Обещание Серебряной Крови

Даже в это время ночи на главной улице Торлейна было оживленно. Искатели приключений курили сигариллы на углах улиц, куртизанки бродили под красными фонарями борделей, а дилеры продавали запрещенные наркотики из темных подъездов. Горящие факелы мало помогали разогнать темноту, что, вероятно, было к лучшему, поскольку полумрак во многом скрывал худшие недостатки города — осыпающуюся каменную кладку, гниющие балки и потрескавшуюся брусчатку. В Торлейне было нажито множество состояний, но лишь малая часть этих денег осталась здесь. Все ростовщики, финансировавшие экспедиции в Серые земли, хранили свои богатства в Амберле́, за много лиг к югу, в то время как те немногие искатели приключений, которым удавалось немного подзаработать, как правило, тратили свои деньги в более престижных местах. В тех изысканных заведениях, где Лукан когда-то пил и обедал.

До того, как я все выбросил.

Вот оно, снова; в нем всколыхнулся прежний гнев. Лукан глубоко вздохнул и заставил себя успокоиться. Только алкоголь мог умерить укусы и смягчить когти. На это, вероятно, уйдет весь джин, который у него остался, и, без сомнения, на следующее утро он будет ни на что не годен. Тем не менее, в этом мрачном месте было мало такого, ради чего стоило просыпаться. Возможно, мне стоит присоединиться к одной из компаний искателей приключений и отправиться в Серые земли. Попытаться найти собственное богатство...

Лукан пришел в себя, внезапно насторожившись.

Кто-то следует за мной.

Он не мог сказать, откуда ему это известно. Смутное чувство, которое он отточил за годы, проведенные в дороге. Когда ты спишь в таких местах, как Лукан, и каждую ночь ложишься спать, почти ожидая, что тебя разбудит лезвие, прижатое к твоему горлу, ты начинаешь разбираться в таких вещах. Он выругался себе под нос, борясь с желанием оглянуться через плечо.

— Когти мракодьявола! — закричала какая-то мошенница, преграждая путь Лукану и махая чем-то похожим на плюшевую собачью лапу, перевязанную кожей.

— Прочь с дороги, — ответил он, обходя ее.

— Всего три медяка за коготь страшного зверя!

Лукан обернулся:

— Дай мне взглянуть.

Женщина улыбнулась, показав испачканные зубы, и снова помахала перед ним фальшивкой. Он проигнорировал это, глядя поверх ее плеча.

Там.

Фигура в плаще нырнула в тень, примерно в двадцати ярдах от них. Один из охранников денди? Нет, они оба были крупными мужчинами, а преследователь, которого он увидел мельком, был отчетливо меньше. Может быть, кто-то из посетителей таверны, который видел, как я ухожу с мешочком монет, хочет меня ограбить? Пусть попробует.

— Ну? — требовательно спросила мошенница.

— Похоже, скоро начнется что-то интересное, — ответил Лукан, оставив ее ругаться ему вслед, когда он уходил. Он обдумывал варианты, пока шел по улице, стараясь не сбавлять темпа. Инстинкт подсказывал ему сразиться со своим преследователем, но он не был уверен, что они одни. Когда дело касалось клинков, Лукан не побоялся бы вступить в схватку с любым врагом, но, если бы он столкнулся с несколькими противниками, схватка была бы короткой и, скорее всего, закончилась бы не в его пользу. Заскочив в таверну или публичный дом, он мог бы выиграть немного времени, но также мог оказаться загнанным в угол. Его комната в ночлежке не была убежищем — он сомневался, что дверь выдержит сильный чих, не говоря уже о плече. Что оставляет только один вариант...

Лукан нырнул в ближайший переулок и бросился бежать, вытянув перед собой руку, словно защищаясь от темноты. Впереди, освещенный фонарем с наполовину закрытыми ставнями, виднелся лабиринт переулков. Он повернул направо, перепрыгнув через распростертое тело, которое могло быть трупом. Переулок вновь раздвоился и на этот раз он пошел налево, почти боком, чтобы протиснуться по узкому проходу, такому темному, что он едва различал собственную руку перед глазами. Что-то зацепило его за ногу, но он сумел высвободить ее. Лукан прислушался к звукам погони, но все, что он мог слышать, было его собственное прерывистое дыхание. Он свернул в другой переулок и улыбнулся, увидев впереди свет. Если повезет, он выйдет на боковую улочку, ведущую обратно к главной улице, где сможет смешаться с толпой. Он в мгновение ока вернется в ночлежку, чтобы отпраздновать свой побег бутылкой джина, пока его преследователь будет блуждать в темноте.

Улыбнувшись этой мысли, Лукан выскочил из переулка... и застыл на месте.

Трое мужчин, сидевших вокруг жаровни, подняли на него взгляды, пламя отбрасывало тени на стены маленького дворика.

Тупик.

— Прошу прощения, — выдавил из себя Лукан, заметив враждебность в их глазах. — Не туда свернул.

Мужчины обменялись ухмылками и поднялись на ноги, подбирая оружие. Лукан обернулся и увидел, что четвертая фигура преграждает ему путь к отступлению. Мужчина ухмыльнулся и похлопал дубинкой по ладони.

О, замечательно...

Лукан повернулся к троим мужчинам, сожалея о своем решении оставить меч под досками пола в ночлежке. У него был только кинжал, в то время как бородатый мужчина, которого он принял за главаря этой жалкой банды, был вооружен старым мечом. Лезвие было покрыто зазубринами и пятнами ржавчины, но кончик выглядел острым.

— Отдай это, — сказал главарь, указывая на кошелек Лукана.

— Меня кто-то преследует, — ответил Лукан, оглядываясь через плечо, чтобы проверить, где находится бандит у него за спиной. — Поможешь мне их отпугнуть, и половина этого, — он похлопал по кошельку, — твоя.

— Насрать. Проще тебя убить и забрать все.

Справедливое замечание.

— И встать между Бескровными и их добычей? — спросил Лукан, быстро соображая. — На твоем месте я был бы поосторожнее.

Глаза главаря расширились при упоминании о самой страшной организации убийц Старой империи.

— Дрем, — прошептал один из мужчин с ноткой беспокойства в голосе. — Я слышал рассказы о них. Говорят, что они не кровоточат, что, когда их режешь, из них высыпается только пепел...

— Тихо, — рявкнул Дрем. — Мы все слышали эти истории, идиот. Это все хрень, разговоры в таверне. — Он щелкнул пальцами, обращаясь к Лукану. — Отдай мне кошелек.

— Хорошо, — ответил Лукан, развязывая мешочек. — Будь по-твоему.

Дрем ухмыльнулся и протянул руку. Он все еще улыбался, когда Лукан швырнул мешочек ему в лицо. Мужчина издал сдавленный крик и отшатнулся назад. Лукан выхватил кинжал и развернулся, инстинктивно сделав выпад, когда бандит за его спиной занес дубинку для удара. Мужчина удивленно моргнул, когда клинок Лукана вонзился ему в горло, а оружие выпало из онемевших пальцев. Лукан вытащил свой кинжал, разбрызгивая кровь, и оттолкнул мужчину прочь. Он развернулся, оскалив зубы и подняв клинок...

И получил жестокий удар в челюсть.

Он пошатнулся, мир вокруг него закружился, пламя жаровни хлестало по затуманенному зрению. Каким-то образом он удержал равновесие и, пятясь, взмахнул кинжалом. Забудь о кошельке. Теперь у него не было другого выбора, кроме как бежать...

Его ноги переплелись с ногами умирающего бандита, который, булькая, лежал позади него.

Лукан упал и сильно ударился о землю, клинок выпал из его рук. Кровь шумела у него в ушах, на языке ощущался медный привкус. Он стиснул зубы, попытался подняться, но чья-то нога в ботинке снова отправила его вниз, выбив воздух из легких. Сильные руки обхватили его за плечи, прижимая к земле. Он зарычал, пытаясь вырваться.