Страница 130 из 130
— Спасибо, — едва вымолвил Гриша.
— Даже если не будешь играть, то будет напоминанием о Боре, — вздохнула Альбина.
— Мы разобрали гараж, кстати, — снова встряла в разговор Алина, взглянув на тётю. — Я установку собрала. Надо будет вспомнить былые годы, да? И Тима с гитарой, да? — она толкнула его коленом, и Тим приосанился.
— Да, можно, — согласился он.
Лёгкая улыбка застыла на лице Гриши, пока он рассматривал потёртости на белом корпусе гитары. Но он будто бы не слышал их, погружённый в собственные воспоминания. Он вёл пальцем по струнам и следом за ним взглядом, будто пробираясь по линии собственной жизни.
— Кстати, — шепнул он. — Таня не пыталась связаться?
Альбина ответила не сразу. В её взгляде словно замер маятник, качающийся между тем, что хочется рассказать, и тем, что лучше оставить при себе. Сложно было угадать, какого ответа ожидал Гриша. Тим почему-то полагал, что Гриша хотел услышать отрицательный, как очередное подтверждение тому, что матери всё равно на сына.
— Пыталась, — однако сказала Альбина, и Гриша замер.
Он медленно поднял на неё глаза, в которых промелькнула целая гамма противоречивых эмоций — от раздражения до внезапной тоски. Он машинально поправил воротник рубашки, что выдавало его внутреннее волнение. Пальцы нервно теребили открытый чехол гитары, хотя минуту назад он был совершенно спокоен.
— И что она хочет? — процедил он сквозь зубы, но в его голосе проскользнули едва заметные нотки дрожи. Плечи слегка приподнялись, как будто он готовился к удару.
— Она вышла из тюрьмы, — сказала Альбина.
Гриша отставил гитару в сторону и прикрыл рот рукой. Он отвернулся к окну, будто пытаясь спрятать свои истинные чувства, но его выдавало то, как часто он стал дышать.
— Хотела встретиться с тобой, — продолжила она. — Но я сказала, что без твоего разрешения не дам ей твоего контакта.
— Мы виделись последний раз, когда мне было девять, — пробормотал он, проводя рукой по волосам. В этом жесте было что-то мальчишеское, почти детское.
Он до последнего пытался держаться, но вскоре задышал ещё чаще, будто кто-то невидимый сжал горло железной хваткой. Лицо побледнело, а глаза расширились, уставившись в одну точку перед собой.
— Н-н... не надо, — захрипел он, задыхаясь. — Блять, я... я... — он провёл рукой по лицу, словно пытаясь убрать слёзы, которых не было. Он сглатывал так, как будто пытался проглотить подкативший к горлу ком. — Её н-не б-было в-в м-моей жизни. И н-не будет.
Алина подсела к нему, обнимая за плечи. Взгляд её был исполнен беспокойства, и она то и дело искала поддержки то в Тиме, то в Юле, то в Альбине.
Гриша стиснул зубы так сильно, что на щеках выступили желваки. Глаза были крепко зажмурены, но под закрытыми веками всё равно проступала влага, оставляя влажные дорожки на щеках.
Его тело изгибалось, словно пытаясь вытолкнуть наружу накопившуюся боль, но он продолжал бороться с собой.
— Ты можешь поплакать, — прошептала Алина, поглаживая его по спине. — Ну же, стесняться некого.
В какой-то момент его начало трясти ещё сильнее — он затряс головой, пытаясь прогнать нахлынувшие эмоции, но только усиливал своё состояние. Пальцы судорожно сжимались и разжимались, словно пытаясь что-то ухватить.
— В д-детстве, — бормотал он, — Т-таня б-била меня и... и... и... г-говорила, чтобы я м-молчал. «М-мальчики не п-плачут».
Сердце Тима рухнуло. Он поджал губы и с трудом нашёл в себе силы приблизиться к Грише. Сел с другой стороны, коснулся дёргающейся спины и наклонился ближе.
— Всё хорошо, — проговорил он. — Мальчики плачут. И мужчины тоже. Хочешь, тоже разревусь?
Сквозь сухие рыдания Гриша усмехнулся и прижал ладони к глазам, пытаясь остановить поток слёз, но они всё равно просачивались между пальцами, оставляя мокрые следы на коже. Его трясло всё сильнее, но он упрямо продолжал молчать, превращая плач в беззвучные конвульсии.
В какой-то момент он согнулся пополам, будто получил сильный удар в живот, и его начало рвать сухими рыданиями, которые он всё ещё пытался подавить, превращая их в сдавленные всхлипы.
Его тело обмякло, словно из него разом выкачали все силы. Гриша обессиленно уронил голову на руки, продолжая мелко дрожать, пока последние слёзы прокладывали себе путь по щекам, оставляя солёные следы на коже.
— Из-звините, — пробубнил он. — Вы не д-должны были этого в-видеть.
— Мы здесь для этого, малыш, — ответила Юля, присаживаясь перед ним на колени. — Ты же нас привёз сюда для поддержки, так? Видеть кого-то слабым — тоже часть поддержки.
Алина судорожно провела пальцами по щекам, чтобы никто не видел и её слёз. Тим шмыгнул носом и чуть запрокинул голову назад, надеясь, что две маленькие капельки закатятся обратно в красные глаза.
— Нам, наверное, пора, — заключил Гриша, самозабвенно поднимаясь с дивана.
Он поднял гитару, застегнул чехол и, крепко сжав ремешок, поглядел на тётю. Она смотрела на него с растерянной тоской, словно сожалея о том, что не смогла найти нужных слов поддержки и дать ему ту любовь, которую когда-то у него отобрал самый родной человек.
— Не надо давать ей мой контакт, — повторил он. — Если будет спрашивать — скажите, что я не хочу её знать.
Альбина коротко кивнула и напоследок обняла Гришу. Однако вокруг него словно выстроился щит льда, не позволяющий этим объятьям быть такими же, как в самом начале вечера. Друзья его спешно собрались следом, и Алина лишь успела захватить открытый альбом, со страницы которого за всем происходящим наблюдал маленький Гриша в большой футболке с группой «Кино».
Стоило им выйти из подъезда в вечернюю прохладу, как Гриша закурил. Затяжки его были рваными и быстрыми, и он не успел докурить первую сигарету, как достал вторую. Пальцы его до сих пор дрожали, как на морозе. Да и плечи подергивались, напоминая о боли, которую он пережил несколькими минутами ранее.
Никто не заводил разговора, не имея уверенности в том, что это уместно.
— У меня в багажнике две бутылки висаря, — сообщил Гриша, затушив вторую сигарету о борт мусорной урны. — Давайте уедем в гараж и напьёмся.
— Уверен? — спросил Тим настороженно.
— Если не так, то я не сдержусь и исполню полную хуйню, — мотнул головой Гриша и достал ключи от машины из широкого кармана.
— Он прав, — прошептала Алина, беря Тима за руку. — Никто из нас не умеет справляться с таким по-другому, и сейчас мы нужны ему.
Гриша положил гитару в багажник, и от соприкосновения её с шуршащим пакетом прозвучали бутылки. Удивительно, что их дребезжания не было слышно тогда, когда они ехали в эту сторону.
Тим занял своё привычное место на переднем пассажирском сиденье и устремил взгляд за окно. Небо словно разделилось надвое: справа ещё догорал багровый закат, а слева уже сгущались чернильные тени. Облака, освещённые снизу, казались застывшими слезами, пролитыми на небесную скатерть.
В воздухе ощущалась особая тяжесть — то ли от надвигающейся грозы, то ли от пережитых эмоций. Даже обычно неугомонные насекомые притихли, лишь изредка нарушая тишину своим стрекотанием.
— Сможешь вести машину? — спросила Юлия. — Может, лучше мне сесть за руль?
— Я умею водить лучше, чем плакать, — усмехнулся Гриша, и автомобиль зашуршал колёсами по асфальту, рассекая плотный воздух в звенящей тишине.
P.S. Эта книга находится в процессе написания, и для того, чтобы быть в курсе публикаций новых глав, рекомендуем добавить книгу в свою библиотеку либо подписаться на Автора.
Спасибо.