Из пепла

Я не могла поверить, что всего три месяца назад мы были на свадьбе Стейси и все, что касалось наших чувств друг к другу и манипуляций Тайлера, наконец-то вышло наружу. Если подумать, наши отношения развивались быстро, безумно быстро, но Гейдж был прав… Мы и так провели слишком много времени друг без друга, и не было смысла ждать; он был всем, что я когда-либо хотела. И теперь он был моим.

Посмотрев в его зеленые глаза, я мягко улыбнулась ему и провела кончиками пальцев по его челюсти, прежде чем поцеловать полные губы.

— Отведи меня в постель, Гейдж.

Не говоря больше ни слова, он провел нас через весь дом в главную спальню и поставил меня на ноги перед кроватью. Я начала расстегивать пуговицы на его жилете, но он вернул мои руки на бока, а затем убрал волосы с моей шеи, наклонившись, чтобы осыпать ее жаркими поцелуями. Он провел дорожку по моему плечу, затем по спине, дважды нежно поцеловал мою татуировку, прежде чем взяться за верхнюю часть молнии и медленно сдвинуть ее вниз.

— Ты выглядела так прекрасно сегодня, Кэссиди.

У меня перехватило дыхание, когда молния дошла до конца, и, придерживая платье одной рукой, другой он провел по моей спине, внутри ткани и вокруг моего тела, нежно поглаживая мой живот. Отпустив ткань, он позволил платью упасть лужей у моих ног и развернул мое тело, продолжая держать меня обеими руками. Его зеленые глаза были такими темными, что я уже не могла разглядеть в них золотые искорки, когда он мягко толкнул меня на кровать и отодвинул платье в сторону.

Сделав шаг от кровати, он расстегнул пуговицы сначала на жилете, потом на рубашке. Когда все было готово, он снял их одновременно и бросил на стул в углу комнаты. Мой взгляд пробежался по его загорелому телу и задержался на бедрах; мои пальцы дернулись от желания, но он стоял слишком далеко. Он наклонился вперед, нежно поцеловал меня в щеку и подошел ко всем окнам, одновременно закрывая жалюзи и шторы, а другой рукой взялся за пуговицу на брюках. Расстегнув брюки, но не снимая их, он переполз на кровать и залез на меня, расстегивая и снимая с меня бюстгальтер без бретелек, а затем опустил меня на кровать.

Низко наклонив голову, он прильнул к одной груди, безжалостно дразня сосок, а затем переместился к другой и сделал то же самое. Когда он был удовлетворен тем, как сильно меня возбудил, он долго и крепко целовал меня, стягивая с меня кружевное белое белье в виде шортиков и опускаясь на колени между моих бедер.

— Прекрасно, — пробормотал он и поднял мои руки над головой, прижав их к подушке.

Наклонившись, он поцеловал мою татуировку Большой Медведицы, а я смогла украдкой поцеловать его в живот, прежде чем он опустился обратно и, ухмыльнувшись, опустился еще ниже. Сколько бы раз я ни проделывала все это с Гейджем, каждый раз ощущения были лучше прежних, как будто я годами отказывалась от его прикосновений. Когда он провел языком по моему телу, я издала хриплый стон, и по телу пробежала дрожь. Одна рука легла на мой живот, а другая стала помогать его рту, и мне показалось, что я умру прямо на кровати. Мое тело напряглось, но я сдерживалась, сколько могла, прежде чем жар в животе взорвался, сделав его еще более интенсивным, а конечности онемели, и я отдалась тому, что, как я знала, станет первым из многих оргазмов этой ночи.

Не теряя времени, я вернула его лицо к своему и свободной рукой, с помощью пальцев ног, спустила его брюки и темные трусы-боксеры. Наконец он снял их и расположился между моих ног, целуя грудь, горло и поднимаясь к губам. Обхватив его член, я обхватила ногами его спину и направила его к себе, задыхаясь от удовольствия, когда он вошел в меня.

— Кэссиди, — простонал он и прижался губами к впадинке на моей шее, медленно начав двигаться.

Наши тела, как всегда, двигались идеально синхронно, и я в очередной раз поблагодарила себя за то, что никогда не делала этого ни с кем, кроме Гейджа. Он был единственным для меня с самого первого дня; никогда не было никого, кто заставил бы меня почувствовать то, что я чувствовала с Гейджем. Моя связь с Тайлером и моя связь с Коннором никогда не сравнятся с тем, что было сейчас. Она была дикой и страстной, чистой и безусловной, нежной и полной понимания, которого я никогда не ожидала.

Гейдж приподнялся на локте и обхватил мою щеку одной рукой, ускоряя темп движения. Мои ноги покинули его спину, только чтобы сжать его бедра, а мои пятки уперлись в кровать. Мои руки побуждали его двигаться быстрее, и я почувствовала, как знакомый жар усиливается, когда мое тело снова начинает сжиматься вокруг него. Его дыхание становилось все тяжелее и быстрее, и я умоляла его не останавливаться. Рука, лежащая на кровати, сжала простыню, его лоб прижался к моему, а мышцы челюсти напряглись, когда он попытался сдержаться еще немного. Моя голова откинулась назад, рот открылся, но из него не вырвалось ни звука, пока я переживала кульминацию в течении долгих, невероятных секунд, прежде чем рухнуть вниз за мгновение до того, как это сделал он.

Мы лежали, прижавшись друг к другу, все еще соединенные, и ждали, когда наше дыхание выровняется. Его губы были прижаты к моей макушке, а мои — к его груди; единственными словами, которые мы могли произнести, были:

Я люблю тебя.

Глава 19

Гейдж

МЫ ТОЛЬКО ЧТО ЗАКОНЧИЛИ перегонять последний скот в другую часть ранчо, и, Боже, этот день не мог длиться дольше. Кэсс чувствовала себя неважно, когда я уходил от нее в то утро, и я терпеть не мог оставлять ее одну, когда она болела, но переезд не мог ждать. Надвигался сильный шторм, который, как предполагалось, продолжался всю неделю, и перегонять скот во время шторма слишком сложно — это стало ясно, когда шторм разразился в середине дня. Была почти середина октября, и уже становилось прохладнее, но холодный фронт, пришедший с этой бурей, был ужасен, и, клянусь Богом, скот просто решил полежать своими счастливыми задницами на земле. Не то чтобы мы не ожидали, что они не подготовятся к шторму, но именно из-за этого шторма им в первую очередь нужно было переезжать; в той части ранчо, где они находились, протекало слишком много ручьев, а то место, куда они направлялись, было возвышенным. Поэтому, когда они все разбились на группы, я застонал и попытался подготовиться к долгому дню.

В итоге на то, чтобы собрать их всех, ушло еще три часа, и к тому моменту я уже начал огрызаться на некоторых работников ранчо, которых знал практически всю свою жизнь. Я извинился, насколько позволил мой взбешенный вид, когда мы завели всех лошадей обратно в конюшню, запрыгнули в мой грузовик и поехали домой. Моя больная жена, за которой требовался уход, ждала меня дома несколько часов назад. Подъезжая, я с сожалением подумал, что не увидел Кэссиди, стоящую там со Скай — я действительно не особо ожидал увидеть ее там сегодня, но это показывало, насколько плохо она себя чувствует.

После нашего «медового месяца», который на самом деле был просто потрясающей неделей в нашем доме, где мы могли беспрепятственно проводить время с обнаженной Кэссиди, она начала вести нашу жизнь по-своему, и, черт возьми, мне это нравилось. Каждое утро, укладывая меня в постель, она обнимала меня; просила вернуться после того, как я покормлю всех остальных животных, и готовила мне завтрак; чаще всего завтрак приводил к тому, что нам приходилось снова убираться на кухне. Потом они со Скай провожали меня и стояли на крыльце, пока я не уходил. Иногда, если я не был занят, я заходил пообедать, но каждый вечер они со Скай ждали меня на крыльце, когда я подъезжал. Каждый раз, когда видел, как она с широкой улыбкой на лице ждет меня в доме, который я построил, это приводило меня в восторг. Я был счастливчиком и каждый чертов день благодарил Бога за то, что он подарил мне ее.