2424

— Лихо ты его, — я совсем не ожидал такой прыти от Жанны. Резкая, такая же, как и я.

— А что делать? Вот какая жизнь в будущем, — развела руками, — пришлось хрупкой девушке научиться самой за себя постоять. Но такие случаи редко бывают, обычно подкатывают в надежде на бесплатный интим. Пошли, что ли? — она перешагнула через слабо шевелящееся тело и пошла к лифтам.

Глава 19

— Нет, ну какая девушка! Ты бы видела, как она ему хладнокровно по бубенцам заехала! Я думал, нимфетка, мечта поэта, вся такая воздушная, поцелуев ждущая — Евгений Онегин, письма Татьяны, все дела… А как до дела дошло, даже голоса не повысила. Говорит, свою работу не любит, и всё! — я рисовал в восторженных красках Люське повторное знакомство с бывшей стюардессой.

— Да-да, я видела. Если ты ещё помнишь, я всё вижу твоими глазами, — помощница закатила глаза к потолку, не отрываясь от подравнивания пилочкой маникюра. Она сидела в кресле пилота и изображала вселенскую скуку.

С утра пораньше я загнал свой корабль в ремонтный док и сегодня после обеда жду мастеров с оборудованием, которые будут восстанавливать обшивку. День на подготовку, потом два дня ударного труда, три дня праздников, затем ещё два дня на работы, и мой корабль будет готов к путешествию, не пугая заказчиков дырой на месте двигателя.

С Жанной при расставании мы не договаривались о новой встрече, но я узнал, когда она опять работает, и решил заскочить к ней в клуб завтра вечером — знакомых, кроме неё, у меня на станции никого. А она, оказывается, и завтра, и в ночь на первое января работает.

— Просто признайся, что запал на девушку и уже думал, что в экипаж срочно-обязательно нужен навигатор! — Люська обвиняюще ткнула в мою сторону пилочкой.

— Не, чё сразу, запал-не запал, думал-не думал? А если даже и думал? Ты сама говорила, нам требуется экипаж, и что не царское это дело самому всё по кораблю шуршать!

— Так она навигатор! Зачем тебе человек, который будет считать навигацию хуже меня?!?

— Ага, вот в чём дело! Боишься, что Жанна тебя подсидит!

— Пффф! Никогда человеку не сравняться с искусственным интеллектом!

— Секундочку! Назови-ка мне навскидку парочку знаменитых искинов-поэтов, признанных во всём мире? Или хотя бы признанных среди вас, искинов? Что, не получается? Так что нефиг тут нос задирать! — уел железяку. А чего она тут дискриминацию развела? На моей памяти самым известным и единственным поэтом-искином является робот Вертер из «Гостьи из будущего». Его знаменитое «Когда… она…» — это самый показательный пример полёта искусственной романтической мысли, я считаю.

— Ах тааак?!? Вызов принят! Часть своих мощностей я направлю на сочинение стихов, чтобы раз и навсегда закрыть это досадное упущение!

— Можешь не напрягаться. Чтобы какому-то ведру с микросхемами дорасти до Пушкина?!? Никогда!

— Как ты меня назвал??? От кожаного мешка с отрубями слышу!!! — вскочила с кресла, топнула ножкой и пропала. Ну-ну, ничего. Побесится, помучается в творческих муках и сдастся, признав свою неправоту. Хотя, если она так плотно вжилась в образ помощницы, может и не признаться — девушки такие девушки.

Пока есть свободное время, полез на местный аукцион. Из первоочередных потребностей — двигатель и медкапсула с функцией гибернации. Как-то я почувствовал себя неуютно в последний раз с одним рабочим двигателем вдалеке от цивилизации. Из двигателей есть только мощные импульсники для внутрисистемных буксиров, разгонных для грузовиков нет. Зато капсулы представлены различными моделями разных производителей. Цены — от сотни тысяч кредов, до нескольких миллионов. Самая навороченная, представленная на аукционе, стоит пять лимонов, и капсулу ещё можно улучшить, навешав на неё блоки ускоренной регенерации тканей.

Начал изучать вопрос, погружаясь в характеристики имеющихся моделей… Капсулы с гибернацией стоят от миллиона, до этого порога можно купить обычные медицинские капсулы с реанимацией и экстренной хирургией. Плюс надо докупать обязательный запас картриджей с химией и питательными веществами — это ещё минимум двадцать тысяч, а лучше все пятьдесят. Так что с моими финансами стоит закатать губу до лучших времён. А как зависит цена от производителя? Хммм, получается интересная картина: все капсулы производятся или в системе Денеба, или в других системах, но корпорациями, зарегистрированными на Приме. Всего есть четыре производителя, и все имеют столичную прописку. Да, занятная особенность, запомню на будущее…

Расстроившись от дороговизны медицинского оборудования, зашёл в раздел добывающего и перерабатывающего. Большинство моделей мини-заводов представлены местными производителями. Самая бюджетная модель с буром, шнеком и обогатительным агрегатом стоит всего тридцать тысяч. Чтобы установка работала, надо ещё докупить комплект фотоэлектрических панелей — это ещё десятка. Из минусов — много ручных операций и низкая мощность. Маломощное оборудование потребляет немного энергии, из-за чего предлагаемых солнечных батарей хватит за глаза, но и выдаёт оно всего до десяти килограмм чистогана в сутки. Причём, десять кг — это максимум. Если порода бедная, то и весь день можно ковыряться, чтобы получить несчастный килограмм всего лишь одного вида металла. Хорошо, если это золото или платина, на одного старателя хватит, а если ты разрабатываешь какое-нибудь железно-никелевое месторождение? Нет, этот агрегат хорош какому-нибудь дачнику-пенсионеру, который ковыряет свой участок в перерывах между посещением врачей и рыбалкой, а что делать молодому-активному? Правильно, искать что-то помощнее.

Обратил внимание на полностью автоматические добывающе-перерабатывающие заводы. Тут уже посерьёзнее цены. Минимальная стоимость — сто пятьдесят тысяч, потолка нет. Можно и за миллиард завод забабахать, который будет жрать астероиды пачками, но мне пока такой не нужен. Больше всего мне глянулась модель завода БрДАК-500 за триста тысяч с портативным атомным реактором. Может обслуживаться одним человеком, одновременно добывает до десяти видов металлов, разделяя их по отдельным накопителям. Конечный продукт выдаёт в слитках, максимальная мощность — полтонны металла в сутки с чистотой три девятки. По мне так, лучше и нечего искать. Если напасть на рудник каких-нибудь редкозёмов с хорошим содержанием металла, то можно добывать в месяц до пятнадцати тонн. Ну, хорошо, пусть даже пять тонн. Пять тонн того же золота — это… это… дохрена, короче, — я не смог сходу посчитать количество нулей при переводе презренного металла в креды.

— Что, всё-таки внял голосу разума в моём лице, подбираешь буровую установку? — рядом в кресле пилота появилась Люси.

— Аха, уже почти подобрал, — я свернул все окна поиска.

— Мо-ло-дец! А я поэму сочинила! Зацени, — она толкнула ко мне виртуальный лист бумаги, исписанный кудрявыми завитушками.

— Давай, посмотрим. Тааак, — я углубился в чтение. — Оооо… ага… ого! М-да… Что ж, до Пушкина тебе ещё далековато — рифма страдает, но потенциал есть. Особенно мне понравилось это место:

'Незабудки, как луч надежды,

Всегда верными друзьями будут.

А улитки свои следы уносят,

А наши сердца нашей любви след заложат.'*

— Так что ты старайся, старайся. Глядишь, что и получится… лет через пятьсот, — я сохранил серьёзную мину, хотя так и подмывало поржать. Но смеяться над поэтами — последнее дело, так что, нет, это буду не я, кто бросит первый камень в огород моей помощницы.