Страница 7 из 39
Глава 3
Мох в скором времени сменился какими-то листьями. В том смысле, как подорожник у нас растет, только это не он, конечно, а похожий на него. Травы нет, а вот только листья на низких ножках. И опять полное отсутствие цветов.
«Странно, у них тут чего вообще цветы не растут, что ли? Жаль. А я представляла себе очень красивые и обалденно пахнущие! Господи, о чем только думаю? Мне бы выбраться как отсюда, да домой попасть».
Пока я так рассуждала, идя по мягким листьям, вышла на берег реки. Ну вот прям натуральный берег реки! Листья закончились как-то резко, и стою я на песочке. Беленький такой, мелкий-мелкий. Блестит на склоняющимися за огромной стеной леса солнцами.
«Блин, это ж так и ночь скоро настанет! А я непонятно где. Впереди река — ни мелка, ни глубока», — всплыли в памяти слова.
«Стоп! А это что? Это ж не лес вроде. Ну точно, это стена какая-то. Великая Китайская стена»! - я хихикнула.
«Так, а если серьезно-то. Мне надо как-то туда попасть и желательно до захода солнца. Блин, двух солнц. Неизвестно, кто тут ночью бродит».
Подхожу ближе к воде. Прозрачная. Ну, как обычная вода. Попить бы сейчас. Присела, руку опустила в воду — тепленькая. И вдруг откуда ни возьмись прямо стая каких-то рыб к руке метнулась. Я выдернула руку и отступила от воды.
«Блин, а если это пираньи местные? И как мне попасть на тот берег»?
Подошла снова, присела, разглядываю местных рыбок.
«О! А это и не рыбки вовсе. Как ящерки какие-то. Тритоны у нас похожие водятся. Только у этих хвосты, как у наших золотых аквариумных рыбок, — длинные, красивые, всех цветов радуги».
— Не, такие красивые не могут быть пираньями, — говорю я.
И опускаю руку в воду. Эти тритоны-рыбы устремляются к моей руке. И смешно тыкаются в нее, щекоча мне ладошку.
— А вы и не страшные вовсе! — говорю я и, скинув летние кедики, прижимаю их вместе с рюкзачком к груди, входя в прохладную воду.
Вода приятно холодит. Так бы вся и окунулась. Тритоны-рыбки облепляют ноги, и я смеюсь от щекотки. А в рюкзачке чувствую, мышь возится чего-то.
— Ну чего тебе не нравится, — говорю. — Тоже что ли купаться или ты пить хочешь?
И хочу его выпустить — да кеды мешают.
— Ну сейчас, кеды только на берег снесу и выпущу тебя.
Я быстро бегу через реку и выбегаю на берег, вытряхивая мыша на песок.
— Пойдем, — говорю, оглядываясь на речку.
Да так и замираю вполоборота. Реки нет. В смысле, есть-то она есть, но не прозрачная с радужными тритончиками-рыбками, а... Черная какая-то с оттенком ржавого цвета, и выныривают из ее недр зубастые нечто, типа наших крокодилов, разве что размером с тритона.
— Ой, мамочки, что это?!
Я пячусь назад. Хватаю кеды, мыша, рюкзак и бегу прочь от реки. А вокруг уже залегли какие-то тени. Вечер уже опускается на землю. Запихиваю на бегу мыша и кеды в рюкзак и сломя голову припускаю к стене, что маячит передо мной. Стена все ближе и ближе, и я уже вижу в ней массивные ворота, которые... Которые закрывать собираются двое стражников.
— Погодите! — ору что есть мочи, задыхаясь от бега.
Стражники остановились. Один вышел мне навстречу.
— На вас напали? Кто еще с вами? — спрашивает.
— Да-а-а... — выдавливаю я и прямо падаю на землю, не в состоянии передвигать дальше ноги.
Мне помогают подняться. Оглядывают. А у меня мелькает мысль, что вот сейчас скажут: «Она ведьма» или еще чего-то такое, и выгонят опять за ворота. Но нет. Второй стражник закрывает ворота, а тот, что меня поднимает, снимает с себя плащ и накидывает его мне на плечи.
— Да знатно вас потрепали, — в одном исподнем прибежали...
У меня отвисает челюсть, но я предпочитаю молчать и лишь киваю в ответ. А сама разглядываю людей. «Ой, правда, люди! Слава богу. Правда, одеты странно — как в прошлом веке. С мечами на поясах, в каких-то доспехах, что ли... И плащи у них большие, с капюшоном. Блин. Это ты, Элечка, странно одета по их меркам! Ладно, вот в плащ закутали».
— Она ж и босая еще! — говорит второй стражник. — Давай я ее к Готе, пусть приоденет. Да, надо завтра с утра уж разбираться, кто и откуда.
Я была премного благодарна им за это.