Буря в Кловерфилде

Глава 24

Еще через неделю Беата окончательно пришла в себя. Она поговорила со своими новыми ведьмами (объяснив, что сейчас они все сидят тихо и ждут, пока жители Кловерфилда успокоятся), нанесла визит мэру и имела с ним долгий спор насчет ковена Тринадцати. Человеческие останки, найденные внутри, и темные ритуалы, проводимые Мавис, очень его напугали. Он хотел уничтожить все содержимое резиденции ковена, но Беата настояла, что лично проверила каждую вещь и опасных там не осталось. Она напомнила об обещанной награде и пожелала, чтобы конфискованный особняк отошел ей. Зато деньги ковена Тринадцати, хранимые на счете в одном из банков Кловерфилда законным образом попадали в бюджет города и могли быть истрачены на компенсации пострадавшим от действий злых ведьм. Это укрепило бы репутацию Джейкоба Салливана как достойного мэра города, отлично справившегося в трудные времена.

Мэру эта идея понравилась. Беате тоже: Дениз и Ивонн показали ей «неофициальную прибыль» ковена, хранимую в сундуках в одном из помещений особняка. Все это принадлежало теперь ей, как и многое другое: огромная основная библиотека, тайная библиотека из подземелья Мавис, большой запас ингредиентов для зелий, некоторое количество артефактов (небольшое: в основном именно их бывшие ведьмы ковена растащили, но Дениз показала ей изначальный список, и любую вещь можно было потребовать назад), отличная лаборатория, теплица и оранжерея, мастерская для создания колдовских предметов, приличных размеров двор, огороженный высоким забором, и, конечно же, сам трехэтажный особняк. В нем хватало спален, гостиных и прочих жилых комнат, но жили в нем только трое: Мавис, Кхира и Лавена. Остальные ведьмы приходили в особняк как на службу и не претендовали на него.

Вместе с Джеральдом Беата навестила Эльзу Салливан, Джину Уэсли, Кейт Каннингем и Ханну Грей, чтобы убедиться в их полном восстановлении. Во всех домах ее принимали с огромной благодарностью и истово верили в Калунну. Тед Каннингем, Дерек Уэсли и Итан Грей подтвердили свою готовность служить охотниками вересковой богини. Их дома теперь были защищены ею и наполнены смехом и радостью. Беата сообщила, что все они могут обращаться за колдовством или исцелением к жрицам Калунны как члены их культа.

Потом она отправилась исполнять последнюю волю убитых девушек. Здесь ее затопила волна чужого горя и нежелания принять правду. Некоторые родственники жертв наотрез отказались от спиритических сеансов, твердя, что их дочери живы. Джон Фиск почернел от горя и смотрел на Беату с ненавистью:

— Почему вы помогли Теду, Итану и Дереку, но не мне? Моя дочь чем-то хуже дочери мэра?!

— Ничем не хуже.

— Значит, вы помогаете лишь тем, кто согласен вступить в ваш проклятый культ?! А мою Рэйчел оставили умирать из-за веры в другого бога?!

— Это не так. Я могу позвать ее на спиритический сеанс, — вздохнула Беата, — поговорите с ней. Вас это успокоит.

— Не нужен мне покой! Мне нужна моя дочь! Живой! Если бы вы не пришли тогда в церковь отца Скотта, с ней ничего бы не случилось!

Джеральд не позволил Джону Фиску вновь наброситься на Беату, и они ушли. На сердце у нее снова стало тяжело. А потом грусть превратилась в гнев.

Нужно было найти палача Мавис. Это он убил несчастных девушек. Отправлял ей их души, а на телах вымещал свою больную, звериную фантазию. По словам Кхиры, Мавис много раз находила подобных одержимых садистов и нанимала их делать за нее грязную работу. Все жертвы указывали, что похитителем и убийцей был мужчина, но Беату смущало то, как происходило похищение. Девушек околдовали, а окружающим отвели глаза. На такое могла быть способна только ведьма. Мужчины-колдуны существовали, но были настолько большой редкостью, что вероятность встретить альбиноса — и та была выше. А ведь Мавис должна была как-то с ним познакомиться и чем-то платить за услуги. Был немалый шанс, что это все-таки женщина-ведьма, прикрывшаяся иллюзией мужского облика. Хотя маньяков было больше среди мужчин, жестокость Мавис затмевала многих из них. Беата опросила всех бывших ведьм ковена Тринадцати, подлив им зелье правды, но убийцы среди них не было.

Беата собрала всю имеющуюся информацию и изучала ее часами, пытаясь отыскать подсказку. Новых жертв после Рэйчел Фиск не было. А будут ли еще? Знал ли палач о судьбе Мавис? Вряд ли, общественности сообщили о ее побеге, а не гибели. Души жертв больше не попадут к ней, и за похищенных никто ему не заплатит. Может, он прекратит свои преступления? Стоп, а как вообще палач отправлял их Мавис? Она хранила их в амулете с посмертной росой и им же избавлялась от тел. Значит, похищенных он приводил в резиденцию ковена, а за истерзанными телами Мавис приходила со своим амулетом? Нет, бред, тогда получается, что это она выполняла за него грязную работу, а не наоборот! Мавис бы на такое никогда не пошла. Он терзал их в ковене? Но ведь тогда кто-то из ведьм мог бы его заметить, особенно Кхира и Лавена, жившие там. Да и Мавис не была садисткой, иначе никакой палач ей бы не понадобился. Он должен был делать это где-то в другом месте. Но где?

Беата сдалась. Она не была детективом и не понимала, как можно отыскать маньяка в огромном Кловерфилде, особенно если он залег на дно или сбежал. Возможно, стоило вновь привлечь Тимоти к расследованию? В последнее время он просто обрывал телефон и постоянно звал ее на встречу, но его интересовал материал для новых статей: эксклюзивное интервью Беаты Хоффман, уничтожившей ковен Тринадцати. А это было совершенно не нужно самой Беате.

Наступил июль. Беата ленилась дома, тиская фамильяров и отдыхая от множества свалившихся на нее забот, когда в ее сад вошел неожиданный гость.

— Доброго дня, госпожа Хоффман, — широко улыбнулся Тимоти и приветственно помахал ей рукой, — в этот раз вы не отвертитесь! Я приехал к вам лично, чтобы получить свою сенсацию! Мне нужно знать, как вы спасли дочку мэра и остальных выживших. И где теперь Мавис, с ее ближайшими приспешницами? Их загадочное исчезновение что-то мне напомнило: другие жертвы ведь тоже исчезли бесследно? Так я угадал, и их всех похитили вы, чтобы уничтожить ковен Тринадцати и занять его место в Кловерфилде?

— Меня нет дома, — проворчала Беата и встала, потягиваясь.

Тимоти рассмеялся.

— Конечно нет, вы же в саду! Кстати, тут миленько, хоть и ужасно безыскусно. Вам бы хоть приличный газон разбить. Или цветник. Угостите чашкой чая?

— Угощу. Садись, — Беата махнула на садовый стул.

— Давайте лучше войдем внутрь, а то нас кто-нибудь подслушает. Или там нас ждет ваш ревнивый супруг, уверенный, что любой мужчина в мире мечтает наставить ему рога?

— Нет, Джеральд на службе, — ответила Беата, пропуская его в дом. — Тебе черный чай или с травами?

— Мне без разницы, — ответил Тимоти, с любопытством оглядывая гостиную. — А здесь все уже получше. У вас есть вкус. Даже удивительно.

— Тимоти, тебе часто разбивали лицо?

— Ни разу. А что?

— Вот это — удивительно, — хмыкнула Беата, ставя перед ним чашку чая. — Ты узнал что-нибудь новое о Похитителе принцесс?

— Вы шутите? Госпожа Хоффман, это ведь оказалась ошибочная версия, — Тимоти покачал головой, — мне так неловко за ту статью. Оказывается, всех жертв похищала друидка Мавис ради сотворения на них темной магии. Не было никакого похитителя.

— Был.

— Был? И кто же это?

Беата пожала плечами. Она вдруг сообразила, что если сейчас что-то расскажет ему, то завтра прочитает об этом в двух газетах. И не только она, но и палач Мавис. Это его спугнет.

— Забудь об этом. Как ты смотришь на то, чтобы написать серию статей о культе Калунны и покровительстве вересковой богини, обратившей свое внимание на Кловерфилд? Мне они нужны в обеих газетах. За хорошую плату, разумеется.