Страница 4 из 54
Глава 2
Егор
Подъезжая к дому, я паркуюсь возле ворот и долго сижу в машине. Окидываю взглядом участок, скрытый осенними сумерками, высокое четырехэтажное строение, которое издалека напоминает замок, и вздыхаю. Свет горит только в окне на третьем этаже – спальня моей жены. Остальной дом погружен в уныние и тоску.
Когда я строил его, нам с женой было всего по двадцать пять. Я мечтал о том, чтобы вскоре дом наполнили детские голоса и смех. Чтобы каждое утро топот маленьких ножек будил меня перед работой, а вечером меня встречало звонкое «папа».
Но шли годы, а ничего не менялось. Я все так же приезжаю домой, где меня, кроме моего пса, добродушного хаски Лойса, никто не встречает. Линда либо уходит к подругам, знакомым, либо собирается уйти. Отношения с ней давно стали напоминать реку с пересохшим руслом. Мы с ней не общались по душам уже давно.
Я пробовал вернуть в наши отношения былую страсть, брал путевки на Мальдивы, возил на шопинг в Милан и водил в рестораны, и даже если это заканчивалось бурным сексом, через несколько дней все возвращалось на круги своя.
На мои желания иметь детей Линда часто отмалчивалась. Потом и вовсе говорила, что вообще не хочет детей. Что ей не хочется толстеть и обвисать. Она еще молода и хочет жить, а не менять пеленки. И даже мои доводы, что я обязательно нанял бы няню, что ей бы помогали и, вообще, ее жизнь никак бы не изменилась, не меняли ее решение.
Позже, когда я уже настаивал категорично, она призналась, что ее все детство заставляли сидеть с младшей сестрой и вытирать ей попу. Тогда-то она и решила, что сама никогда не заведет детей. Я понял ее, но вскоре предложил развод. Да, я любил ее, но наше видение семейной жизни в корне отличалось. Я хотел настоящую семью, она же – развлекаться и веселиться.
Как только я сказал это слово «развод», Линду будто подменили. Она начала увиваться возле меня и всячески задабривать. Увидев, что это не помогает, она подошла ко мне однажды и сказала то, чего я точно не ожидал услышать:
– Я готова попробовать!
– Ты о чем? – Поднимаю на нее взгляд поверх ноутбука.
– Ну, о детях. Я готова попробовать. – Она хмурится, и я вижу, как тяжело ей дается это решение. Внутри словно что-то расцветает.
– Правда? – Поднимаю брови, и жена кивает.
– Я люблю тебя и не хочу терять.
Встаю и заключаю девушку в свои объятия.
– Я тоже не хочу тебя терять, котенок, но тебе придется отказаться от алкоголя и вечеринок, ты ж понимаешь?
– Да, я исключу весь алкоголь и сигареты, и мы попробуем. – Ее пальчики скользят вниз и сжимают отвердевший орган. – Можем начать прямо сейчас…
Линда целует меня глубоко и страстно, и вскоре мы перемещаемся в спальню…
Проходит год, но все наши попытки безуспешны. Мы обследовались, но врачи только разводили руками, говоря, что у нас все хорошо. Говорили, что это не быстрый процесс и, пока не прошло два года с момента начала попыток, расстраиваться не стоит. Но когда прошло и два года, а Линда так и не забеременела, я решился на крайний метод – ЭКО.
Многие мои друзья не понимали моего желания иметь детей, но я вырос одиноким. Детдомовский мальчик, упорно желающий любви. Мне казалось, что я обязательно добьюсь многого в жизни, разбогатею и заведу большую семью. И я выполнил все, что планировал. У меня свой огромный бизнес по реставрации антиквариата, в частности старых картин. Через мои руки прошло более тысячи всемирно известных художников прошлого и позапрошлого века. Я всегда любил искусство. И оно мне отвечало взаимностью. Мне везло найти лучшие экспонаты, встретить новых художников и увидеть в них будущих гениев. Я заключал с ними контракты и успешно вводил на рынок сбыта.
Мне хотелось передать свой бизнес, дело всей своей жизни сыну или дочке. Чтобы они развивали и дальше наследие нашей семьи, но почему-то судьба не хотела одаривать меня детьми.
В один из осенних дней я пораньше вернулся с работы и, купив огромную корзину красных роз, приехал к жене. Было около трех дня, но я нашел Линду спящей. Меня немного смущало то, что она снова вернулась в светскую жизнь. Она уходила с началом ночи и могла вернуться только к восходу. От нее снова пахло алкоголем, но я уже не настаивал на соблюдении режима. В конце концов, может, и ей было тяжело осознавать, что у нее не получается забеременеть.
– Дорогая, проснись… – нежно шепчу ей на ухо, ставя на кровать корзину с розами.
– М-м-м… Егор? Ты чего так рано? – открывает один глаз жена, а я усмехаюсь ее непосредственности. Да она сама еще ребенок…
– Хочу поговорить с тобой.
– О чем?
Линда встает и, потянувшись, садится напротив.
– Давай сделаем ЭКО!
Я решаю не ходить долго вокруг да около.
– В смысле? Какое еще ЭКО? Я что, корова какая-то? – вспыхивает она, а я хмурюсь.
– При чем тут коровы, вообще? Это наш единственный шанс иметь детей!
– Но… Егор! – мнется она, явно не зная, что сказать. – Может, у нас получится без этого всего?
– Ты же видишь, два года прошло. Сколько еще ждать? Пять лет? Десять? Я не хочу отводить своих детей в первый класс, когда выйду на пенсию!
– Слушай, ну я даже не знаю! – Она спускает длинные ноги на пол и проходится по комнате, нервно покусывая губу.
– Я запишу нас на консультацию. Доктор обо всем расскажет, а там посмотрим, – категорично заявляю я.
– Хорошо… – скривившись, отвечает девушка.
Я чувствую, что она хочет придумать отговорку, и не даю ей такой возможности. Мой ответ она знает: если она не может иметь детей – это одно. Я никогда ее из-за этого не брошу. Но если она просто не хочет даже попробовать, то нам не по пути.
***
В ту ночь Линда снова ушла, а я даже не спрашивал куда. Она часто поначалу звала меня на светские вечеринки, где собирался весь высший свет. Элита, мать ее. Но, пару раз увидев, КТО туда ходит и как они себя там ведут, от внешнего лоска не осталось ни следа.
Сколько я бы ни заработал, я всегда останусь простым мужчиной. Многие считали меня серьезным и неприступным, но это было из-за моей врожденной закрытости. Я сложно сходился с людьми и долго привыкал. А о доверии речь могла идти только спустя много времени. Вот только с Линдой как-то все быстро получилось.
Непосредственная, как ребенок, она быстро взяла наше общение в свои руки, и совсем скоро я уже не представлял без нее жизни. Правда, изредка, наблюдая за ней, я все же ловил себя на мысли, что вижу не того человека, которым она является. Но я гнал от себя эти мысли, сетуя на свою подозрительность. Да, я мало кому доверял. Можно сказать, практически никому. Люди предавали и предавали меня, открытого парня, всегда пытались воспользоваться добротой, принимая ее за слабость, и в один момент я закрылся. Захлопнулся, как ракушка, и больше не пускал никого в свой мир.