Любовь во тьме

Она бежит, ее сильные ноги сразу же обретают скорость, хотя она все еще босиком. Довольная улыбка растягивает мои губы. Она не собирается быть легкой добычей, и это делает меня для нее еще более трудным.

Она исчезает за линией деревьев, и мое сердце замирает. Что-то в том, что я больше не вижу ее, мне не нравится, даже когда я говорю ей бежать. Мои кулаки сжимаются, и я делаю глубокий вдох, расправляя плечи. Не отрывая взгляда от деревьев впереди, я расстегиваю пуговицы на своем жакете и сбрасываю его, бросая рядом с остатками ее платья.

Я хватаюсь за узел галстука и тяну его, освобождая фалды. Он тоже падает на землю. Я расстегиваю ворот рубашки и рукава, закатывая их, чтобы обнажить предплечья.

- Намного лучше, - говорю я себе.

Я смотрю на часы и вижу, что ее две минуты истекли. Медленное урчание зарождается у меня в животе и подкатывает к горлу, пока мои губы не изгибаются в зверином рычании. Я даю ей еще пятнадцать секунд, а затем наступает время охоты.

Пятнадцать...

Я пользуюсь последними минутами тишины, чтобы прислушаться к любым звукам, которые она может издавать, но никаких звуков не доносится.

Десять...

Интересно, как далеко она зашла. Интересно, какую стратегию она выбрала, прячется ли она или убегает.

Интересно, знает ли она, что у нее вообще может быть стратегия?

Пять...

Я не позволяю себе фантазировать о том, что я сделаю, когда поймаю ее. Это ни в коем случае не может сравниться с тем, на что будет похоже на самом деле, потому что не сомневайтесь – нет такого мира, где это закончилось бы иначе, чем когда она извивалась бы подо мной, моля меня о пощаде.

Ноль.

Я бегу еще до того, как успеваю закончить мысль. Мои длинные ноги несут меня к линии деревьев гораздо быстрее, чем ее. Адреналин вспыхивает, когда моя ладонь натыкается на первое дерево, и я останавливаюсь. Я ничего не слышу за звуком собственного возбужденного сердцебиения. Отключившись от этого, я сосредотачиваюсь на шумах леса. Прислушиваясь к небольшому возмущению или особенности, которые ощущаются другими.

Вокруг ничего. Ни звука. Даже другие животные притихли, как будто все они наблюдают за ходом этой игры. Возбуждение пронзает меня и твердеет мой член до такой степени, что вызывает дискомфорт. Кровь пульсирует во мне, призывая меня найти ее и грубо оттрахать.

Что-то подсказывает мне, что она сбежала, а не спряталась. Она бы не стала легкой добычей, когда у нее есть шанс перехитрить меня.

Мое чутье подсказывает, что она побежала прямо в лес, чтобы увеличить расстояние между нами, насколько это возможно, забыв, что чем глубже она забирается в кусты, тем больше она в моей власти.

В сотне метров от опушки леса я нахожу следы ее прохождения. На мягкой части земли есть отпечаток ноги. Я не могу не думать о том, как, должно быть, сейчас болят ее ноги. Как она все равно продолжает бегать.

Мое маленькое смуглое создание.

Каждый день, проведенный рядом с ней, каждое мгновение, проведенное с ней, удивляет меня. Она держит меня на отчаянном крючке, заставляет гадать, что творится в ее хорошенькой головке. Я боюсь, что она может заставить меня умолять, если в ближайшее время не позволит мне заглянуть в ее печальные глаза.

В лесу пульсирует темная энергия, и это придает мне сил.

- Где ты, малышка? - Кричу я хриплым голосом. Я говорю негромко, но в ночной пустоте мои слова звучат отчетливо.

Я снова бегу, направляясь глубже в лес. Я быстро преодолеваю расстояние, и она успевает пробежать совсем немного, прежде чем ей приходится остановиться и перевести дыхание. Она не стала бы прятаться на первой остановке, поэтому я продолжаю бежать.

Вспышка цвета на близком расстоянии привлекает мой взгляд, и меня пронзает электрический разряд. Вот она, моя добыча. Почти слишком легко, но это можно простить для ее первого раза. Желание пульсирует в моем члене, делая меня почти безмозглым от замешательства. Все зовет меня найти ее и жестко оттрахать.

Она не двигается, явно прячась за деревом. Небольшой уголок ее оранжевого платья выдает ее положение.

Это гребаное платье. Я чуть не выдал себя, сказав, что могу купить ей другое. У настоящих профессоров нет второго счета, на который их сестра перевела крупную сумму денег на экстренные нужды, как у меня. Но в какой-то глупый момент покупка ей еще одного из этих платьев показалась мне по-настоящему неотложной.

Я подхожу ближе, бесшумный, как самый страшный из хищников. Интересно, какое лицо у нее будет, когда я откроюсь ей. Закричит ли она или застынет на месте.

Что-то не так, когда я тихо двигаюсь к ней между деревьями. Я не чувствую ее. У меня нет покалывания в нервах, нет напряжения в животе, как обычно, когда она рядом. Не имеет значения, что я физически не могу ее видеть. Мне никогда не нужно было знать, когда она находится в моем пространстве.

Я выпрямляюсь во весь рост и обхожу дерево, направляясь туда, где она прячется.

Только это не так.

С низкой ветки свисает меховая шаль, в которую она была одета, чтобы не замерзнуть. Рядом с ним, намеренно размещенные так, чтобы привлечь мое внимание и сбить меня с толку, лежат остатки ее модного платья.

Что-то вроде удивления и гордости сжимает мое сердце и крепко обнимает. Она сбросила яркое платье, чтобы лучше сливаться с окружающей обстановкой, и воспользовалась случаем, чтобы ввести меня в заблуждение.

Умная девочка.

Я стягиваю платье вниз и подношу его к носу, глубоко вдыхая. Меня поражает в чувства приливная волна ее вызывающего привыкание запаха, такого сильного, что мои глаза закрываются, чтобы впитать его.

Она разделась поздней осенью, просто чтобы помешать мне. Она в темном и сыром лесу почти голая, убегает и прячется от меня.

Черт, она идеальна.

Мне следовало бы догадаться, что та, кто смело подошла ко мне в баре и попросила грязно трахнуть ее, заставит меня попотеть за это.

Теперь мой член болезненно пульсирует, предварительная сперма вытекает из моего кончика, когда я начинаю отчаиваться оказаться внутри нее. Я больше не хочу затягивать это, я хочу найти ее и заявить на нее права, сейчас.

Мои глаза закатываются на затылок, когда я делаю еще один глоток ее аромата. Смертельно, так чертовски смертельно.

Оказывается, даже когда я думаю, что разгадал ее, я все равно недооцениваю ее. Она не просто использует свое выброшенное платье, чтобы сбить меня с толку.

Она использует это, чтобы отвлечь меня.

Она использует это, чтобы сосредоточить все мои чувства на моей находке, чтобы я не замечал ее позади себя, чтобы не чувствовал, как она приближается.

Она точно понимает, как играть со мной, все еще прячась, чтобы я никогда не заметил ее приближения.

И когда она внезапно появляется передо мной, в обтягивающей кружевной сорочке и больше ни в чем, она не кричит и не замирает.

Вместо этого она отводит ногу назад и наносит смертельный удар по моим яйцам. Она общается с точностью будущей золотой медалистки Олимпийских игр и с высокомерной ухмылкой наблюдает, как я падаю перед ней на колени.

Горячая боль пронзает меня, и я падаю. Я хватаюсь за свои ушибленные яйца, ища воздух, которого там нет. Наконец, я набираю в грудь достаточно кислорода, чтобы на вдохе откинуться на пятки.