Страница 38 из 39
Глава 20
После ужина мы отправились в нашу с Лимиусом комнату. Три кровати занимали все пространство комнаты.
— Ничего, поместимся, — говорю. — Правда... Нам, наверное, с Лимиусом вместе придется спать.
— А, кстати, где он? — спросила мама.
— Так к Малышу побежал. Спокойной ночи пожелать, — отвечаю. — Он всегда бегает к нему перед сном.
И не успела сказать, как в комнату входит Лимиус, держа драконенка на руках.
— Мам!
И уже мысленно продолжает: «Ему плохо. Что с ним? Ты ведь вылечишь»?
Я сажусь на кровать, и Лимиус кладет мне драконенка на колени.
— Малыш, что с тобой? — я ощупываю мелкого.
Поднимаю безвольные крылышки. Лимиус опускается передо мной на пол. Мама присаживается рядом. И тоже гладит Малыша.
— А чего, это правда маленький дракон? — Светка тянет к нему руку.
И как только она касается его, между наших трех рук пробегает... Молния! Вот прям реально так! И эта молния не слабо так приложилась к драконенку.
— Ай! Ой! — вскрикиваем мы разом, отдергивая руки. Нас тоже разрядом прошло.
— А-а, чего это было? — выдала Светка.
— Н-не знаю, — говорю я.
— Мур-мяв! — Лимиус тычется мордочкой в морду драконенка.
— Мальчик мой, прости! Я не знаю, что с ним, — отвечаю Лимиусу.
— Мур! Мур! — Лимиус снова трется о морду дракона.
— Ну надо же! Ты че с Лимкиным-то сделала? — раздается скрипучий голос гоблина.
Мы с мамой вздрогнули, а Светка вскрикнула.
— Че, че! В детство вернула, — возмущаюсь я. — Причем тут...
— Мамочки... — попятилась Светка. — К-кто это?
— Гоблин я, — представился тот сам и продолжил как ни в чем не бывало. — Я это уже давно заметил, я про то, что он силу летуну СВОЮ отдает!
— ?
— Они ж рождаются с умением ее только забирать! А он, смотри, отдает ее! — и гоблин мохнатой лапой указал на Лимиуса.
А Лимиус мурлыкал и терся о драконенка.
— Да-а, дела, — протянул гоблин.
А мы все только глазами хлопали.
— А что с Малышом-то? — пришла первой в себя мама.
— А так вы его к первозданному облику вернули, — как само-собой разумеющееся сказал гоблин.
— Чего мы сделали? — обрела дар речи Светка.
— Как это? — удивилась я, снова поднимая безвольное крылышко драконенка.
— Как, как! Сами его силой шарахнули, а теперь удивляются, — сложил гоблин лапы на груди.
— Слушай, — я переложила драконенка на кровать и встала, делая шаг к гоблину. — Я сейчас тебя шарахну, если ты все не объяснишь нормально.
— Э-э, у нас договор о неприкосновенности! — взвизгнул гоблин. — А то верну все, как раньше было! — А ну давай, верни! — и делаю еще шаг в сторону гоблина.
— А вот и верну... — он пятится и упирается в стену.
— Вы это о чем вообще, что за договор? — спрашивает мама.
— Он что, правда нас домой вернуть может?! — оживилась Светка.
— Как бы не так! Врет он все. Не может он вернуть. Иначе б давно вернул, — смотрю пристально на него.
А он сжался в угол и молчит.
— Да не трясись ты! Не обижу. У нас с ним, — махаю в сторону гоблина рукой. — Правда, договор о неприкосновенности с моей стороны.
— А-а... — Светка сощурила глаза. — А, знато быть, я его могу поколотить?
Гоблин от ее слов плюхнулся на зад и закрыл голову лапами.
— Ну что вы его пугаете? — мама подошла к нему. — Как вас звать, уважаемый?
— Э-э... Гоблин я... — протянул он.
— Да нет, — говорю, улыбаясь я. — Имя твое как?
— Имя? — удивляется тот.
— Ну да, я вот человек, а имя мое — Светлана, — вставила Светка.
— Ну так как? — снова спросила мама. — Как вас звать?
— Нет у меня имени, — грустно ответил гоблин и опустил лапы, и голову тоже.
— А хочешь, мы тебе имя придумаем! — говорю.
И, видя ликование на его морде, ехидно добавляю: «Хочешь, плати»!
Морда у гоблина сразу вытянулась, став растерянной. Светка хихикнула.
— Эля, — укоризненно говорит мама.
— А что, не все ему издеваться надо мной? — отвечаю.
— Да ладно, расслабься. Пошутила я, — говорю гоблину. — Но имя у тебя должно быть!
— Давай так. Ты нам всю правду-матку рассказываешь, мы тебе имя подбираем. Идет? — спросила Светка.
— Идет, — оживился гоблин.
— Про драконенка... — я обернулась на кровать. — О, уже спят!
И правда, Малыш свернулся клубком в объятиях Лимиуса, и они сладко посапывали.
— Короче, к первозданному облику это когда большой вырастает и огнем дышит? Ну или типа того, да? — спрашиваю у гоблина.
— Ну, скорее всего, да, — отозвался он.
— Скорее всего или да? — уточняю.
— Да. Только он еще и летать сможет, — дополняет тот.
— И людей жрать! — ахнула Светка.
— Зачем людей? — удивился гоблин.
— Ну, драконы вообще-то и людей жрут, — не осталась в долгу Светка.
— А он дракон? — снова удивляется гоблин.
— А кто ж? — в один голос вскрикиваем мы со Светкой.
— Летун он!
— Это из него что, птеродактиль вырастет? — удивляюсь. — Как у Эвена в землях живут?
— Твой Эвен тут ни при чем вовсе, и его земли тоже, — съязвил гоблин.
— Он не мой! — возмущаюсь и чувствую, что краснею.
— О-о-о... — протянула Светка. — Кто-то влюбился, не иначе!
— Света! — мама качает головой.
И уже гоблину: «Объясните, летун — это кто? Не дракон, нет?»
— Да летун он, самый настоящий динозавр, что вымерли у нас миллионы лет тому назад, мам! — вставляю я. — Просто здесь они еще не вымерли. Вот.
— Э-э... — гоблин чешет лапой ухо.
— Ладно, давайте оставим пока динозавров, — сказала мама. — Меня вот что интересует. Ты сказал «своей силой»! Вот давай про это подробнее.
— А что тут подробнее-то! — удивляется гоблин. — У вас у всех сила есть. И вы ее соединили вместе и вернули первозданный облик вашему драконодинозавру...
— Погоди, — перебила его я. — Мы ее соединили, когда вместе к нему прикоснулись?
— Ну да, — моргает он. — А что не понятно-то было?
— Это когда нас молнией шибануло! — Светка округляет глаза.
— А почему тогда, когда мы на улице все втроем обнимались, нас не шибануло разрядом?
— А так там никому помощь не нужна была! — выдал гоблин.
— Вот и понимай как хочешь, — говорю я.
— Когда нужна помощь, сила сама видит. Правильно? — спрашивает мама.
— Ага! — улыбается тот.
— Так вот почему Вечерена сияние видела у твоих рук! И ее малышка! Если ты говоришь, она семимесячная родилась, а я ее осматривала, и она абсолютно нормальная, здоровенькая, как абсолютно доношенный младенец. Разве что вес маловат — как раз для семимесячных больше подходит... — и мама замолчала.
— Какое сияние? — оторопела я.
— Ну, сияние! Я его тоже видела у маминых рук, когда тебя рожала, — ответила мама.
— У маминых? — глупо переспрашиваю я.
— Ну да! Мама моя, твоя бабушка, у меня роды принимала! — улыбается мама.
— Ты мне никогда не говорила этого... — я растерянно моргаю.
— Погодите, — Светка подняла указательный палец вверх. — А может быть так: что, если сияние передается от рук принимающего роды к ребенку?
— Может, — выдал гоблин. — Если ребенку помощь нужна.
Мы все дружно уставились на него.
— Сила, — снова выдал он. — Это сила. Сила помощи или сила рода. Она и ребенку может передаться.
— Так получается... — я растерянно моргаю. — У Вечерены дочка...
— Ведьма! — подтвердил гоблин. — Правда будущая.
— Ну ни фига себе! — присвистнула Светка.
— Но мы обычные люди! Откуда в нас сила взялась? — удивляюсь я.
— А она в вас всегда была с рождения, — улыбается гоблин.
— И ваши кулоны это подтверждают.
— Какие... Кулоны? — и я вытягиваю из-за ворота платья свой кулон.
Мама в свою очередь достает из-за ворота водолазки свой кулон. Такой же, как и мой. А Светка растерянно моргает и вынимает из кармана свой кулон.
Такой же, как наши.