишь подделка, рожденная в гномских мастерских Среднего Мурталаха?

Бросив взгляд на полупустую улочку, изгибающуюся к северо-западу, я вошел. Дама с носом погрузилась в карету и умчалась со скоростью ветра. Правильно, какой каваронец не любит быстрой езды?

Фогард Бом-Бом сидел за прилавком и, нацепив очки, погружался в сладостный мир бухгалтерской отчетности. Его лысина блестела, словно натертая воском, а бакенбарды пушились после недавнего похода в баню. Бом-Бом маленького роста, и иногда его принимают за гнома. Сходство подчеркивается кряжистостью и жилеткой с теплой подкладкой.

– Приветик, – сказал я, подцепляя локтем какую-то вазу.

Фогард вздрогнул. Я успел подхватить антикварную вещицу и водрузить ее обратно на постамент.

– Локи, ты меня в гроб вгонишь когда-нибудь! – произнес Фогард, промокая лоб платком. – Мне каждый раз дурно делается, когда ты появляешься. Удивительно, как ты не разнес до сих пор мою лавку. – Агент закрыл потрепанный с краев желтый гроссбух.

– Ты всегда в хорошем настроении, Фогард, – сказал я, приближаясь к прилавку.

Здесь надо было всегда внимательно смотреть в разные стороны. Хлам, хлам, сплошной хлам. Он свисает с потолков, заполняет полочки, шкафчики и вообще большую часть свободного пространства. Зажигательную польку тут не станцуешь.

– Не жалуюсь. Как дела? – Агент посмотрел на меня поверх очков.

– Нормально, старина. Дельце сляпано. Фогард кивнул, глядя на улицу в окно:

– Хвост?

– Ни малейшего.

Я посмотрел на одноглазую супругу бывшего взломщика. Пиратка ничуть не изменилась с тех пор, как пускала на дно корабли и бороздила моря-океаны на быстроходных каравеллах.

На меня она взирала с высокомерием. Я не был ее мужчиной.

– До меня тут дошли слухи… – сказал агент.

Я умудрился смахнуть с прилавка какую-то бронзовую статуэтку. Бац! Артефакт загремел по полу.

– Извини…

Вечно так – стоит чему-то упасть, оно откатывается или отскакивает в самые непостижимые места. На этот раз непостижимым местом оказалась узкая щель между шкафчиком и полом.