Любовь во тьме

У меня даже есть плакаты в рамках, которые она мне подарила, прислоненные к задним стеклам и служащие некоторым украшением.

- Тебе, блядь, не холодно по ночам, даже в этой штуке? - Спрашивает Рис, кивая на обогреватель.

Если бы только он знал. При моем росте шесть футов четыре дюйма ни один обогреватель не сможет согреть все мое тело в минусовую мартовскую зимнюю ночь.

- Было несколько раз, когда я думал, что могу потерять палец на ноге.

Более пары раз за ночь мои конечности замерзали до боли. К тому времени, как наступало утро, мне приходилось пробираться в раздевалку и погружать пальцы ног в теплую воду, чтобы восстановить приток крови и чувствительность в них.

Роуг приподнимает бровь, глядя на меня. - И это тебя не разубедило?

- У меня есть только она одна. Пальцы на ногах я могу позволить себе потерять, ее я не могу.

Уголки его губ приподнимаются в насмешливой улыбке, но я не шучу.

К счастью, температура сейчас начинает повышаться, так что очень скоро я не буду рисковать обморожением каждую ночь, находясь здесь.

Каждый день, когда на рассвете звонит будильник, я сажусь за руль и направляюсь обратно в Лион, всегда бросая последний взгляд на окно Неры и обнаруживая, что оно такое же пустое, как и накануне вечером.

Каждый день я возвращаюсь как раз вовремя, чтобы быстро принять душ в школьных помещениях и отправиться в ресторан на утреннюю смену. Затем занятия во второй половине дня и поездка обратно в Обонн.

Каждый день я в обязательном порядке повторяю это снова и снова.

- Как долго ты собираешься продолжать в том же духе? - Спрашивает Рис.

Благодаря моим сменам в ресторане я зарабатываю достаточно денег, чтобы при желании арендовать небольшое заведение. Но мне невыносима мысль о том, что я не могу быть рядом с ней по ночам, когда провожу свои дни в другой стране.

Я все равно не знаю, что изменилось бы от наличия матраса. Я не спал неделями, и это не потому, что я сплю в своей машине.

Это потому, что я не могу заснуть, если она не прижимается ко мне, не зарывается лицом в мою шею и ее мягкое дыхание не ритмично касается моей кожи.

Я пожимаю плечами, ответ настолько очевиден, что я не понимаю, почему он вообще спрашивает. - Столько, сколько потребуется.

✽✽✽

Глава 46

Нера

Конец апреля.

-Оо, похоже, сегодня на ужин тако, девочки, - говорит Беллами, открывая пакет, который она только что принесла с первого этажа. - И потом, пусть твой завтрашний завтрак будет похож на... - говорит она, разглядывая содержимое прозрачных контейнеров, - что-нибудь вроде овсяных хлопьев на ночь, может быть, с черникой. На обед - аппетитный салат из макарон .

- Сколько тако он туда положил? - Спрашивает Тайер, вставая с дивана.

Беллами тихо считает себе под нос.

- В пакете восемь тортилий.

- Черт возьми, да, - взволнованно отвечает Тайер. - Я люблю этого мужчину. Если ты не простишь его, Нера, мне, возможно, придется самой отвезти Тристана домой.

Каждый божий день вот уже почти два месяца Тристан каждый вечер возвращается в Обонн и привозит еду ручной работы.

После той первой ночи я думала, что он довольно быстро сдастся. Я думала, что он продержится максимум неделю, может быть, дней десять. Я никогда не ожидала, что он все еще будет этим заниматься, тем более что я категорически отказывалась его видеть.

Я предполагаю, что это одна из причин, почему в последние пару недель он переключился с ужина только для одной, для меня, на приготовление достаточного количества еды и для девочек. От меня не ускользнуло, что он пытается добиться расположения моих друзей и заставить их тоже простить его, но им, похоже, все равно.

Очевидно, что это работает.

- Возможно, ты захочешь никогда не повторять этого в присутствии своего парня, - отвечает Сикстайн, присоединяясь к ним у кухонного островка.

- Не беспокойся обо мне, - говорит она, приподнимая брови с дерзкой ухмылкой, - Рис любит заявлять о своих правах, - мурлычет она таким счастливо-влюбленным тоном, что у меня сжимается желудок.

Я закрываю книгу и, встав с дивана, неторопливо направляюсь к ним.

- Что он сказал тебе сегодня, Беллами? - Спрашиваю я. Хотела бы я быть достаточно сильной, чтобы притворяться, что у меня иммунитет к его попыткам вернуть меня, но это не так. Я пытаюсь задать свой вопрос бесстрастным тоном, но мне отчаянно нужна хоть крупица информации о нем.

- Он спросил меня, заботишься ли ты о себе, как он всегда делает. Я сказала ему, что заботишься. А потом он попросил меня передать тебе, что любит тебя, и передать тебе это, - говорит она, протягивая мне маленький белый конверт.

Мое сердце подскакивает к горлу. Хотя я стремлюсь к беззаботности, я тянусь к ней жадными пальцами и разрываю ее.

Внутри есть наша полароидная фотография.

Боль скользит вниз по моей груди, когда я провожу большим пальцем по фотографии. Я точно помню, когда она была сделана.

В его квартире, однажды ночью после того, как мы только что занимались сексом. На мне его свитер, я сижу у него между ног перед диваном и игриво показываю язык в камеру. Его руки обнимают меня, крепко прижимая к себе, его ладонь обхватывает мой подбородок, а губы прижимаются к щеке. Даже когда его рот наполовину закрыт, вы можете разглядеть его счастливую улыбку.

Я переворачиваю его и нахожу записку, написанную на обороте.

Эта фотография была приколота к заднему сиденью моей машины с тех пор, как я видел тебя в последний раз. Я смотрю на это каждую ночь перед сном, мечтая о том времени, когда ты снова позволишь мне обнимать тебя вот так. Мне нужно, чтобы это было у тебя, чтобы даже со временем и расстоянием ты никогда не забывала, насколько я чертовски одержим тобой.

Как же я влюблен в тебя.

Я чертовски сильно скучаю по тебе.

У меня в горле образуется комок, который душит меня.

Я знаю, что это была не просто какая-то другая ночь. Это было сделано в ту ночь, когда мы признались, что влюблены друг в друга.

Я хотел бы забыть, но не могу. Время ничего не делает, чтобы притупить страдания. Во всяком случае, они превращаются в пульсирующую боль, более докучливую, чем просто боль.