Жестоко и прекрасно

— Примерно через семь месяцев после Дрю~

Я бросаюсь в больницу, ненавидя то, что я должна быть там. Но страховая компания нуждается в подписании некоторых документов, чтобы окончательно оформить льготы. Это то, что я должна была сделать несколько месяцев назад, но я не могла этого вынести.

Женщина передо мной не испытывает ко мне симпатии. Я уверена, что она все это видела и слышала. Мои обстоятельства не ужасны — по крайней мере, для кого-либо, кроме меня.

— Вы можете забрать форму через час. Это лучшее, что я могу сделать.

Я киваю и иду в столовую. Я не обедала и не хочу уходить и возвращаться. Пока я решаю, стоит ли пойти с салатом Кобб или Цезарь, кто-то произносит мое имя.

— Кейт.

Я поворачиваюсь, и мне требуется время, чтобы узнать лицо. Я не уверена, почему; его глаза — вылитое изображение Дрю.

— Доктор. Мерсер.

Я протягиваю руку.

Я никак не могла забыть доброту этого человека. Я практически рыдала рядом с ним в тот день, когда Дрю попросил меня навсегда покинуть его больничную палату.

— Я думал, мы прошли все формальности. Пожалуйста, зовите меня Дрю.

Я киваю, но трудно произнести это имя, не разрыдавшись.

— Как дела? — Спрашивает он.

Горе охватывает меня, и сквозь мою защиту скатывается слеза.

— Все в порядке, Кейт. Я не должен был спрашивать. Позволь мне угостить тебя обедом.

Я смотрю на него.

— Я не готова встречаться, — выпаливаю я.

Доктор Мерсер потрясенно смотрит на меня, и я понимаю свою ошибку. С вежливой улыбкой он говорит:

— Я не уверен, что моя девушка оценит, если я приглашу кого-нибудь на свидание. Я просто подумал, что могу предложить тебе послушать.

Мое лицо должно быть стало свекольно-красным.

— Мне жаль. С тех пор как я снял кольца, ко мне время от времени приставали.

Я не хотела снимать обручальное и помолвочное кольца, но каждый раз, когда я смотрела на них, я не могла перестать плакать. Через несколько месяцев мама, наконец, предложила мне снять их не потому, что я хочу забыть Дрю, а чтобы я могла вспомнить его без слез.

— Я не могу сказать, что виню их. Но я полностью их понимаю. Пройдет много времени, прежде чем ты тебе станет лучше.

Я рада, что он не сказал, что все в порядке. Я не уверена, что когда-нибудь смогу быть в порядке.

— Я не знаю, станет ли мне когда-нибудь лучше.

Он сочувственно кивает.

— Ты не думала о группе поддержки?

— Была там, делала это. И не пойми меня неправильно. Они помогают стольким людям. Но я чувствую себя как рыба в воде, потому что большинство людей там намного старше меня. Я не хочу принимать антидепрессанты, но если я в ближайшее время не сверну за угол, думаю, я могу начать.

— Не бойся их. Они не вызывают привыкания или чего-то в этом роде. Но позволь мне спросить тебя. Ты пробовала бегать? Исследования действительно показывают, что это может помочь при депрессии.

— Раньше я бегала. Но не последние пару лет.

— Почему бы тебе не попробовать? Бег может помочь очистить разум и улучшить общее самочувствие и количество эндорфинов. Я бегаю с группой, и вы можете присоединиться к нам, если хочешь.

Его слова звучат правдиво. Он врач, и я слышала это о беге раньше.

— Я чувствую, что за мной повсюду следует облако. Я даже не могу пойти к себе домой и передвинуть коробки, которые Дрю тщательно упаковал, чтобы мне не пришлось этого делать. Дом выставлен на продажу; Мне просто нужно вынести эти коробки, если я действительно планирую продать дом. Это тоже тяжело. Я не хочу продавать дом, который мы вместе выбрали, но я не могу представить, как буду жить там без него».

Из своего кармана он достает салфетки, как в прошлый раз, когда по моему лицу текли слезы.

— Маленькими шагами, Кейт. Рим не за один день строился.

Доктор Мерсер берет оба салата и подводит меня к кассе. Я ловлю себя на том, что сижу, продолжая произносить слова, которые так боялась произнести, зная, что все, должно быть, устали от моих слез.

— Я не могу спросить его родителей, они уже достаточно натерпелись. Бен, его лучший друг, такой же развалина, как и я. Он предложил транспортную компанию, потому что я думаю, что он хочет туда ехать не больше, чем я. Я видела, как мой муж исчезает в том доме, и я просто не могу туда войти. Я не хочу спрашивать родителей, потому что они практически собрали для меня весь дом.

— Я могу доставить для тебя коробки.

Я поднимаю глаза и встречаю эти лазурно-голубые глаза, так похожие на глаза моего покойного мужа, и боль бурлит как гейзер.

— Я не могу просить тебя об этом.

— Почему нет? Дрю был одним из наших. Ты не представляешь, как его здесь не хватает. Я плохо его знал, но я не могу представить никого, кто не предложил бы тебе какую-либо помощь.

После еще нескольких убеждений доктор Мерсер едет за мной в мой старый дом после того, как я забираю документы. Его смена закончилась, и, получив от меня указания, он входит в то место, которое я когда-то называл домом. Это не занимает много времени, и он выходит с вещами Дрю.

— Один отмечен для тебя.

Я киваю, и он кладет его в мой чемодан.

— Остальное я отнесу для тебя в «Гудвилл».

— Спасибо за все, включая обед, — говорю я.

Он тепло улыбается.

— Не упоминай об этом.

— Восемь месяцев после Дрю~

Когда приходят новости, я так ошеломлена, что оказываюсь в парке, бегущей по тропинке. Пятки моих ног шлепают по земле — единственный шум в моей голове. Доктор Мерсер был прав. Только мне понадобился еще один упрямый месяц, чтобы последовать его совету и снова попробовать бегать.

Впервые за долгое время я чувствую себя живой. Я не могу поверить, как сильно я скучала по этому. Мое сердце колотится от возбуждения, а не от депрессии. Я никоим образом не в порядке, но я чувствую себя немного лучше.

Я выбегаю из-за угла и смотрю вверх, чтобы увидеть эти поразительные голубые глаза. На секунду у меня замирает сердце. Затем я понимаю, что светлые волосы принадлежат не моему Дрю, а доктору Мерсеру.