Возвращение скипетра

Но он не мог, не только из-за мечты. Ему нужно было что-то, написанное мужской рукой. Он жаждал этого — и у него этого не было.

Пока он этого не сделал, он зарылся в налоговые регистры, которые в обычное время ошеломили бы его — а ошеломить его было нелегко. Однако, пока он был сосредоточен на них, он не думал ни о чем другом.

Он узнал, что его пра-пра-пра-дедушка был вором и скрягой, человеком, которого любой разумный человек возненавидел бы с первого взгляда. В те дни произошло несколько восстаний. Предок Ланиуса расправился с ними со свирепой жестокостью, а затем обложил мятежников еще большим налогом, чтобы заставить их заплатить за их подавление. Король думал, что, будь он жив во времена своего многократного прадеда, он бы тоже захотел восстать.

И все же его собственный отец — сам суровый человек — вероятно, подавил бы восстания примерно таким же образом. И Мергус был довольно хорошим королем, насколько мог судить Ланиус. Чем больше смотришь на вещи, тем менее простыми они становятся.

Однажды днем кто-то постучал в тяжелые двери, отделявшие архив от остальной части дворца. Ланиус подпрыгнул и выругался. Он приучил слуг не беспокоить его здесь, если только это не конец света. Возможно, так оно и было.

Помня об этом, Ланиус не стал кричать на встревоженного слугу, ожидавшего снаружи. "Да?" В чем дело? он спросил своим обычным тоном.

На лице мужчины расцвело облегчение. "Ваше величество, вас ожидает курьер с юга".

"С юга? С юга от Стуры?" Спросил Ланиус, и слуга кивнул. "Что ж, тогда тебе лучше отвести меня к нему", - сказал король.

Слуга отвел его к курьеру, который ждал в приемной с кубком вина и ломтем черного хлеба. Мужчина вскочил на ноги и поклонился. "Ваше величество, я должен был сначала передать вам это", - сказал он и протянул Ланиусу довольно мятый клочок пергамента.

Ланиус сразу узнал твердую руку Граса. Пожалуйста, не ешьте человека, который носит это, если он побеспокоит вас, пока вы находитесь в архивах, написал другой король. Новости, которые он принесет, будут стоить того, чтобы их услышать. Румянец поднялся до самой макушки Ланиуса. Грас знал его слишком хорошо.

"Хорошо. Ты ешь здесь. Тебя не съедят", - сказал Ланиус, и курьер выдавил нервную улыбку. Ланиус протянул руку. "Сообщи мне новости, которые, по словам короля Граса, у тебя есть".

Его пальцы дрожали, когда он сломал печать на письме, которое курьер достал из его тубуса. Теперь это будет официально. Теперь мир сможет узнать. Там снова был почерк другого короля. Монкэт принес его, Грас написал без предисловий. Он у меня. Я им воспользовался. Это даже более удивительно, чем мы надеялись. Я возвращаю его в город Аворнис. Он снова принадлежит королевству. В конце концов, Ланиус не бегал и не вопил. Он познал слишком много радости для этого. Он просто стоял там, улыбаясь, в то время как слезы текли по его лицу.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Раньше, когда Грас оказывался у южного берега Стуры, северный берег всегда казался намного дальше, чем следовало предположить по ширине реки. Это было так, как будто он покидал другой мир, тот, который ненавидел его и не хотел, чтобы он сбежал.

Сейчас у него не было такого чувства. Возможно, это всегда было его воображением, но он так не думал. Он отмечал это слишком часто для этого.

Он повернулся к Гирундо, который ехал рядом с ним. "Когда мы вернемся в сам Аворнис со Скипетром Милосердия, все это действительно начнет казаться реальным", - сказал он.

"Для меня это уже имеет значение", - ответил генерал. "Когда Ментеше не пришли за нами толпами, чтобы попытаться вернуть Скипетр, вот тогда я точно понял, что ты обо всем позаботился".

"Изгнанный не смог натравить их на нас. Он не мог". Грас повторил это слово с изумлением в голосе. "И рабов больше нет. Никаких, насколько я могу судить."

"Не похоже на то", - согласился Гирундо. Рабы не были его главной заботой. Его гораздо больше заботили вспыльчивые всадники с луками двойного изгиба. "Кочевники совершали на нас набеги несколько раз, немного беспокоили нас — но это все". Он тоже казался удивленным.

Паромы ходили взад и вперед через Стуру. "Вы знаете, что нам придется сделать на днях? Нам придется перекинуть мост через реку", - сказал Грас. Гирундо посмотрел на него так, словно тот сошел с ума. Но до прихода Ментеше через Стуру были мосты. Почему бы не повторить?

Гирундо без труда облек свои возражения в слова, спросив: "Вы действительно хотите предоставить Ментеше бесплатную дорогу в королевство?"

"Если они их собственные люди, если они не кошачьи лапы Изгнанного, почему бы и нет?" Сказал Грас. "Я бы предпочел обменять их, чем все время выпускать в них стрелы".

"Я хотел бы сделать много вещей", - сказал Гирундо. "Это не значит, что я собираюсь их делать или даже что я должен их делать. Кочевники опасны даже в качестве своих собственных людей ".

Грас уставился на него. Обычно король отличался спокойным, хладнокровным здравым смыслом, а Гирундо был улыбчивым оптимистом, всегда уверенным, что все обернется к лучшему. Здесь они поменялись ролями. Гирундо всю свою карьеру беспокоился о Ментеше как о врагах; ему было нелегко изменить то, как он думал так долго. Грас мог это сделать. Но тогда у него было преимущество — он держал в руке Скипетр Милосердия.

Вместо моста их ждала речная галера, которая должна была переправить их через Стуру в Куманус. Это казалось подходящим. Он начал свое восхождение к короне в качестве капитана речной галеры. Теперь он вернет Скипетр Аворнису за один раз.

Он держал талисман, когда поднимался на борт галеры, и наслаждался благоговением на лицах офицеров и гребцов. Когда он начал смаковать его, возможно, чересчур сильно, Скипетр показался ему тяжелее, как бы предупреждая его, что, хотя он заслуживал всего того уважения, которое они ему оказывали, он этого не делал. Он рассмеялся. Смирение, очевидно, шло рука об руку с милосердием. Что ж, достаточно справедливо.

По приказу капитана гребец объявил гребок. Он использовал барабанную дробь, чтобы помочь матросам на носу услышать ритм. Грасу все это было так же знакомо, как пара старых ботинок. Он мог бы отдавать команды сам. Шкипером был молодой человек. Помнил ли он дни, когда Грас разгуливал по палубе такого корабля? Слышал ли он вообще о тех днях?

И были ли у этого молодого шкипера такие же амбиции, какие когда-то были у Граса? Мечтал ли он однажды сам надеть корону? О чем бы он ни мечтал, это будет не так грандиозно, как вернуть Скипетр Милосердия туда, где ему место. Отныне королям Аворниса и тем, кто жаждал стать королями, придется ставить перед собой цели поменьше. Большая цель, та, которая так долго ускользала от стольких людей, наконец была достигнута.

Галера стрелой пересекла реку. Причалы Кумануса становились все ближе. Затем корабль очень плавно подошел к пирсу. Матрос бросил веревку ожидавшему грузчику, который прикрепил нос судна к пирсу. На корме речной галеры другой дородный грузчик делал то же самое.

"Мы здесь, ваше величество", - тихо сказал капитан, как будто Грас не заметил бы этого, если бы ему не сказали.