Территория сердца

Поначалу я радовалась этому затишью, ведь у меня наконец появилась возможность привести мысли в порядок, разобраться в делах, которые накопились. Но скоро я поняла, что начинаю скучать по тем безумным дням, когда нужно было выкладываться на полную, чтобы хоть как-то угнаться за бешеным ритмом работы Болотова-старшего. Это было как адреналиновая зависимость: когда я привыкла к постоянному напряжению и вызовам, их отсутствие казалось… пустотой.

Я завершила текущие задачи и задумчиво посмотрела на экран компьютера. У меня была возможность выйти раньше, сделать свои дела, даже пройти прогуляться по Москве, о чем я мечтала весь последний месяц. Но не было желания. Никакого. Влад уехал на встречу в Газпром. Елена ушла домой раньше, Алла тоже куда-то исчезла, поэтому мне осталось только разложить пасьянс и подождать, пока стрелка часов пройдет отметку шести вечера.

Я, как дурная девчонка, закрутилась на своем кресле, думая о том, что проведу выходные на диване, с книжкой и пледом, и, возможно, позволю себе коробку «Рафаэлок». В конце концов утром пришло сообщение на телефон о зачислении аванса — вполне себе приличного.

Я сделала ещё один круг на кресле, задрав голову к потолку. Вечер четверга, без обязательств, без расписанных наперёд дел — и внезапное, невыносимое чувство одиночества. Я всё ещё была чужой в этом огромном городе, несмотря на всю свою борьбу и старания. Коллеги, с которыми я работала каждый день, оставались далекими и непонятными. А сама Москва, с её бесконечными огнями и суетой, словно наблюдала за мной издалека, выжидая, когда я наконец сломаюсь или, наоборот, докажу ей, что заслуживаю здесь быть.

— Чего сидим? Кого ждем? — в приемную стремительно вошла Алла, как всегда энергичная, как всегда бодрая, не смотря на свой возраст. — Ты, я смотрю, никак заскучала, мышонок?

— Алла Викторовна, — я подняла глаза к потолку, — и вы туда же!

— Послушай, Зара, — Алла подошла к моему столу и посмотрела прямо в глаза, — Александр Юрьевич никогда, слышишь, никогда ничего не делает просто так. Если он назвал тебя мышонком, подумай хорошо, почему?

Я нахмурилась, пытаясь понять, что же имела в виду Алла. Почему все зациклились на этом глупом прозвище? Мышонок, так мышонок, мне-то что? Но её взгляд, такой внимательный и серьёзный, заставил меня задуматься.

— Алла Викторовна, — вздохнула я, — если честно, я не понимаю. Может, просто это его способ… я не знаю, указывать на мою незначительность или что-то вроде того? Что-то вроде «ты здесь никто и звать тебя никак».

— И этому «никто» он вдруг разрешает показывать острые зубки, — усмехнулась она. — Ну-ну, конечно.

Я вспыхнула, вспомнив сколько раз отвечала Болотову довольно…. Прямолинейно. Сколько раз огрызалась на его замечания, сколько раз, не смотря на то, что почти падала от страха, заставляла себя смотреть в глаза.

Я понимала, что Алла давно уже ведет какую-то свою, не понятную мне игру, зачем-то использует меня, постоянно дразня Савельеву. Но от меня были скрыты как причины ее мотивов, так и конечная цель. Что-то эти две женщины между собой не поделили, и теперь одна сделала меня своим оружием.

Мне не хватало опыта и смекалки понять, что именно она от меня хочет, почему вдруг затеяла этот странный разговор, почему назвала мышкой, как и ее начальник. Вот в такие моменты я остро чувствовала, как не хватает мне совета взрослого, мудрого человека, способного подсказать и указать хоть какое-то направление.

— Ладно, девочка, — вдруг легко рассмеялась Алла, — не бери в голову болтовню старой, уставшей тетки. На самом деле ты молодец. Александр Юрьевич доволен. Твоей работой в выходные, — пояснила она на мой недоуменный взгляд. — Отличная работа.

— Может меня уже переведут в отдел маркетинга? — с кислой миной спросила я.

— Прости, дорогая, но…. такая корова нужна самому.

Замечательно, то мышка, то корова…. Определились бы уже!

— Ладно, мышонок, на сегодня хватит философии, — вдруг бодро сказала Алла, возвращая мне знакомую чашку с остатками кофе. — Отдыхай, собирайся домой. И… подумай все-таки на досуге, чего же тебе не хватает. Ум есть, смекалки — и того больше, смелость даже дуростью попахивает, инициативности бы вообще поубавить. Так чего, мышка?

8

Этот вопрос я обдумывала весь вечер и все следующее утро, прекрасно осознавая, что Алла пыталась мне подсказать что-то, чего не хотела говорить прямо. День шел своим чередом, пока Влад не дернул меня посреди дня к себе.

— Глянь, Зара, — он освободил мне место за своим столом около экрана компьютера. — Это документы на переговоры с Башнефть. Которые через двадцать минут, — он глянул на часы. — По технической части меня все устраивает, но вот демонстрационная…. — он поморщился. — Резюме…. Слишком….

— Совковое? — подсказала я, невинно хлопнув глазами.

Он снова поморщился, но кивнул.

— Наших ребят учили хорошо работать, но не учили себя подавать, — проворчал он, против воли в его голосе появились отцовские нотки. — Общая проблема всех в нашей области.

— Не скажи, — машинально меняя короткую презентацию и делая ее более удобоваримой, заметила я. — Знаешь, какие в Лукойле спецы сидят….Я одного парня оттуда знаю, он презентации рисует — просто конфетка!

— Так то в Лукойле, — фыркнул он. — Мы, конечно, тоже не лыком шиты, но не сравнивай нас с таким монстром. И, кстати, у них тоже не все региональные компании прямо такие спецы в этом. Кто-то хуже, кто-то лучше… общая картина по палате, примерно, как у нас. Но у нас теперь ты есть!

— Готово. Все, что могу сделать за оставшиеся до встречи…. Десять минут. Прости, я не чародейка.

— Но близка к тому, — задумчиво ответил Болотов, наклоняясь над моим плечом и рассматривая то, что получилось. Его лицо оказалось на уровне моей щеки, и я почувствовала запах его дорогого парфюма — нотку цитруса сменяли древесные аккорды сандала и кедра, смешивались с тонкими оттенками пряного ветивера и чуть горьковатого мускуса. Аромат, подходящий больше взрослому мужчине, нежели молодому парню.

Мы находились настолько близко друг от друга, что я чувствовала его тепло, его дыхание.

Когда его рука легла на мышку, я едва успела убрать свою, чувствуя легкое головокружение… непонятно от чего.

— Но не хватает… — продолжал Влад, протягивая руку к клавиатуре и на мгновение касаясь моих пальцев. Я вздрогнула, но тут же взяла себя в руки, чувствуя, как сердце заколотилось быстрее. Он добавил несколько строк в слайд, и я машинально следила за движением его пальцев, пытаясь сосредоточиться на работе, а не на ощущениях, которые волнами прокатывались по всему телу и которые, казалось, принадлежали не мне.

— Может, я встану — ты сядешь? — спросила я, совершенно не радуясь своей реакции.

— Тебе не уютно в директорском кресле? — усмехнулся он. — Или… — он вдруг выпрямился и отошел, слегка помрачнев. — Прости, Зара. Не хотел… снова обидеть тебя.

— Все в порядке, Влад, — я смутилась, понимая, что он понял меня не совсем правильно. И слава богу. Потому что понять себя правильно не могла сейчас и я сама. — Просто я думала, сидя тебе будет удобнее. Тем более, лучше уже не сделать — осталось пять минут.

— Твою ж то…. ладно. Все равно стало…. Симпатичнее.

Он подошел к зеркалу, быстро поправляя галстук.

— Распечатаешь, занесешь все в переговорную, минут через 15. Мы пока чаю выпьем.

— Конечно, — я поднялась с его кресла, отправив исправленные документы к себе на почту. — Влад, переведи меня в PR отдел. Ты же знаешь, что там мое место. Мне даже зарплаты выше не надо, просто хочу заниматься тем, что умею.