Страница 54 из 63
Благодарности
Один человек из нашей деревни был в беде: злой сосед захотел забрать его дом, землю и скотину. Но старый дуб, росший во дворе злодея, пожалел бедного человека и уронил соседу на голову толстую и тяжелую ветку, так что сосед умер и не смог отобрать у бедного человека его имущество. С тех пор, в годовщину смерти злодея, бедный человек, вместе со всей своей родней, воздаёт дубу всевозможные почести и украшает его ветвями и листьями свой дом. Дуб, понятно, не слишком доволен тем, что люди в благодарность за спасение обдирают его из года в год.
В соседней деревне кошка нашла в подполе у одной безутешной вдовы драгоценное колье, потерянное еще её прабабкой. Вдова продала колье ювелиру, разбогатела и напрочь позабыла о своей безутешности. Кошку же, в благодарность, посадила в золотую клетку и стала кормить сливками и осетрами. Бедная кошка разжирела и вскоре издохла от скуки и неподвижности.
Лет пятьдесят назад в городе, до которого от нашей деревни рукой подать, случился голод, и тогда наши мужики, сжалившись, пожертвовали горожанам часть своих припасов. Городские выжили почти все, и в благодарность каждый год справляют День Спасительных Хлебов: приезжают в нашу деревню, привозят какие-то никчёмные подарки и с утра до вечера пируют за длинными столами, а поутру мы плачем, подсчитывая убытки. Почему-то городские считают, что в этот торжественный день спасители должны кормить их совершенно бесплатно.
В том же самом городе, из которого каждый год приезжают к нам неблагодарные горожане, живёт путешественник, который за семь морей ходил. Он побывал даже в диком племени чёрных людей, раскрашивающих свои лица и втыкающих в носы и уши деревянные палочки. Когда он жил у них, изучая обычаи и порядки, в племени случились болезни, и люди непременно бы умерли, если бы путешественник не дал им лекарство, которое взял с собой. За это дикари нарекли его Высоким Шаманом Этого Берега и в знак признательности воткнули в его уши, щёки и нос десяток деревянных палочек — я сам видел шрамы на лице путешественника, так что знаю, о чем говорю.
Я это тебе рассказываю не для того, чтобы ты ужаснулся мировой несправедливости и повесился на ближайшем дереве, а для дела. У внука моего старого приятеля Эмбо завтра свадьба в соседнем городе, старик очень хотел бы на неё попасть, но стражники вряд ли пустят его в город без жетона о регистрации или пяти монет. Ты молодой и ловкий — подбрось в окно Эмбо этот мешочек. Главное, чтобы он не догадался, чьи это деньги — а то потом благодарностей не оберешься, а как нынче выражаются благодарности, ты уже понял.
Катя Лавринец
Доктор темпоральных наук предупреждал своих учеников,
археологов и реставраторов, не заходить слишком далеко
в играх со временем: проникая в глубину веков, бросайте
взгляды на кончики своих пальцев, — говорил он, — и
как только обнаружите, что они теряют плотность,
прекращайте работу.
В гневе владыка был так страшен, что
если взгляд его падал на собственное отражение,
он сильно пугался и плакал как беззащитное дитя.
… история о заклинателе джиннов, равных которому не было ни на земле, ни на небе.
Жаль, за всю свою жизнь он так и не смог распечатать
ни одного сосуда, в прохладной глубине которого покоилось
грозное порождение огня и пепла, уютно закутавшееся в заплесневелое эхо.
… зайчик, поначалу казавшийся нам безобидным симптомом всякого праздника, незаметно трансформировал иконографию праздников, прочно заняв место универсального персонажа новогодних, день-рождественских, пасхальных и прочих поздравлений.
Позже мы узнаем о влиятельном монотеистическом культе зайчика, адепты которого являются владельцами сотен типографий, воспевающих образ зайчика, не сомневайтесь.
Один человек носил с собой записную книжку, которая стала жертвой его забывчивости — и оставалась чистой до самой смерти автора; её издали большим тиражом, на радость читателям добавив пару листов для заметок, и распродали весьма успешно.
Выдавливай меня осторожно, чтобы не ходить потом до самой смерти с тюбиком в руке, как супергерой с артефактом. Неспешно размазывай меня по гладким поверхностям, которые я соединю крепкими узами алхимического брака. Дай мне время впитаться в материал, проникнуть в невидимые щели и трещины, познать неведомое, застыть янтарной вечностью.
Надеюсь, ты сметлив, и не станешь размазывать меня по поверхностям кошек, собак, хомячков, попугаев и аквариумных рыбок? Не давай меня детям, не выноси меня на солнечный свет, не бросай меня в холодильник, в аквариум, в микроволновую печь. И ты ведь видишь, что на мне не указано: “выпей меня”?
Я тебе принадлежу до 6 числа 4 месяца 2oo5 года. По истечению срока ты, конечно, можешь обращаться к мерзким ритуалам, брать иглу и с наслаждением прокалывать мой тюбик, а потом наблюдать, как я выползаю наружу, пузырясь и щурясь от яркого света. Однако чуда не произойдёт, и твои ботинки всё равно будут расхлябанными, как прежде. С тебя евро. Не так уж много для такого суперклея как я.
Говорили о мудрецах, для которых
вещи выступали знаками присутствия,
которое было источником возвышенной радости.
Говорили о еретиках, находивших упоение в вещах,
присутствие и отсутствие которых было в равной степени сомнительно.
На склоне лет своих они подрабатывали тем, что вытаскивали
белых кроликов за длинные уши из чёрных цилиндров.
Представители племени Бороро
искренне верили, что, будучи людьми,
они в то же время являются особым видом
распространенных в Бразилии попугаев.
… когда на обеих руках заканчивались пальцы, которые
можно было показать на вопрос о своём возрасте,
проводился первый обряд инициации.
Когда заканчивались и пальцы на обеих ногах,
проводился второй обряд, по завершении которого
островитянин удалялся в нелюдимое место,
чтобы нарастить конечность-другую для
поддержания светских разговоров
о быстролетящих годах.
Неудивительно, что на острове
отсутствовало всякое представление о цифрах.
… душу почитали за
части тела склеивающую и
удерживающую вместе субстанцию.
Также учили осторожности при пробуждении,
чтобы, собирая части распавшегося за ночь тела,
не учудить себе какую-нибудь чучу,
с которой пришлось бы таскаться
весь день, шаманам на смех.
Считалось, что души детей и домашних животных
на время сна тела не покидают, их удерживает бог страха",
с которым проводился ритуальный бой
по достижению ребёнком 9 лунных лет.
Для получения степени Мастера
живописец должен был написать портрет
солнечного зайца возрастом в 11 минут,
родившегося в ветреный день около полудня;
людям слова предстояло воспеть след улитки
длиной в один прыжок кузнечика, живущего на
клеверном поле; от музыканта ждали извлечения
звуков встречи вечернего озера с гладким камнем,
умещающимся в ладони пятилетнего мальчика -
из подвластных ему инструментов.