Девочка, ты попала

— Знаешь, если бы ты изначально прислушалась к моему врожденному ведьмовскому дару, то уже была бы вполне счастлива с каким-нибудь красавчиком, который носил бы тебя на руках и делал твою жизнь гораздо счастливее.

— Это каким же образом?

— Например, с помощью секса, которого у тебя практически нет. Одинцова, ты же стала похожа на монашку, — произносит она с такой печалью, будто мы обсуждаем чьи-то похороны, хотя, скорее всего, так и есть. Перекинув конфету за щеку, она запивает ее чаем и, подперев рукой подбородок, смотрит на меня взглядом означающим “Я все знаю”. Ненавижу его. — Я столько раз говорила, что Белов тебе не пара и сожрет тебя словно волк Красную шапочку, — я сдерживаюсь, чтобы не цокнуть. — Почему бы тебе не позволить твоему студентику помочь?

— Его зовут Матвей, — поправляю ее.

— Вот видишь, ты уже его защищаешь. Слушай, по крайней мере ты должна с ним поговорить и все объяснить.

Можно подумать, я этого не понимаю.

Закрываю глаза и делаю медленный вдох, вспоминая ощущение безопасности, которое я чувствую, стоит оказаться рядом с Орловым. Я знаю, что могу рассчитывать на его помощь. Он не такой как Артем, который только бросался словами и пользовался моей наивностью, каждый раз одурманивая очередной ложью. Если Белов только кормил обещаниями, Матвей берет и делает. Он без раздумий закрывает меня своей спиной и подставляет плечо, когда я начинаю рассыпаться. И я как минимум обязана его предупредить насчет Темы, а как максимум, наверное, рассказать обо всем, что происходит вокруг меня.

Но я прекрасно понимаю, что если начну говорить, то придется вдаваться в подробности, тогда Матвей точно увязнет в моих проблемах, а этого я хочу меньше всего. Неосознанно подношу пальцы к губам и будто чувствую, что он снова их касается. Нежно и неторопливо, но в то же время требовательно. Словно показывая, что я принадлежу ему, но Матвей дает мне время сделать выбор.

А я так боюсь его сделать. Боюсь снова поверить, исцелить сердце и почувствовать что-то помимо одиночества.

— Мое внутреннее чутье говорит, что мы с тобой должны отправиться в какой-нибудь клуб и немного повеселиться, — Наумова так резко встает, что ножки деревянной табуретки скрипят по полу. — И даже не спорь. Благодаря мне, ты познакомилась со своим футболистом.

— А я думала виной всему пара коктейлей, — хихикнув, подхожу к подруге и отпихнув ее бедром, принимаюсь мыть посуду. Ленка складывает руки на груди и опирается о деревянную столешницу спиной, не сводя с меня взгляда. — Кстати, как ты собралась идти в клуб? А как же статус прилежной жены и матери? — подначиваю я, копируя голос ее матери, постоянно упрекающей за желание немного отдохнуть.

— У детей обычно двое родителей, — фыркает она и бросает мимолетный взгляд на закрытую в кухню дверь, отделяющую нас от остальной квартиры. Плечи Лены напрягаются, а взгляд становится каким-то тусклым.

— У вас с Русиком все нормально? — тихо интересуюсь я, выключая воду. В последнее время мы говорим только о моих проблемах, а стоит зайти на ее территорию, как Наумова тут же сворачивает разговор в другую сторону.

— Ага, насколько это возможно для людей, проживающих вместе уже семь лет. Так, я дам тебе что-нибудь из своей одежды. Твои белые блузочки и строгие юбки смогут привлечь разве что пенсионеров, желающих побольше узнать о пенсионных льготах, — взмахнув своими огненными волосами, Лена отталкивается от столешницы и уверенной походкой направляется в комнату, откуда через пару мгновений слышится какой-то шорох, а следом за ним недовольное бормотание Руслана.

Пусть мы с ней очень разные, но в одном похожи: обращаемся друг к другу за помощью только в тот момент, когда пожар достигает своего апогея и вот-вот уничтожить последние крупицы счастья.

***

— Я же говорила! Верь моему чутью, Одинцова и возможно, твоя жизнь заиграет новыми красками! — Обхватив мою ладонь, Ленка тянет меня за собой через танцпол, до отказа забитый людьми.

Меня несколько раз толкают в плечо и наступают на ногу, которая к слову итак болит из-за жутко неудобных туфель Наумовой. Наконец добравшись до барной стойки, мы проскальзыванием на пару свободных барных стульев. Ленка взмахом руки подзывает бармена, но когда озвучивает заказ из алкогольных коктейлей, я все же заменяю свой на обычную “Пинаколаду”, чем вызываю у подруги неодобрительное фырканье.

— Вечер обещает быть веселым, — поджав губы, она постукивает красными ноготками по деревянной столешнице. — Итак, Одинцова, сегодня ты обязана оторваться!

— Оторваться? — усмехнувшись, поправляю вырез на своем зеленом платье, так как парень сидящий за Ленкой не стесняясь, разглядывает меня похотливым взглядом. Все же надо было заехать домой и выбрать что-нибудь из своего привычного стиля. — Это тебе подсказывает твое ведьмовское чутье?

— Именно оно. Все очень просто. Ты выпиваешь свой коктейль, идешь на танцпол и чувствуешь себя королевой, перед которой люди расступаются как море перед Моисеем, — она демонстративно разводит руками, совершенно не обращая внимания на проходящую мимо девушку, которую задевает ладонью.

— Да ты сегодня в ударе, — покачав головой, беру свой коктейль и делаю глоток.

От гремящей музыки закладывает уши, туфли все еще противно сжимают пальцы, но мне хочется почувствовать себя лучше. Хочется забыться. А еще лучше вновь оказаться в объятьях Орлова, прижаться к его груди щекой и вновь ощутить, что я кому-то нужна. Прожекторы мелькают по танцующей толпе, а тусклое освещение скрывает самые дальние уголки клуба. Я медленно потягиваю коктейль, подумывая как бы уйти отсюда и не обидеть Лену. Она изо всех сил старается сделать все, чтобы как-то нормализовать мою жизнь и внести в нее чуточку хаоса, но это последнее о чем я сейчас думаю. Отчасти я завидую Наумовой. Она всегда полна оптимизма, даже если путь по которому она следует, ведет прямиком в логово хищника.

Когда я поворачиваю голову, бокал с напитком едва не выскальзывает из моих рук, так, как я замечаю Матвея. Его теплый взгляд не спеша изучает меня с ног до головы, и задерживается на глазах. Я даже на расстоянии чувствую его нежные и обжигающие прикосновения. Сердце в груди замирает, дыхание перехватывает, стоит мне вновь попасть в его плен. Это судьба? Знак, чтобы я перестала упрямиться? Ведь второй раз мы встречаемся в этом клубе, когда я вновь распадаюсь на части.

Я не замечаю, как встаю со стула и оставляю недопитый коктейль, как шаг за шагом сокращаю расстояние между нами. Матвей будто незримыми нитями притягивает меня к себе, обещая сберечь то, что уже угасло. Все звуки затихают, а люди становятся похожи на размытое пятно. Весь мир будто исчезает и есть только мы с Орловым. Остановившись в шаге от него, нервно сглатываю и поднимаю голову, встречаясь с ним взглядом. Кончики пальцев покалывает от желания коснуться его, тело будто наэлектризовано. Хватит всего одного движения, чтобы напряжение, витающее между нами, вспыхнуло пламенем.

— А я думал, ты хочешь побыть в компании с подругой, — каким-то снисходительным тоном говорит Матвей. Он незаметно касается моей ладони, переплетая наши пальцы. Господи, Агата, что ты делаешь? Эти метания туда-сюда ничем хорошим не закончатся.

— Иногда для поднятия боевого духа необходимо немного музыки, — зачем-то оправдываюсь я.

— И ты решила прийти… — Орлов скользит по мне взглядом, обжигающим, ревнивым. И я снова ругаю себя, что надела это платье, да и в целом — не стоило ехать.